Карелия

Теперь всё осталось широкое, но уже не болталось безумно, а было просто чуть великовато вширь. Внизу у белья и галифе появились мягкие штрипки, а на поясе вместо завязок я сама пришила пуговицу. Гимнастёрка потеряла часть длины и стала только попу прикрывать. Подумав, я натянула поверх нижней рубахи свою тёплую тельняшку, при виде которой Митрич скривился, но ничего не сказал. Поглядев мои сапоги, Митрич хмыкнул, потом вдруг спросил:

— А ведь Амаяк шил? Если знаешь…

— Да, дядя Амаяк, а вы откуда знаете?

— Так я тоже местный почти. Ты вроде из ленинградских, а я Мартышкинский, не слыхала? Моряки многие знают…

— Нет, не слыхала… А это где?

— А это, милая! Деревня наша так называется ещё с царских времён, недалече от Ораниенбаума, Мартышкино, много есть сказок, почему её так назвали, а я, стало быть, в ней вырос. А моряки, потому, что паром из Кронштадта рядом и в увольнение к нам в клуб заходят часто, так считай половину наших девок замуж и уводят. Вот… Про сапоги я тебе так скажу. В дело лучше тебе в них идти, эти не подведут и не развалятся. А как вернёшься, так тебе новые спроворю! Давай только ножку твою на бумаге нарисуем. — Я поставила ногу на кусок картона и он жутко щекотно обвёл её карандашом. Потом обмерил подъём и подписал картонку. — Теперь и не сомневайся! Обязательно обратно вернёшься живая. Примета есть, что за хорошими долгами судьба вернуться помогает… Ладно! Это я так… Не думай о таком перед выходом…

В результате, через час с небольшим, старшина привёл меня в нашу комнату всю в зелёном, но не в шинели, а в ватной зелёной телогрейке и в будёновке без звёздочки. Как углядела в небольшом зеркале, выглядела я как колобок, перетянутый ремнями на двух помочах спереди и одной сзади. Ещё со мной был сидор с запасными портянками, сменой белья, ложкой, кружкой, каким-то плоским котелком. Сзади сбоку ремень непривычно оттягивала кобура с настоящим новеньким наганом. В комнате были все вместе с майором и каким-то почти лысым толстеньким живчиком со шпалой в петлице. Все дружно уставились на меня, как на явление Христа народу. Майор выдержал паузу и озвучил:

— Значит так! Обстоятельства непонятные, но быть может по всякому. Поэтому, я вас прошу, мужики, давайте поспешайте медленно! Митрич! Одел, всё нормально?

— Так, что смог, вроде нормально должно быть…

— Хорошо! Только ещё гражданку приготовь, что-нибудь не броское, под местную селянку…

— Так, где же я возьму то? Товарищ майор!

— Часа два, думаю, у тебя есть! Напрягись! Старшина! И кончай мне это…

— Есть, напрягаться… — И Митрич вышел.

— У вас по плану, что там дальше?

— Сейчас отстреляем, посмотрим…

— Мою машину возьмите, время дорого!

— Хорошо! Товарищ майор! А командир с нами?

— Сами уж давайте. А потом рацию проверить! Я Николая пришлю. Всё! По коням!

Дальше всё завертелось, меня подхватили, и мы поехали в посадку стрелять. Оказалось, что наган одной рукой мне удержать очень трудно и его сильно подкидывает, а двумя руками я даже несколько раз попала в пустые банки на расстоянии метров двадцать. Иван оказался очень хорошим учителем. Я поначалу пыталась целиться, что он пресёк едва заметил, и стал объяснять, что из пистолета так стрелять нельзя, надо просто наводить, как пальчиком понарошку прицеливаются, когда дети в войнушку играют. Вот я и прицеливалась мысленно, словно пальцем показывала, и едва у меня перестало при выстреле наган подбрасывать, я стала попадать, не всегда, иногда пуля пролетала мимо и щепила бревно, на котором банки стояли. В общем, оглохла, настрелялась, ведь меня ещё заставили несколько раз выстрелить из "ТТ", который мне ужасно не понравился, в моей ладони рукоять едва помещалась и неудобная она и подкидывает его сильнее. Постреляла и из "ППД", мне показали, как его к стрельбе приводить, как пружину взводить. Ещё показали "Суоми" и немецкий автомат, который Сосед назвал "Шмайсером", но тут же добавил, что вроде это неправильное название, но из них не стреляли, только показали, как взводить и куда нажимать. На вытащенные из машины пулемёт Дегтярева с плоским дырчатым диском и второй с лентой Иван посмотрел как-то очень грустно и на этом мои мучения почти закончились.

Напоследок мне вручили маленький пистолет, какой-то "Браунинг", ещё сказали, что он "дамский" и в нём всего шесть патронов. Авдей, который, мне его вручал, жутко краснея, сказал, что буржуи его так и называют срамно "Браунинг-Бабы".[2] Стреляли из него только два раза, потому, что кроме тех, что в нём, патронов всего двенадцать штук. С каким презрением на него смотрел Иван, но мне пистолет жутко понравился, хотя отдача у него оказалась достаточно сильная и при первом выстреле едва не выронила его и никуда не попала. Второй выстрел, а стреляла я из него метров с десяти, весело продырявил жестяную банку. Даже не верится, что это оружие, а ещё у него такие гладенькие перламутровые накладки с узорами на затворной раме и ниже неё по белого цвета металлическому матовому покрытию. Мне показали, как передёргивать затвор и как отводить вниз предохранитель. Очень понравилось, что его можно без боязни хранить взведённым и с патроном в стволе, только предохранитель нажать и можно стрелять. И если пистолет уже взведён, то сзади торчит металлически шпынёк — сигнализатор взвода. Правда, хоть пружина у затвора достаточно мощная и долго не ослабнет, но держать патрон в патроннике всё равно не стоит. Как сказал Авдей, всегда перед выстрелом есть полсекунды взвести пистолет. Ещё у него калибр меньше, чем у нагана, и стрелять лучше почти в упор. Носить его посоветовали в кармане, кобура к нему не предусмотрена… По возвращении сама чистила своё оружие, Наган и Браунинг. Маленький пистолет оказалось довольно сложно разбирать, надо отвести при снятом предохранителе затвор, потом нащупать момент, когда можно ствол повернуть и только тогда весь верх вместе со стволом снимется. Зато чистить, когда всё доступно гораздо легче. Мне мой пистолетик всё больше нравился, ну и пусть, что "Бабский", зато красивый и гладкий такой, как карамелька…

Дальше я пару часов с Николаем разбиралась с рацией. Ну, что сказать, почти не пользованная, новенькая рация. Батареи к ней тоже новенькие и свежие. Развинтили корпус, все проводки и пайки пинцетом подёргали, проверили питание, как держит частоту, по командам Николая установила связь без антенны с каким-то радистом, который где-то здесь в посёлке, обменялись квитанциями и разорвали сеанс. Не прикрученный к столу ключ поначалу был очень неудобен, но оказалось, что его можно закрепить на внутренней крышке радиостанции, в углу для этого место есть, а это его отсоединил бывший радист, ему так больше нравилось. Правда, оказалось, что закрепленный ключ торчит немного и упирается в переднюю панель и крышка чуть отстаёт, но решили, что это терпимо. Антенное хозяйство оказалось явно пользованное, в мешочке где лежала свёрнутая антенна были листья и кусочки веточек, а на самом тросике антенны налипла смола. К концу тросика был привязан линёк со шкертиком, если я правильно поняла, как у моряков называли тонкую верёвочку с грузиком. Да и фиг с ним, не думаю, что тут есть специалисты по морской терминологии. У меня это будет линёк со шкертиком для забрасывания антенны на ветки. Со слов Николая, расстояние здесь небольшое, в принципе, возможно, что даже в режиме радиотелефона достанет за счёт озера неподалёку, но так как мы будем из финского тыла работать, то придётся морзянкой. Мне пришлось заучить позывные и частоты, а так же график выхода на связь основной и резервный. К счастью, мне не нужно разбираться с шифроблокнотом и текстом, за это отвечает командир, у него же часы, чтобы ориентироваться во времени. Вообще, часы оказались ещё у Ивана.

Едва закончили с рацией, пошли ужинать, а после ужина меня к себе утащил Митрич, оказалось, что он где-то всё-таки нашёл мне гражданскую одежду. Которую мы и пошли выбирать и мерить. Нижнее бельё у меня своё, потом рубаха нижняя короткая, верхняя тёплая из фланели и длиннее, почти до колен. Я выбрала кофточку-блузку приталенную, жилетку, как у бабушки видела, юбку нижнюю тёмно-коричневую из плотной ткани и верхнюю тоже плотную синюю. Сверху полупальто чёрное приталенное и два платка, нижний белый хлопковый и верхний шерстяной чёрный с вышитыми контурами цветов и бахромой по краю. Всё мне велико немного, но Митрич жутко рад. Юбки чуть укоротили, а то они до пола почти, рукава подвернули, и я их приметала. На моё возражение, что всё не по размеру, он стал мне радостно объяснять, что так в деревне многие ходят, а я не должна вызывать интерес, наоборот, чем невзрачнее, тем лучше. А так, ну, девка, одёжка вроде ничего, но явно с чужого плеча, может за старшей сестрой донашиваешь или мамкино надела на выход, значит не из богатых, раз своего нет… И чтобы я главное не вздумала платок на комсомольский манер повязывать сразу на затылке. Заставил меня правильно повязывать, сначала нижний, а потом верхний, но чтобы нижний чуть по краям выглядывал. Даже зеркальце мне красивое в чехольчике золочёном презентовал.

2

Авдей Матяшов немного путает. Речь идёт про доработку модели "Браунинг" 1906 года калибра 6,35 мм, названного "Браунинг-Бэби", который был разработан позже, имел вес 275 грамм (на 100 грамм меньше первого) и вообще стал миниатюрнее и изящнее. Его судьбу предрешил слишком слабый патрон 6,35Х15, при выстреле с расстояния он порой даже не пробивал мужской массивный череп или плотное зимнее пальто. Но около пятисот штук всё-таки было выпущено… Сама его в руках держала, только пострелять не вышло. Прелестная игрушка. А что у ротвейлера пули от лба отскакивают, так я собак люблю и в ротвейлера стрелять ни за что не стану.