Страница 79 из 96
«В Афоне я встал на колени. Я молился. Я сказал: „БОГ МОЙ! Я загнан. Я затравлен. БОГ МОЙ, ты, всевидящий, всезнающий, ты видишь, что я никого не обманываю, я ищу эти сокровища, янтарь, картины, эти святые тарелки и прочие твои святые вещи не для личного обогащения, а ради спокойствия душевного, человечности, ради, БОГ МОЙ, справедливости — ОТНЯТОЕ СИЛОЙ ДОЛЖНО БЫТЬ ВОЗВРАЩЕНО ОГРАБЛЕННЫМ, ведь так, БОГ МОЙ?! Я разорен. Хозяйство пущено на ветер. Жена тяжело душевно больна. Боюсь, она может лишиться рассудка. БОГ МОЙ! Помоги! Я найду твои сокровища, я даже готов за них отдать свою жизнь, но помоги, не дай умереть мне в долговых преследованиях, не позволь семью мою обратить в нищенство“».
Надежда и отчаяние. Прилив сил и упадок духа. Разрозненные мысли, слова на клочках бумаги, на квитанциях и оборотной стороне документов. И цифры, цифры. Сколько он должен этому проклятому дьявольскому управлению; стоимость сокровищ; возможная сумма гонорара, покрывающая его накопившиеся долги, и скромная, за многие месяцы поиска, оплата его труда, расходов по таким опасным, дорогим поездкам?
«Уважаемый», «Уважаемая», «Дорогой», «Весьма почтенный»…
Десятки адресов, сотни фамилий, но вот среди них начинают все чаще появляться несколько: X. ЭМКЕ, д-р ДРЕГЕ, д-р БАММЕР и некая госпожа «№», секретарша д-ра Баммера. Как развивались события, предшествовавшие отысканию печорских сокровищ, сам Георг Штайн описал, как бы глядя на себя, на свои усилия, со стороны, делая при этом краткие, не совсем понятные пометки, бегло, торопливо, как бы с некоторым удивлением, что все же удалось. Удалось узнать: ГДЕ. Удалось отыскать!
«СООБЩЕНИЕ О НАХОДЯЩИХСЯ НА ХРАНЕНИИ В ФРГ ЦЕРКОВНЫХ СОКРОВИЩАХ.
1. Господин Георг Штайн посетил министра X. ЭМКЕ… (Пометка Штайна: „Полная уверенность в знании: ГДЕ? Самоуверенность. Надежность информации. Держаться спокойно, весело, разговор о сокровищах вести как бы не о самом главном, как бы походя, небрежно“).
2. Д-р ДРЕГЕ по поручению федерального канцлера сообщил о поступлении в его адрес письма (Штайна. — Ю. И.) от 20 августа и о том, что в федеральном архиве не содержатся документы на кенигсбергские сокровища искусства. („Найти, найти тех в ведомстве канцлера, кто много знает, кто видел сам те или иные важнейшие документы!“)
3. 17 октября. Господин Георг Штайн запросил по телефону господина д-ра ДРЕГЕ, все ли использованы возможности, и указал Архив БЫВШЕГО ОТДЕЛА „ИНОСТРАННЫЕ ВОЙСКА „ВОСТОК““. Г-н Дреге: этим вопросом занимается Отдел культуры МИДа под руководством д-ра БАММЕРА (!!), сообщил номер его телефона. („Звук усиливается, будто вы вступаете на минное поле. Сейчас вы найдете первую, вторую мину, поймете систему минирования, а там и все поле ваше! Эту фамилию я уже слышал. Этот доктор знаток. Он все знает, но расскажет ли? Раскроется или заведет в лабиринт и подсунет мне такую мину, что я подорвусь на ней, и все закончится?“)
4. На телефонный запрос ответили, что господин д-р БАММЕР находится в служебной командировке, лишь 27 октября возвратится в Бонн. („Говорила г-жа секретарша, очень милый, доброжелательный голос. А она может знать то, что меня интересует?“)
5. Господин Г. Штайн 28 октября соединился с д-ром БАММЕРОМ, который заявил: О ЯНТАРНОЙ КОМНАТЕ НИКАКИХ ДОКУМЕНТОВ НЕТ. („Хорошо! Пускай так, о Янтарной комнате потом!“)
В ФЕДЕРАЛЬНОМ АРХИВЕ НАЙДЕН ДОКУМЕНТ: „Во время второй мировой войны в одной балтийской провинции В МОНАСТЫРЕ ХРАНИЛИСЬ ЦЕРКОВНЫЕ СОКРОВИЩА. СЕЙЧАС ОНИ ХРАНЯТСЯ В ОДНОМ МУЗЕЕ ФРГ“. („Вот оно! Какой мощный сигнал, д-р БАММЕР что-то знает! Знает, потому что дальше сообщает следующее“.) Теперь правовому отделу МИДа предстоит выяснить, не принадлежит ли приоритетное право на эти сокровища эмигрантскому правительству в Лондоне или Нью-Йорке? („Знает все! Знает: ГДЕ! Если бы не знал, вряд ли бы обеспокоился этим соображением о „приоритете““.)…
6. 29 декабря. Господин Штайн информирует главного редактора газеты Марион Дёнхофф, предлагает по существу данного вопроса поставить в известность советское посольство. Графиня Дёнхофф ЛИЧНО устанавливает контакт с д-ром БАММЕРОМ…
8. 2 ноября. Господин Штайн вторично вступил в контакт с д-ром БАММЕРОМ, который заявил: „Если господин Штайн сообщит в советское посольство суть данного вопроса о правовом наследии „Балтийского эмигрантского правительства“, то это может вызвать необратимые политические осложнения, а чтобы этого не случилось, об этом нужно молчать. Церковные сокровища также имели в своем составе и свыше 800 икон. Нужно просто подождать, пока не закончится правовая экспертиза. („Теперь сомнений нет. Сокровища где-то здесь, рядом, но где, где, ГДЕ?“) Господина Штайна об этом позже поставят в известность“.
