Дар

Осталась только дорога, которую надо преодолеть и молиться, чтобы в конце пути меня ждал хотя бы приют. На большее я не рассчитываю. Потому что в этом мире я лишь желанный приз за которым будут охотиться. Пусть этот самый приз и может дать сдачи, да толку-то? Всегда найдутся силки на любую птицу. Пока меня ищут только Храмовники, но рано или поздно информация достигнет и других ушей. Пожалуй только долг крови Иссольского мне и защита. И шанс дойти до цели.

— Илия, вы готовы? — рука варда, осторожно касается моего плеча. Святой Ионис-воитель, неужели я так задумалась, что не услышала, что меня зовут? Хороша телохранительница. Это все бессонная ночь. Я не могла уснуть теряясь в недобрых мыслях, забывшись буквально на час и то под утро. И вот результат.

— Простите, вер, уже едем, — я вскочила в седло провожаемая внимательным взглядом мужчины. Он последовал моему примеру и вскоре наши кони неспешно шли по узкой тропе, тут было не разогнаться. Зато выехав на дорогу наверстаем.

Солнце стояло в зените и уже неплохо пригревало. Даже за эти сутки земля и лес успели преобразиться. Подросла трава, а кроны деревьев заметно прибавили в размерах листвы. Весна входила в пору. Вдоль тропы распустились многочисленные первоцветы, радуя яркими пятнами. Птицы тоже присоединились к ежегодному празднику жизни, распевая свои брачные серенады.

Жить бы да жить тебе…Илия.

Илия — непривычно звучит. Это только игра слов древнего языка.

Ил — потерявший, иногда брошенный, ия — либо, иясе — род, племя.

Илия — потерявшая свой род.

Это имя, что я назвала варду сейчас и играет со мной злую шутку. Именно на звучание его я и не среагировала. Не привыкла.

Чужое имя. Потому-что моего собственного больше нет. Хотя не так: имя-то как раз есть, просто оно больше мне не принадлежит.

Нет, пора гнать мысли взашей! Вот и тропа уже выводит нас к тракту, впереди явный просвет. Теперь можно не ехать гуськом, дорога позволяет. А то у меня уже между лопаток дырка от изучающего взгляда моего персонального оборотня. Какое же счастье, что эти Звери такие поборники чести и правил. Своих, конечно. И какое счастье, что я прекрасно во всех них разбираюсь. Хотя бы в этом годы прошли не зря. Уж образование в Храме Всеотца, а позже и в обители святой Амины, давали на славу. Не каждый граф или даже герцог мог позволить так обучить своих детей. Но Храмовники на этом не экономили. На мне особо. Ведь товар должен быть высшего качества, раз уж Великий Отец спустя столько лет снизошел до своих детей…

Впрочем и дома меня немало чему успели научить, спасибо папа.

Ну вот, называется не думаю о прошлом. Молодец, ничего не скажешь. Лучше вот помечтай о том, что если звезды сойдутся или хоть кто-то из благотворно к тебе относящихся святых нечаянно посмотрит с небес на землю и увидит твою невезучую персону, то сегодня ночью ты будешь ночевать на настоящей постели и ВОЗМОЖНО! Ух, аж дух захватывает от такой перспективы! Возможно примешь ванну.

Это ли не счастье? Когда твои волосы под этим бесовым платом уже превратились в жуткую грязное гнездо, а ледяная вода рек и ручьев не лучший способ очищать тело.

Я недобро усмехнулась. А ведь вер постоянно на меня смотрит. Ага, а ещё и принюхивается. Любопытно ему, понимаешь ли. У меня вот нюха нет. Мне может тоже много чего любопытно, молчу же!

Кстати, а чего молчу-то?

— Вер Витар, не хотите ли вы мне рассказать, кого нам следует опасаться? — я поравнялась с вороным варда, хозяин которого тоже кажется глубоко погрузился в свои мысли. — Разумеется я не имею в виду всякую разбойничью нечисть, которой всегда полны дороги. Вы же понимаете, что на вас напали не простые лесные бандиты? И вряд ли это случайность.

Второй наследник перевел на меня задумчивый взгляд. А глаза-то у него настоящего дикого кота. Зеленые, чуть светлее по краям и темнее ближе к зрачку. И да, дикие… Невольно чувствуешь, что рядом с тобой хищник.

— Вам огласить сразу весь список? Или оставить пару десятков наиболее вероятных кандидатур?

— О, всё так не очевидно? — усмехнулась я. — Жаль!

— Надеялись быстро уничтожить моих недругов? Боюсь, не получится. А у вас все намного проще, Илия? — по его губам проскользнула лишь тень улыбки.

— В какой-то степени, вер, в какой-то степени…Хотя, ситуация может и обостриться, — почти честно ответила я.

— так! Ну, тогда вы хотя бы не забудьте мне сказать, когда это произойдет, чтобы быть готовым. Я ведь дал вам слово, а Иссольские всегда его держат, тана.

Он снова обратился ко мне, как к аристократке. И уверена, что намеренно. Подавила желание спорить. Нет смысла.

— Не беспокойтесь, хотя бы об этом. Если что-то изменится, боюсь мы узнаем об этом раньше, чем я успею Вас предупредить.

Я мысленно представила ситуацию, если моё инкогнито будет раскрыто. Любопытно, сколько мы с вардом продержимся, пока его не угробят, а меня не схватят? Ведь он и вправду теперь будет меня защищать, пока не выполнит свой долг. Притом моё слово его тоже не остановит. Только когда сам решит, что клятва исполнена.

— Вот видите, тана, вам и вправду легче. Вы по крайней мере знаете, кто ваши враги. Мне лишь только предстоит это понять.

— Даже не знаю, что лучше, вер. Полагаю, все же легче вам, — я сделала легкий полушутовской поклон в его сторону, отсалютовав приложенными пальцами ко лбу, — По той простой причине, что ваш враг может оказаться не столь опасным и вы хотя бы сможете вступить в бой.

— А у вас победа не предусмотрена, Илия? — вард снова смотрел на меня своим магнетическим животным взглядом. Думаю, если он будет кого-то допрашивать, тот долго не продержится. Храни меня, святая Амина.

— Боюсь, что нет.

— Тогда вы либо отъявленная грешница, либо невинная жертва. Третьего не дано! Поскольку только в этом случае у вас могут быть такие враги, что с ними не справится столь умелая воительница и один, не побоюсь этого слова, великий воин, — его улыбка стала лукавой.

— Вы бы какой вариант предпочли, о скромнейший из великих? — в тон ему парировала я.

— Разумеется грешницу, тана!

Самодовольный наглец! Прости мне, Великий Отец, мою вспыльчивость.

— Отчего же не невинную жертву? Разве не желаете быть рыцарем, как из старинного романа? Вы совсем лишены духа романтики, уважаемый вер? — я для верности похлопала глазками. Представляю как это смотрелось! Этакое чучело в мужском костюме, закутанное в черный плат, так что видны одни глаза и они кокетливо хлопают ресницами. Красотка.

— Ну что Вы, тана Илия, я просто практичен и предпочитаю зрить в корень, — оборотень улыбался мечтательно. — Ну посудите сами, рыцари и невинность хороши лишь в книжках! В жизни от всего этого огромное количество проблем. Если вы грешница, то мой рыцарский порыв, раз уж он неизбежен, может привести к очень интересным последствиям. В противном случае я останусь только с тем самым чувством романтики и только.

— О, простите, вер, а вам в голову не приходило, что грехи могут быть и совсем другого толка? И вообще, у вас явные пробелы с воспитанием! Кто же с дамой говорит о таких вещах?

— Тана, вы о чем? — Витар посмотрел вполне невинно на закипающую от возмущения меня, — Мне кажется это у вас неуместные мысли, я лишь имел в виду интересную историю, что мне может поведать спасенная грешница! — широко улыбнулся вард. — Ведь у молодой и невинной жертвы вряд ли найдется, чем скрасить досуг рыцаря — опыта не хватит.

Нет, да он издевается, притом изощренно! Выдавать столь двояко трактуемые фразы с невинным видом! Вот ведь…вард.

Я тяжело вздохнула и демонстративно отвернулась. Нет, сохранять спокойствие рядом с этим мужчиной будет непросто. Мысленно прочла «Всеотец, стою перед тобою» в тщетной попытке вернуть душевное равновесие. Дорога обещала быть долгой!

Несколько часов однообразной тряски. Солнце высушило почву и из под копыт взметались фонтанчики пыли. Удивляло отсутствие путников. Нет, я сама выбрала в свое время именно эту дорогу, зная, что она не основная до Талмы и должна быть не многолюдной, но чтобы совсем никого… Это же Градария, от сюда ещё не ушли варды и Храмовники здесь, хоть и не изгнаны, но сильно ущемлены. У них вряд ли есть в этой стране много ресурсов. Каждую тропку точно не охватят. Да и вообще, я все ещё надеялась, что они меня ищут лишь в Мелетии, уверенные в моей полной беспомощности. Простите, сестры и святейший прелат! Да, я восемь лет вас водила за нос. А вот как мне это удалось, пожалуй, вам лучше не знать. Иначе мне светит не просто жизнь в золотой клетке, а вообще костер.