Страница 24 из 27
Я прикрыла глаза, чувствуя, как всё внутри замирает от его малейшего прикосновения.
Врачи скорой помощи быстро спихнули нас на попечение травмпункта. Я невольно застонала, когда увидела очередь из нескольких мужчин, ожидающих обслуживания. У одного безвольно висела рука, другой мог похвастаться расквашенным в лепёшку носом… Михаил взглядом оценил обстановку и, подняв меня на руки, прошёл вперёд, бесцеремонно отодвигая мешающихся на проходе людей.
— Эй, мужик, здесь очередь, — прогнусавил тот, с разбитым носом.
Михаил расправил плечи, прищурился, оглядывая собравшихся, и с вызовом в голосе спросил:
— Есть возражающие?
Мужчина стушевался и отвёл взгляд. Михаил продолжил шествие к приемной травмпункта.
— У тебя убийственный взгляд. Мне даже стало страшно, — призналась я.
— Со мной ты можешь ничего не бояться, я не причиню тебе вреда. Не хотел тебя напугать, извини.
Он встревожено посмотрел на меня, а я в очередной раз поймала себя на мысли о том, что таю от восторга, находясь в его руках, напрочь забывая о боли.
Врач травмпункта осмотрел меня и процедил сквозь зубы:
— Пить надо меньше, падать будет мягче.
Михаил вскочил со скамейки, угрожающей тенью нависнув над врачом:
— Твоя работа осматривать пациентов, а не раздавать бесплатные советы. Меньше трепи языком не по делу.
Врач смерил Михаила оценивающим взглядом и, поняв, что перевес не на его стороне, молча начал забинтовывать мне ногу. После скороговоркой выпалил рекомендации и вежливо открыл перед нами двери.
— Ну вот, видишь, я был прав. Хорошо, что ничего серьезного! — радостно улыбаясь, сказал Михаил. — Тебе надо отдохнуть, я отвезу тебя домой. Поедем на такси. Извини, моя машина осталась на парковке у бара.
Я удивлённо посмотрела на него: он серьёзно извиняется за то, что отвезёт меня домой на такси, а не на своей машине? На самом деле? Да он возится со мной, как заботливая мамочка с любимым чадом!
Мне казалось, что такси слишком быстро приехало к пункту назначения. Эх, так приятно было сидеть рядом с ним, вдыхая аромат парфюма и чувствуя тепло его тела… Сердце замирало от невероятной нежности, с которой он держал мою руку в своих ладонях. Он осторожно вынул меня из машины и отнёс к нужному подъезду.
— Какой код у домофона?
— Спасибо тебе за заботу, дальше доберусь сама.
— Интересно, как? К тебе кто-нибудь спустится? Муж или парень?
Даже в тусклом жёлтом свете фонаря, освещающего асфальт перед подъездом, я увидела, как напряглось его лицо в ожидании моего ответа.
— У меня даже котёнка или рыбки нет, не говоря уже о двуногих питомцах.
Он обрадовано улыбнулся:
— Тогда почему нет?
— Не думаю, что мои хоромы предназначены для приёма гостей, таких, как ты.
— Интересно, каких же?
— Состоятельных, властных. Да у тебя даже парфюм будто говорит «я знаю, чего хочу и всегда получаю это».
— Так и есть, — согласился он, — а сейчас я хочу доставить тебя домой, убедившись, что с тобой ничего не случится.
Мне оставалось только согласиться с ним. Он занёс меня в квартиру, аккуратно усадил на диван, помог снять пальто и оставшийся на левой ноге сапог.
Раньше моя пустая квартира казалась мне огромной, но сейчас, с его появлением в этих стенах, она будто уменьшилась, съежившись вокруг его крупной фигуры.
— Помочь тебе переодеться?
Я невольно покраснела, представив, как он снимает с меня платье, скользя руками по коже. По его взгляду чувствовалось, что он понял, о чём я думала.
— Я справлюсь сама, спасибо тебе за всё. Подай, пожалуйста, мою пижаму, она лежит сверху на крайней левой коробке.
Он подал мне мой любимый комплект пижамы: топ и брюки из чёрного шелка.
— Если не трудно, сделай пару чашек кофе. И не смотри на меня так. Да, из мебели у меня во всей квартире только диван и один стул, но зато у меня есть отличная кофемашина.