9. 12 декабря. Господин Штайн в очень осторожной форме ставит в известность первого секретаря посольства СССР в Бонне господина Попова о НАХОДЯЩИХСЯ НА ХРАНЕНИИ В ФРГ 800 российских иконах.
10. Господин Штайн дополнительно информирует одного представителя иностранной прессы, который лично пытался до рождества получить сведения по данному вопросу, однако этого ему не удалось. („Госпожа секретарь господина доктора Баммера. Кажется, она хочет мне что-то сказать…“)
11. 29 декабря. Господин Штайн предпринимает попытку связаться с д-ром БАММЕРОМ, но он в командировке. И тут — о чудо! — госпожа секретарша д-ра БАММЕРА называет адрес НАХОЖДЕНИЯ БАЛТИЙСКИХ ЦЕРКОВНЫХ СОКРОВИЩ! Это МУЗЕЙ ИКОН в городе РЕКЛИНГХАУЗЕН (Вестфалия)».
Все. Победа. Виктория! Великий бог, ты услышал меня, мои молитвы. Эльза, чистую рубаху и галстук, тот, с крапинками, да-да, я не ношу галстуки, но тут особый случай, и брюки, брюки погладь! Что? Счета? Налоговое управление? Сколько там уже? Двести тысяч? Ничего, моя милая, нужно немного потерпеть, и эти бандиты из управления потерпят, скоро все разрешится, все, ты слышишь, Эльза? Все наши сложные проблемы! Победа! Я нашел то, что было украдено, я один победил целый штаб Альфреда Розенберга, со всеми его докторами-штурмбанфюрерами, да-да, в первую очередь победа моральная, за которую я не против получить и русский орден, как было сказано там, в Москве, и некую сумму, которая спасет меня от долговой ямы!..
Спустя некоторое время Георг Штайн стоял в обширном, с низкими, в темных балках потолками мрачноватом помещении старинного здания. «Все здесь, — сказал ему хмурый, презрительно-вежливый музейный чиновник. — Вот перечень сокровищ». Сокровища стеклянных ящиков! Правда, именно стеклянных ящиков не было. Были обыкновенные, крепко сработанные еще во времена рейха в Риге по заказу заведующего отделом «Восток» Айнзатцштаба Розенберга Нерлинга, ящики. Каждый заперт. Каждый под пломбами. «Вот это вскройте», — говорит Георг Штайн со странным ощущением нереальности происходящего. Недолгая возня. Звяканье и постукивание металла. Скрип, петли заржавели? Но вот крышка поднята. В ящике лежит еще один, длинный, обшитый кожей плоский ящик. И тоже под пломбой, но вот вскрыт и он. На черном, кое-где побитом молью бархате — крупные, тяжелые на вид серебряные монеты. Талеры! Редкостная, может, единственная в мире по тщательности подбора, по годам, по сохранности и количеству коллекция старинных монет, которой, как говорится, цены нет! Господи, свершилось! Откройте и вот эту, обшитую кожей, коробку, что там? Коллекция древних наперсных крестов? Российские и польские ордена? Золотое, с драгоценными камнями, колье? Спасибо, да, я удовлетворен осмотром. Что вы сказали? Что? С чего вы взяли, что мои предки выходцы из России?! Я чистокровный пруссак, господа! Простите, где тут выход? Очень душно, сердце жмет. Да, бог не услышал ваши, но зато услышал мои молитвы!..
«Почта ФРГ, срочная телеграмма. Господину Георгу Штайну. Брат во Христе, приношу Вам огромную благодарность за все сделанное Вами для возврата Русской Православной Церкви ее сокровищ. О наших дальнейших действиях мы написали в нашем письме Вам. ДА ПОМОЖЕТ ВАМ БОГ…»