Агент Зеро

Затем Лоусон бросился к карману мертвого дознавателя и обнаружил там старинный сотовый телефон.

«Кажется, одноразовый», – пронеслось в голове.

В заднем кармане самого высокого парня он обнаружил клочок разорванной белой бумаги, угол которой был пропитан кровью. Неразборчивым почерком, больше напоминавшем каракули ребенка, был указан ряд цифр, начинавшийся с 963 – код Сирии для международных звонков.

Ни у одного из нападавших не было при себе никаких документов, но у потенциального стрелка имелась при себе толстая пачка евро банкнот, явно состоящая из нескольких тысяч. Рид положил ее в карман, а затем подобрал и Беретту. Ощущение пистолета в руке казалось вполне естественным.Девятимиллиметровый калибр. Магазин на пятнадцать патронов. Ствол сто двадцать пять миллиметров.

Его руки легким движением вытащили обойму, словно кто-то помогал. Тринадцать патронов. Он засунул ее обратно и взвел курок.

Наконец, он убрался оттуда.

За толстой стальной дверью находился грязный зал, который заканчивался лестницей, ведущей наверх. Оттуда пробивался дневной свет. Рид осторожно поднялся, держа наготове пистолет, но ничего не было слышно. Воздух стал прохладнее.

Он оказался в маленькой грязной кухне с отшелушивающейся от стен краской и горой грязных тарелок в раковине. Окна были полупрозрачными от жира. Радиатор в углу не работал.

Рид проверил оставшуюся часть маленького дома. Кроме четырех трупов, лежащих в подвале, там никого не было. Единственная ванная комната находилась в гораздо худшем состоянии, нежели кухня, но Рид обнаружил там аптечку. Он не рискнул посмотреть на себя в зеркало, но попытался максимально отмыть лицо и шею от крови. Все с головы до ног жгло, болело и горело. Срок годности антисептика, который Лоусон отыскал среди всей этой грязи, истек три года назад, но он все же воспользовался им, вздрагивая от каждого прикосновения к открытым ранам.

Затем он уселся на унитаз и взялся руками за голову, беря передышку перед следующим шагом.

«Ты можешь уйти отсюда, – сказал он себе. – У тебя есть деньги. Езжай в аэропорт. Нет, у тебя нет паспорта. Иди в посольство. Или найди консула. Но...»

Но он только что убил четверых и его собственная кровь была разлита по всему подвалу. И была еще иная, более насущная проблема.

– Я не знаю, кто я такой, – пробормотал он вслух.

Все эти вспышки, видения, всплывающие в его памяти, явно шли из подсознания. Его воспоминания. Но он никогда, никогда бы не стал поступать так. Подавитель памяти, как сказал ведущий допрос. Это вообще возможно? Он снова подумал о своих девочках. Были ли они в безопасности? Были ли они напуганы? Были ли они... его?

Эта мысль подтолкнула его к следующей. А что, если каким-то образом, все реальное на самом деле оказалось ненастоящим?

«Нет», – уверенно подумал он. Это были его дочери. Они родились при нем. Он вырастил их. Ни одно из этих странных, навязчивых видений не противоречило этому. Он должен был как-то связаться с ними, удостовериться, что все в порядке. Это был главный приоритет сейчас. Рид не собирался использовать одноразовый телефон для связи с семьей. Он не знал, был ли тот отслеживаемым или прослушиваемым.

Внезапно, он вспомнил о клочке бумаги с каким-то номером. Он встал и достал ее из кармана. Пропитанный кровью лист смотрел на него. Рид понятия не имел, что происходило и почему они решили, что он не тот, за кого себя выдает. Но где-то внутри подсознания мелькал сигнал о том, что теперь он вынужденно участвовал в происходящем, и нечто большем, нежели его личность.

Трясущимися руками он набрал номер.

– Готово? – спросил по-арабски хриплый мужской голос после второго гудка.

– Да, – ответил Рид, стараясь замаскировать акцент в своем голосе.

– Получили информацию?

– Ага.

Оппонент долго молчал. Сердце Рида заколотило в груди. Неужели они поняли, что это не тот араб?

– Рю де Сталинград 187, – наконец послышался в трубке голос. – В восемь вечера, – и он повесил трубку.

