Удержи меня верой

— Ральф, пожалуйста, пока беременность не написана у меня на лбу! — настаивала она. — Мои родители — люди старой закалки, им это не понравится.

Вот именно! Больше всего им не понравится зять с криминальным прошлым и туманным будущим.

— Сани, сейчас много работы, — пытался убедить жену. — Скаю нужна помощь.

— Эб без тебя столько лет справлялся, справится и еще пару недель. А потом Алексу вступительные экзамены сдавать, мы точно никуда не поедем.

— Хорошо. — Я сдался на милость победителя. — Собирай вещи, завтра выезжаем.

— Ура! — воскликнула жена и кинулась в мои объятия. — Пойду, найду Алекса, скажу, пусть собирается.

Впрочем, Ал в кои-то веки с нами ехать отказался — предпочел остаться с бабушкой, которая продолжала обучать его основам магии. К Беате присоединялся Эб — рассказывал сыну об управлении стихиями. А тренировки с Сани я запрещал. Нечего беременной женщине пульсарами швыряться. Моя магия тоже постепенно восстанавливалась, но она стала другой. Целительская еще полностью не восстановилась, зато я начал улавливать эмоции окружающих. Иногда от этого становилось жутко, но чаще было на руку. Особенно, когда Эб собирался заключать какую-нибудь сделку. Его исследования продвигались, и скоро он готовился представить миру проект, работу над которым чуть не сорвал Лейвер. Дэн Скайден окончательно перебрался к своей очаровательной соседке, но неизменно бывал то у меня, то у сына, помогая Элис с детьми. Беата же собиралась остаться в Иргене до конца лета, а потом вернуться домой. И никакие уговоры тут не действовали.

А мы с Сани три дня тряслись в мобиле до одного из скалистых прибрежных городков, в котором жили её родители. Зато вместо Алекса с нами увязался Роберт, выбивший у руководства театра отпуск. Всю дорогу брат Сани развлекал нас байками и анекдотами. Как ни странно, мы с ним сдружились. Иногда даже после работы общались в каком-нибудь баре за бокалом коньяка.

Дом Рейнеров оказался самым обычным — одноэтажным, с большими светлыми окнами, высоким забором и звонкой собачонкой на привязи. Отсюда было видно море и слышно, как оно с шумом бьется о скалы. Вечное и неизменное. Я остановил мобиль у двора. Сани тут же вылетела из дверцы и помчалась к воротам. У меня каждый раз сердце уходило в пятки, когда она так носилась, не глядя под ноги. Но я молчал — пусть носится. По крайне мере, разбитые коленки в случае чего я смогу залечить.

— Идем, дружище, — окликнул меня Роберт. — Не беспокойся, они не кусаются. Тем более, я их тайком предупредил.

Вот за это спасибо — Сани была решительно настроена сделать родителям сюрприз. И сейчас стучала в двери в полной уверенности, что нас не ждут. Но стоило на пороге появиться величественной даме в светло-бежевом строгом платье на высоченных каблуках, я сразу понял — ждали, еще как.

— Мамочка! — Крепко обняла её Сандра.

— Сани? — Госпожа Рейнер попыталась сделать удивленный вид, но получилось плохо. Хорошо, что Сани на неё не смотрела.

— Да, мы решили к тебе приехать с мужем.

— С мужем?

И мать Сани будто разделила меня взглядом на части, чтобы посмотреть, что досталось её дочери.

— Добрый день, — кивнул я.

— Привет, ма! — Роб махнул рукой. — Где наш старик?

— Роберт! — Мама Сани ехидно прищурилась — и я сразу понял, в кого Роб такой. — Каким ветром тебя занесло в родной дом? Раз в три года.

— Гастроли, спектакли. — Он развел руками. — Так что принимай сына.

Пока госпожа Рейнер обнимала непутевое чадо, я подошел к Сани, и она взяла меня под руку.

— Мама, знакомься, это Ральф, — сказала с улыбкой, а я понял, что не зря откладывал этот «сладостный» миг.

— Очень приятно. Ольвия Рейнер.

Я поцеловал даме руку, закрепляя знакомство. Роб был похож на неё. А Сани, готов был поставить миллион, на папу. Нас пригласили в дом — внутри было чисто и уютно. Ничего вычурного или кричащего. А к нам навстречу уже шагал хозяин дома — высокий мужчина с сединой в черных волосах и хитрым прищуром.

