Маньяк

Страх

Из серии «Невольный ученик»

Корабль не тонет, когда он в воде. Он тонет, когда вода в нем. Не так важно, что происходит вокруг нас. Важно то, что происходит внутри нас.

Он шел по пятам от самой остановки. Кажется, я его заметила еще в автобусе. Откуда он взялся? Вид был гопника. Новый стиль у молодежи. Не спортивный, косят под него, спортом тут и не пахнет, только так одеваются. Да, еще эти капюшончики, которые скрывают лицо, и сжатая шея будто ожидает удара по голове. Этот стиль появился в противовес спортивным группировкам с мускулами и бритой головой, так называемым рэкетирам. Поэтому гопники тусуются стаями.

Такие ребята в основном шли учиться в ГПТУ, по-видимому, это их предел мечтаний, на большее не хватало знаний, да и стремлений. Они конфликтовали с родителями, у которых не было времени на своих чад, поскольку те все время работали, отрабатывая свою дань. Родители не могли им ничего дать, кроме отговорок: «Нет денег, виновато правительство». Наверное, этот социальный и семейный конфликт заставил их объединяться против всех. После они выродились в кланы, поскольку поодиночке не могли выжить.

Я их всегда недолюбливала. Есть у меня в классе несколько подобных типов. С ними невозможно разговаривать, у них есть желание иметь все и сразу, но в то же время ничего не делая. У них только одно правило, правило стаи. Нет слов, только слюни. И вот что странно! Многие из гопников живут в благополучных семьях, с хорошим достатком, прекрасными родителями, но их чада пошли по другому пути.

Он шел не отставая. Я ощущала его взгляд на спине. Было неприятно. Юноша держался и не близко и не далеко, так, чтобы не потерять меня из виду. Этот район я знала неплохо. У светофора он подошел почти вплотную, краем глаза видела его, к нему подошел еще такой же. Тот, что подошел, был постарше. Его скрюченная фигура говорила о том, что ему уже под 20. Разговаривал с моим шпиком (в царской полиции, человек, который ведет слежку) свысока, означало, что он старше по рангу.

Я перешла дорогу, поднялась по крыльцу и скрылась в здании. Сегодня было городское совещание учителей по обществознанию. Я работаю учителем вот уже более пяти лет. Не хочу сказать, что эта работа мне нравилась, работа как работа.

Занудная семейная жизнь втянула меня в непролазную депрессию, из которой с трудом выползла. Какой-то тотальный контроль, что я делаю, с кем общаюсь, о чем говорю, начал меня бесить. Но я молчала и продолжала делать вид, что все замечательно. И только когда смогла выйти на работу, почувствовала себя свободней. Поэтому старалась максимально погрузиться в рабочий процесс и отвлечься от того, что ждет меня дома.

Совещание закончилось поздно, через неделю начинался учебный год. У меня в классе учится одна девочка Светлана Холева. Удивительно, как легко она разбирается в политической ситуации в стране и в мире. Она видит то, что я не вижу. Светлана всегда говорит: «Задайте вопрос, кому это выгодно, и вы сразу найдете причины». Как все просто и в то же время так сложно. Разобравшись в причинах, мне становится не грустно, а отвратительно, что кучка людей использует весь мир по своему усмотрению. Они устраивают войны, кризисы, объявляют ультиматумы, выдвигают санкции и рушат судьбы миллиардов людей.

Я спустилась с крыльца и погрузилась в свои мысли. На улице было тепло. Это лето выдалось жарким и сухим, вот и сегодня вечер был теплый. Наверное, Валера уже пришел домой, это мой муж. У нас была бурная и головокружительная любовь, а потом все изменилось. Он стал коситься, прислушиваться, спрашивать, о чем я говорила с подружками. Валера стал подозрительный, провожал и встречал, даже в магазин за продуктами ходил со мной. Я стала ощущать на себе постоянно его взгляд, даже когда мужа не было рядом. Испугалась его тихой ревности. Нет, он не кричал. А лучше бы орал. И тогда я не удержала, сорвалась. В депрессию легко войти, это не заметно, но выкарабкаться из нее сложно. И только благодаря Оле, моей подружке, однокласснице, которая устроила меня на работу, я вернулась к нормальной жизни и смогла радоваться утру и слышать пение птиц.