Рид завершил звонок и глубоко вздохнул.

«Рю де Сталинград? – подумал он. – Франция?»

Лоусон не был уверен в том, что собирается делать. Он чувствовал себя так, словно проломил стену и обнаружил еще одну комнату по ту сторону. Он уже не мог вернуться домой, не узнав, что же с ним произошло. Даже если он поступит так, то сколько времени пройдет прежде, чем они найдут его и девочек снова? У него была лишь одна зацепка. Он должен был воспользоваться ею.

Он вышел из маленького домика и оказался в узком переулке, переходящем в улицу под названием Руа Марсо. Рид сразу сообразил, где находится. Это был пригород Парижа, в паре кварталов от Сены. Он почти рассмеялся. Лоусон уже было решил, что попадет на раздираемые войной улицы какого-нибудь ближневосточного города. Вместо этого, он наткнулся на большой бульвар, окруженный магазинчиками, обычными домами и простыми прохожими, которые наслаждались этим днем, даже несмотря на холодный февральский бриз.

Рид заткнул пистолет за пояс своих джинсов и вышел на улицу, смешавшись с толпой и стараясь не привлекать внимание окровавленной рубашкой, повязками и синяками. Он прижал руки к телу, понимая, что ему потребуется новая, более теплая одежда. Куртка была бы очень кстати.

Теперь пора было убедиться, что его девочки в безопасности.

Только после этого он займется поиском ответов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Прогулка по улочкам Парижа звучала как мечта, правда не совсем такая, которую многие бы ждали с нетерпением. Рид быстро добрался до перекрестка Рю де Берри и Елисейских полей, самой главной туристической точки города, даже несмотря на холодную погоду. Всего в нескольких кварталах на северо-запад виднелась Триумфальная арка, а чуть дальше – центральная площадь Шарля де Голля, но их величие сегодня абсолютно не интересовали Лоусона. В голове мелькнуло новое видение.

Я бывал здесь раньше. Я стоял на этом самом месте и смотрел на этот дорожный знак. Был одет в джинсы и черную кожаную куртку. Яркие цвета окружающего мира были слегка приглушены солнцезащитными очками...

Он свернул направо. Рид не был уверен, что сможет найти там, но неведомая сила тянула именно в эту сторону, словно он должен был все понять сам, лишь увидев. Невероятно странное ощущение – идти неизвестно куда, пока не доберешься до точки.

Казалось, что каждый новый вид добавлял недостающие кусочки к общей картине, но при этом не был как-то соединен с предыдущими. Тем не менее, все они идеально совпадали. Рид знал, что кафе на углу подает лучшую пасту в мире. Сладкий запах кондитерской с противоположной стороны улицы вызвал повышенное слюноотделение от появившегося во рту привкуса слоеных пирожков. Он никогда их не пробовал. Или все же ел?

Сейчас его раздражали даже звуки. Прохожие, прогуливаясь по бульвару, спокойно болтали друг с другом, периодически бросая взгляд на его избитое и перебинтованное лицо.

– Мне бы хотелось увидеть его соперника, – пробормотал молодой француз своей девушке и они оба рассмеялись.

«Так, не паникуй, – подумал Рид. – Видимо, ты знаешь арабский и французский». Единственным иностранным языком, на котором говорил профессор Лоусон, был немецкий, а также пара фраз на испанском.

Он не мог уловить, но чувствовал что-то еще. За дрожащими нервами и инстинктом бежать домой или спрятаться где-то скрывалась некая ледяная, стальная сила. Было ощущение, будто на его плечо легла тяжелая рука старшего брата, а внутренний голос лишь повторял: «Расслабься. Для тебя все это привычно».

Хоть этот голос и отвлекал его, на первом плане все же стояли его девочки и их безопасность. Где они? Что они подумали? Каково им будет потерять обоих родителей?

Он не переставал думать о них. Даже когда его избивали в грязной подвальной тюрьме, даже когда вспышки видений вытесняли его разум из реальности, он не переставал думать о своих детях, особенно о последнем моменте. Что бы стало с ними, если бы его убили в том подвале? Или если бы он погиб, поступив безрассудно в попытке понять, что происходит?