— Можешь, ничего не объяснять. Я тебя отлично понимаю. Когда я купил свою первую квартиру, тоже первым делом купил кофеварку. Только в отличие от тебя, у меня даже не на чем было спать. Я ложился спать на голом полу, подложив вместо матраса одежду. Как оказалось, на голом полу спать не очень удобно, и утром все мои брюки и рубашки были как из задницы.
Я рассмеялась.
— Некому было погладить тебе одежду?
— Некому и нечем.
— А сейчас? — как можно более небрежнее спросила я, надеясь, что это не выглядит навязчиво.
— Сейчас — есть кому.
Что-то внутри меня болезненно сжалось от этих слов, а он невозмутимо продолжил:
— Сейчас домработница Нина Антоновна приходит пару раз в неделю. Убирает, стирает, готовит, гладит одежду. Но на крайний случай я умею пользоваться утюгом. Переодевайся, я сделаю кофе.
Я кое-как натянула пижаму, надеясь, что выгляжу нормально. Он вернулся с двумя чашками кофе, передав одну из них мне.
— Вот твой кошелёк, — он положил его сверху на коробки и сел у меня в ногах на диване. — А теперь может расскажешь мне, почему ты так поспешно убегала от меня, помахав перед лицом fuck?
Я покраснела:
— Ты действительно хочешь узнать, почему?
— Разумеется. Мне кажется, что я заслужил знать, почему ты меня отшила таким образом.
— Если я тебе всё расскажу, у тебя как минимум будет история, которую сможешь рассказывать друзьям в сауне, говоря при этом: «Какие же бабы дуры!»
Я засмеялась, но при этом чувствовала себя неловко. Он встал и погасил верхний свет, оставив включенным торшер возле изголовья дивана.
— Я не буду смеяться над тобой, можешь быть уверена.
Я внезапно почувствовала, что могу ему верить. И даже если он не поймет меня, то хотя бы попытается это сделать и не будет учить меня жизни. Я допила кофе, откинулась на подушке дивана и начала рассказывать всё то, что произошло со мной. Во время рассказа я внимательно следила за выражением его глаз и мимикой лица. Если он и думал, что я просто дурочка, то не подавал вида. Я не рассказывала всех интимных подробностей, но, казалось, что он догадывается обо всём, что было не сказано.
— Ну, что скажешь? — спросила я, пытаясь за усмешкой скрыть своё волнение.
— Ты просто была доверчивой и верила в сказку. Что же в этом плохого?
— Красиво завуалировал слово дурочка.
— Я не считаю тебя дурочкой. Я сразу понял, что ты нечастый гость в этом баре.
— У тебя наметанный глаз?
— Скорее, богатый опыт. Нет большой разницы, напиваешься ли ты дома в одиночку дешёвой водкой или хлещешь дорогое пойло в баре. Итог всегда один. Я бросил пить несколько лет назад, но сегодня вдруг, проезжая мимо бара, захотелось выпить так сильно, что не смог противиться этому желанию. Увидел тебя, сидящую у стойки бара, и передумал. Так что спасибо тебе, за то, что ты, можно сказать, отвлекла меня, приняв огонь на себя.
Я заёрзала на диване, пытаясь устроиться поудобнее.
— Голова болит? — он дотронулся ладонью до моего лба.
— Да, побаливает.
Он взял подушку, лежащую на коробке, и подложил мне под голову.
— Так лучше?
— Намного, — я блаженно опустила многострадальную голову на мягкую подушку.
Михаил отодвинул штору на окне, разглядывая черноту наступившей ночи.
— Михаил, если ты никуда не торопишься, посиди со мной ещё немного, — скороговоркой выпалила я.
Он мягко улыбнулся и сел на диван рядом со мной, взяв мою ладонь в свои руки.
— Мне некуда и не к кому торопиться.
Меня охватило странное чувство, возникающее, когда после долгого отсутствия возвращаешься в родные стены, а окружающие знакомые запахи и нахлынувшие воспоминания делают тебя счастливым. Мне хотелось обнять его, прижаться к широкой груди, слушая спокойное биение сердца, жить в одном ритме с ним. Ещё никогда я не чувствовала ничего подобного. Это ощущение было таким сладостным и вместе с тем таким хрупким, что я боялась спугнуть его неосторожным словом или жестом, предпочитая замереть.
Михаил, поглаживая руку, начал рассказывать мне о себе: