Изнанка

Николай никогда не возвращался так поздно, а если у него образовались какие-то дела, Алёна была уверена, он бы нашёл способ предупредить её, что задержится. Сотовый был отключен, где искать мужа, она совершенно не представляла. А пойти спать не могла – извертелась бы вся от мыслей и чувства вины, которое испытывала.

Алёна даже не знала, кому звонить. Друзьям? Вряд ли Николай с ними. Выбирались к общим знакомым они редко, и представить, что он застрял у кого-то из них и не нашёл способа уведомить об этом жену, было невозможно. В полицию и морги? Она поморщилась от этих мыслей, залпом допила коньяк, и когда в двери начал поворачиваться ключ, оглушая её тихим царапающим звуком, выдохнула с облегчением и помчалась в прихожую.

– Ой! Ты не спишь! – воскликнул Николай, вваливаясь в квартиру и едва не падая на обувную полку. – А я тихонечко стараюсь.

Пьяный он, что ли? Алёна подхватила одной рукой мужа под локоть, второй принялась с силой растирать переносицу. Обычно это помогало ей хоть на полминуты протрезветь. Николай выпил, пришёл далеко за полночь и даже не позвонил ей, чтобы предупредить. Всё чудесатее и чудесатее. И Алёна вообще не представляла, что ей стоит сделать. Устроить скандал? Сейчас или завтра, пока у Николая будет похмелье? Или вообще ни о чём не расспрашивать и сделать вид, что этот эпизод ничего не значит?

Ну, уж нет! Подобным пусть занимаются жёны, которые ради мифической иллюзии хорошей жизни, готовы закрывать на всё глаза.

– Тише ты! Павел спит, тоже пришёл такой красивый, только с мордой лица в крови.

– Да? Подрался? Мой сын!

Покачиваясь на неверных ногах, Николай направился в их спальню, где и рухнул на постель звездой, так и не удосужившись стащить джинсы и джемпер. А через секунду к храпу Павла присоединился ещё один громовой раскат. Алёна покачала головой. Видимо, сегодня ей предстояло спать на уголке в кухне.

Она прибрала на столе, остатки коньяка поставила обратно на полку, перед этим повертев бутылку в руках и вспоминая, как Никита пил из горлышка. Усмехнувшись, мысленно обругала себя, потому что рисующиеся перед глазами картинки будоражили. Включила телевизор, уселась на диванчик и под монотонный голос с экрана принялась размышлять.

Всё, словно одно к одному, шло друг за другом. Всего несколько слов Никиты заставили её взглянуть на свою жизнь иначе. И вот череда событий привела к тому, что она сидит одна в кухне, слышит храп мужа и сына из их спален, и думает о том, не пора ли ей начать задаваться вопросом, так ли уж всё хорошо, как ей то рисовалось все годы их с Николаем семейной жизни?

Глупости. Муж всего лишь выпил с друзьями и пришёл позже обычного. Раньше бы это у неё не вызвало вопросов, так что изменилось сейчас? Почему она ищет причины, по которым может обвинить Николая? Почему хочет устроить ему разнос, едва он проснётся?

И почему сейчас так хочется набрать номер Никиты и послать его куда подальше с его свиданиями? Или сказать, что они встречаются сегодня в восемь? Уронив голову на руки, Алёна тихо рассмеялась. Пожалуй, ближе к сорока она начала превращаться в настоящую женщину. Раньше всё знала на несколько шагов наперёд, сейчас напротив – сомневается в каждом шаге.

Докатилась.

– Ты чудесно выглядишь.

– Лжец. Я даже краситься не стала.

– Потому и говорю – чудесно выглядишь.

Никита отодвинул для Алёны высокий барный стул, и она устроилась за стойкой, натёртой до блеска. Хотелось выпить. Нервы шалили, и Алёне нужно было успокоиться. Бокал коньяка, а лучше два – вполне могли сыграть роль валерьянки. Такими темпами и спиться было недолго.

– Ну?

– Что ну?

– Рассказывай, – скомандовала Алёна, когда официант поставил перед ней бокал сладкой гадости. Решила ограничиться коктейлем, рассчитывая завершить это «свидание» за полчаса.

– Не так я представлял себе романтическую встречу, – хмыкнул Никита, отпивший из бокала коньяка.

– А это и не она, Никит. Я тебе сразу сказала, что свидание с замужней тёткой сорока лет – плохая идея.

– Окей-окей! Я промолчу, чтобы ты не повторяла то, что я уже слышал. Но уточнить будет нелишним.

– Что уточнить?

– О чём ты хочешь, чтобы я тебе рассказал?

– О том, как докатился до жизни такой. – Алёна допила коктейль залпом и, повторив заказ, повернулась к парню, подперев подбородок рукой. – Я, Никит, честно скажу, не думала, что до свидания дело дойдёт.

– Почему?

Он сделал ещё один глоток коньяка. Пил чертовски сексуально, как это делают настоящие мужики. Алёна невольно залюбовалась тем, как сжимается кадык на его шее, как Никита отставляет бокал длинными сильными пальцами. Интересно, что они тут подмешивают в коктейли, раз после них от вида мужской ладони внизу живота всё сжимается от возбуждения?

– Ну, потому что ты быстро наиграешься в геронтофилию, и тебе надоест.

– Я – что?!

Никита округлил глаза, и Алёна рассмеялась. Маленький он ещё совсем, раз таких слов даже не знает.

– Да ничего. – Она махнула рукой, принимаясь за второй коктейль. Опьянение уже давало о себе знать – мысли о том, что их могут застукать вместе, таяли, будто дым на ветру. А вот нехороших желаний становилось всё больше.

– Я в курсе, что означает термин «геронтофилия». И прошу больше его не употреблять.

– Надулся, что ли?

– Нет. Просто потребность приписать себя к ископаемым кажется мне странной.

– А потребность со мной на свидание сходить тебе странной не кажется? – Алёна рассмеялась. Чем серьёзнее был Никита, тем больше веселилась она. Хотя, подспудно понимала, что это всего лишь ширма, за которой, где-то в глубине её существа, проснулись совсем неуместные желания.

– Не кажется.

– Ну, хорошо. Раз не кажется. Креститься тогда не будем.

Он смотрел на неё внимательно, и Алёна чувствовала взгляд Никиты каждым нервом, каждой клеточкой тела. Словно глазами можно было касаться физически. С десяток лет назад она даже представить не смогла бы, что пойдёт на свидание с сыном Светки. И пусть для неё это совсем не то, что вкладывает в эту встречу Никита, но ведь она же пошла. Да нет… То. Иначе как себе объяснить, что чувствует самодовольство от того, что её привёл в бар молоденький привлекательный парень, который глаз с неё не сводит? Как избавиться от чувства, что жаром расползается внутри, поджигая кровь?

– Ты сегодня будешь делать всё, чтобы это свидание стало последним, как тебе того и хочется? – задал вопрос Никита настолько серьёзным тоном, что Алёне стало не по себе. Но даже теперь она отказывалась воспринимать его внезапно проснувшиеся чувства как что-то настоящее.

– Никит… Правильно будет, если это свидание станет первым и последним.

– Правильно для кого?

– Для нас обоих.

– А за меня решать не надо.

– Да? Мужик в тебе проснулся вместе с любовью твоей? Ты забавный такой. – Она мягко улыбнулась, понимая, что в который раз её слова достигнут цели. И то, как Никита с силой сжал челюсти, как отвёл взгляд, как залпом допил коньяк – говорило само за себя. Она снова его задела за живое. – Ладно, не дуйся. Со мной всегда так непросто.

– А я просто и не хочу.

– Потому ко мне и тянет? – Алёна постаралась вложить в этот вопрос как можно больше весёлых ноток, чтобы было понятно, что она не верит в искренность Никиты, но сама даже дыхание задержала, ожидая ответа.

– Не только.

– А ещё почему?

– Ты красивая. Умная. Сексуальная. Я тебя хочу.

– Вот!

– Что – вот?

– Думаю, последнее и определяет всё. Не то, чтобы я считала себя секс-бомбой, но ты парень молодой, да ранний. Я в твои годы трахаться готова была круглые сутки. С мужем.

– Не зря тянет, значит. – Он самодовольно ухмыльнулся, забирая у бармена второй бокал коньяка, который тот поставил на стойку без лишних слов. – А сейчас как с сексом? Уже не готова… трахаться?

– Ники-и-ит! Блин, да хватит уже. Это вообще не твоё дело, готова я или нет.