Валера строил свою карьеру, подавал надежды. И, наверное, поэтому его шеф, ну, не совсем шеф, а начальник над начальником, выделил заем из своего капитала. Предприятие, где работает Валера, не может давать ссуды сотрудникам. Я так радовалась. Он купил квартиру, пусть небольшую, но свою. И вот уже три месяца живем в новом доме. Моему счастью нет предела. Но надо отдавать долг, и побыстрее. Возможно мы поступили опрометчиво. У нас не было задела по финансам. Наши расчеты строились на стабильную зарплату Валеры и мою, но пока это не так хорошо получалось.

Я шагала быстро по темнеющим улицам, кое-где уже включили фонари, прохожих было много. Каким-то пятым чувством я ощутила волнение. Может, что-то забыла? Перебрала в голове все, что должна была сделать, но ничего не вспомнила. И все же это чувство не покидало меня, а наоборот возрастало. Я поняла, что в спину мне кто-то смотрит. Стало неловко, повернулась, но никого не увидела. Прохожие шли по своим делам и были заняты своими мыслями. Переходя улицу, заметила на углу того самого шпика, что привязался за мной. Сделала вид, что его не заметила и прошла мимо. Я шла, вслушивалась, идет ли он за мной или нет. Ответа не находила. Тревога в душе постепенно начала сменяться паникой. Мне даже захотелось побежать. Но почему я должна поддаваться этому чувству? Я шла как и шла, делая вид, что все отлично, но сердце колотилось. Вон вдалеке пробежал еще один такой же. Проходя мимо одного из дворов, заметила целую стайку подобных. «Вот крысятник», – подумала я.

Хотела свернуть на улицу, что вела к остановке. Мне навстречу, в метрах двадцати, попались еще двое. Их глаза скользнули в мою сторону. Я сделала глупость и чтобы не встретиться с ними, перешла на другую сторону улицы. Почувствовала, что поддалась панике и начала метаться.

Лохматые ветки деревьев свисали прямо над головой, пахло свежескошенной травой. Шла и слушала цоканье своих каблуков, цок, цок, цок. Сердце успокоилось. Зря я так переживаю. Нам всегда кажется, что происходит что-то ужасное с кем-то, но не с тобой. Падают самолеты, но ты не в нем. Где-то ураган, сносит дома, но тебя там нет. Наводнение, а ты дома на тахте, под пледом. Всегда что-то происходит, но не с тобой. Даже героиней ты не можешь стать, статистика не позволяет, не в твою пользу играет. Это просто страхи.

Я шагала по улице среди деревьев и думала о всякой ерунде, лишь бы думать, лишь бы занять чем-то голову. Внезапно с левой стороны что-то мелькнуло. Не успела осознать, как меня кто-то с силой толкнул в плечо. Я потеряла равновесие и начала с огромной скоростью неумолимо падать на стену дома. Вдруг появились руки и остановили мое тело в сантиметре от кирпичной стены. Потом руки толкнули в противоположную сторону, я повалилась. Меня подхватили под мышки. Кто-то схватил мои ноги. Кто-то за тело и как куль понесли во двор. Инстинкт самосохранения заставил меня закричать, но я поняла, что уже не могу этого делать. Чья-то рука с силой сдавливала мои губы. Мои руки не слушались, их крепко держали. Попыталась рвануться, но кроме как заставить извиваться свое тело я не могла.

Стон страха и безысходности овладел мной. Меня волокли множество рук. Перед глазами мелькали окна, фонари. И вдруг… Все прекратилось. Захлопнулась дверь. А потом… Я превратилась в одну из цифр статистики, где с кем-то это происходит.

Меня положили на стол. Горела лампа. Расплывшиеся лица и множество рук, которые начали меня тискать. Сквозь ткань одежды я ощущала, что моя кожа, мое тело покрывается липкой грязью, вонючей, отвратительной жижей. В носу и горле першило. Хотелось откашляться, но не смогла. Они успели воткнуть в рот какой-то кляп и завязать его на затылке. Я мотала головой, толкала его языком, сжимала зубы до боли в челюстях. Старалась избавиться от него, но ничего не получалось. Мычала как обреченная корова, которую привели на убой. И что бы я ни делала, уже была обречена. «НЕТ!» Крикнула сама себе и тело задергалось в конвульсии. Они налегли на меня. Я дергалась. Тело извивалось и сбрасывало с себя их отвратительные тела. Но они опять наваливались на меня и давили, давили к этому проклятому столу.