— Папочка! — Он заключил в объятия дочь. — А я не одна. Это Ральф, мой муж.

— Эндрю Рейнер. — Тесть протянул мне руку.

— Ральф Колден.

Говорят, рукопожатие говорит о крепости характера. Так вот, характер у отца Сани был точно крепким. Об этом свидетельствовала едва не отдавленная ладонь.

— Я накрою на стол, — тут же засуетилась Ольвия. Сани поспешила за ней на кухню, а мы втроем остались в гостиной.

— Признаюсь, свадьба нашей дочери нас несколько… ошеломила, — заговорил Эндрю. — И удивила. Почему так скоропалительно?

— Мы с Сандрой уже почти два года вместе, — ответил я. — Решили тихо заключить брак, без лишней помпы.

— Но родителям можно было сказать! Вот ваши родители знают, что вы женились, молодой человек?

— Бабушка знает. А моих родителей, увы, нет в живых.

Регину я вычеркнул из памяти. Как не было у меня матери, так и нет.

— Прошу прощения. — Кажется, Эндрю слегка смутился.

— Ничего, это случилось очень давно.

Я не собирался продолжать эту тему. Эндрю тоже, потому что в следующий момент он спросил:

— А чем вы зарабатываете на жизнь?

Спасибо за хорошую версию, Скай!

— Я являюсь одним из собственников исследовательской лаборатории «Скай».

— Это которая занимается мобилями? — оживился тесть.

— И не только ими. Сейчас вверенный мне филиал работает над тем, чтобы встроить в кристаллы связи функцию передачи изображения. И, я думаю, скоро мы этого достигнем.

Усилиями Эберта и его ассистентов. Ну и слегка моими.

— Занятно. — Эндрю подкрутил ус, как это часто делал Дэн Скайден. Вот с кем бы они поладили!

— А вот и мы. — В дверях появились Сани и Ольвия. Обе с огромными подносами, уставленными едой. И что, мы все это съедим? Зато оживился Роберт. И когда я попробовал стряпню Ольвии, понял, почему. Мать Сани готовила не хуже дочери. Тарелки пустели быстро, хозяйка довольно улыбалась. Роберт и тут взял беседу на себя, поэтому я успокоился и наслаждался хорошим вечером. Сани тоже цвела и сияла. Конечно, это был её дом. Мысленно пообещал себе, что, если выберемся отсюда живыми, будем посещать её родителей хотя бы раз в году. Не будь их, не было бы у меня любимой жены.

— А когда же вы порадуете нас внуками? — задала мама самый животрепещущий вопрос.

— Месяцев через семь, — ляпнул я, и только потом подумал, что говорю.

— Э-м-м, — Ольвия будто не знала, что сказать. — П-поздравляю. Уже известно, кого ждете?

— Девочку, — заулыбалась Сани.

— Вот и хорошо, — одобрил Эндрю. — Внучка даже лучше.

Чем лучше, решил не уточнять. Зато ночью, когда мы разошлись по комнатам, Сани долго выговаривала мне, что кое-кто не умеет держать язык за зубами.

— И что? Они все равно узнают, — отвечал я.

— Я бы потом их как-то подготовила, — протестовала жена, сидя на кровати в ночной сорочке, пока я снимал рубашку и брюки.

— Как? Все равно уже сказали, не бурчи.

— Может, ты и прав, — признала жена. — Лучше пусть знают. У тебя на рубашке сколько пуговиц, двести?

— А? — Не сразу понял суть вопроса.

— Ты пытаешься её расстегнуть уже минут десять.

— А ты меня отвлекаешь разговорами.

— Ах, так? — Сани соскользнула с кровати и мигом расстегнула оставшиеся две пуговицы. — Отвлекаю я его. Ну, всё!

— Что, опять сбежишь? — поинтересовался я.

— Не дождешься! Ты теперь мой до конца своих дней, — пообещала жена.

— Не угрожай. — Я рассмеялся и подхватил её на руки.

— Ну, пусти! — Сани попыталась вырваться больше для вида, а потом позволила опустить её обратно на кровать. — Люблю тебя.

— Я тебя больше.

— Нет!

И, чтобы не спорил, поцеловала меня. Спорить перехотелось сразу. Зато захотелось обнять и не давать спать до рассвета, но… Сани сладко зевнула. Вообще, с того момента, как она забеременела, жена спала, как младенец. Она привычно устроилась в моих объятиях так, чтобы точно не смог выбраться, и опустила голову на плечо. Мое солнце.