Страница 13 из 18
На основе проведенного исследования были выделены четыре типа нарушенных детско-родительских отношений (отношений привязанности), сопровождающихся различными формами девиантного поведения (Змановская Е. В., 2009):
• симбиотическая зависимость (чрезмерная близость на фоне гиперстимуляции чувств, а также гиперпротекции одного или обоих родителей);
• объектный голод (базовая неудовлетворенность отношениями вследствие хронического игнорирования психологических потребностей ребенка или, реже, вследствие их гиперстимуляции посредством исполнения всех желаний ребенка);
• отчуждение (психологический разрыв отношений с родителями вследствие потери, развода, конфликта или фрустрации базовых потребностей);
• враждебность (агрессивная оппозиция вследствие выражено деструктивных отношений).
Важно подчеркнуть, что психодинамика детско-родительских отношений реализуется в форме спонтанного, частично или полностью неосознаваемого процесса, не всегда совпадающего с внешне-наблюдаемыми особенностями семьи и декларируемыми семейными ценностями.
Динамика формирования девиантного поведения может быть представлена в следующем виде. Травмирующие ребенка (реальные или воображаемые) отношения с родителями вызывают сначала искажения внутренних представлений о родителях. Далее, негативные внутренние образы родителей (внутренние объекты) приводят к ожиданию травмирующих или фрустрирующих действий извне, что вторично вызывает межличностные конфликты с ближайшим окружением и негативные поведенческие реакции в форме защитной агрессии/аутоагрессии. Девиантные реакции закрепляются в форме устойчивого паттерна поведения, впоследствии распространяясь на отношения с другими людьми – в детском саду, в школе, на работе, и, что особенно важно, в своей собственной семье.
Доминирующий тип нарушенных отношений определяет и форму социальной девиации – ее деструктивный или аутодеструктивный вариант. Перечисленные паттерны межличностных отношений сопровождаются специфическими аффектами и рационализациями, образуя единый мотивационный комплекс и определяя устойчивую девиантную направленность личности.
Наряду с общими (универсальными) свойствами девиаций, были определены отличительные особенности отдельных видов девиантного поведения [2].
Специфической особенностью людей с алкогольной зависимостью (на уровне бытового пьянства), можно считать высокую склонность к регрессу и подавленной агрессии на фоне выраженной неудовлетворенности отношениями с обоими родителями. По всей видимости, алкоголь компенсирует как дефицит «теплых отношений» (объектный голод), так и внутреннюю агрессию (как реакцию на фрустрацию), которую зависимые от алкоголя люди стараются подавлять вследствие достаточно развитого нормативного сознания и жесткого Супер-эго (совестливости). Алкоголь становится «идеальным объектом», выполняющим основные родительские функции. Он одновременно согревает, успокаивает, снимает злость и боль, повышает уверенность в себе, улучшает настроение. Алкоголь становится лучшим другом – он всегда «рядом», он не критикует и не осуждает, а напротив, помогает быстро и эффективно в любой трудной ситуации. Алкоголь делает все то, что должны были сделать в свое время любящие и заботливые родители.
Одновременно с компенсацией голода в теплоте и близости, алкоголь нейтрализует легкое агрессивное напряжение и облегчает внешнее выражение значительных негативных чувств (горя, злости, обиды). Литературные и клинические данные подтверждают тот факт, что при тяжелых формах алкоголизма, агрессия и злобное настроение усиливаются до патологических форм.
При наркозависимом поведении выявлены более тяжелые, чем при бытовом пьянстве, нарушения личности. Для наркозависимых характерны выраженные нарушения нормативного сознания – для этих людей социальные нормы и правила не имеют большого значения, а их нарушение не вызывает мук совести, как при алкогольной зависимости. Одновременно с этим при наркозависимом поведении отмечается максимальный уровень враждебности и подозрительности на фоне самых высоких показателей зависимости (несамостоятельности) в межличностных отношениях. Выявляются максимальные тревога и активность архаичных защит (регрессия, отрицание, проекция), а также напряженность гедонистических влечений и нарциссических переживаний. В случае наркотической зависимости также отмечаются тотальный регресс и подчеркнутая склонность к защитному фантазированию. В сравнении с другими подгруппами у наркозависимых отмечается наиболее нарушенные отношения с матерью, чаще всего, в форме зависимо-симбиотических отношений. В целом, функционирование взрослых людей, вовлеченных в употребление тяжелых наркотиков, осуществляется по законам самого раннего возраста – от года до трех лет.
Для лиц с криминально-насильственным поведением характерны следующие особенности: внешняя демонстрация уважения к закону, конфликтность, подозрительность и агрессия в межличностных отношениях, доминирование проекции в структуре защит, идеализация себя и матери, завышенная самооценка и тенденция к самооправданию. Индивиды, склонные к насилию, твердо убеждены в собственной правоте. Они отрицают собственные ошибки, обостренно воспринимая невнимательность, грубость и неуважение по отношению к себе. Они предъявляют многочисленные претензии к окружающим людям, воспринимая мир как несовершенный и несправедливый. Пребывая в состоянии архаичного страха перед жизнью, они используют образ идеальной матери как внутренний оберег перед лицом непреодолимых внешних опасностей и собственной беспомощности.
На основе полученных данных была разработана и обоснована структурно-динамическая модель девиантности и девиантного поведения [2; 3], представленная в таблице 3.
Таблица 3.
Структурно-динамическая модель девиантности и девиантного поведения
Таким образом, девиантность, как негативное социально-психологическое свойство индивида, берет начало в рассогласовании элементов системы «общество—социальные нормы—отношения личности». Девиантность проявляется в форме деструктвиных действий и является следствием нарушений в детско-родительской психологической системе.
Скрытая форма нарушений в семейных отношениях существенно затрудняет их диагностику и коррекцию. Внешне наблюдаемые негативные семейные факторы (бедность, низкий социальный статус, эмиграция, переезд, конфликты, разводы, девиантное поведение в семье, насилие), безусловно, повышают риск формирования девиантности у детей, но не предопределяют последнюю. Судьба развития личности зависит не столько от трудностей, с которыми столкнулся ребенок, сколько от его отношения к ним, а также от опыта успешного/неуспешного преодоления фрустраций. Неоценимую роль в данном процессе играют положительный пример и адекватная помощь семейного окружения. Данное положение приводит к признанию особой важности работы с семьей при решении задач профилактики и коррекции девиантного поведения как личности, так и группы.
Распространяя идею конфликтной природы девиации на всю систему социальных отношений, можно выделить ведущие факторы отклоняющегося поведения личности (группы) на различных уровнях организации общественной жизни. В таблице 4 представлена структурно-уровневую модель детерминации девиантности и девиантного поведения [4].
Таблица 4.
Структурно-уровневая модель детерминации девиантности и девиантного поведения
Детерминация девиантности и девиантного поведения представляет собой стихийное взаимодействие (конвергенцию) внешних условий и внутренних свойств индивида, сопровождающееся рассогласованием в системе отношений личности. В данном процессе задействованы следующие законы [2]: