Долгий путь домой

Кай распахнул дверь пошире. Тусклый свет ночных светильников упал на его суровое лицо.

— Я узнаю. Побудь здесь.

— Нет, — возразила я, — не хочу оставаться тут одна. Пожалуйста.

— Ну хорошо, — смягчился он, — идем.

Крадучись, мы добрались до поворота в соседний коридор. Оттуда — до лестницы. Перегнувшись через перила, я разглядела внизу лишь спины охранников Биру и мелькнувшую фигуру в черном одеянии. Кто из троих советников спускался — осталось загадкой. Мужские голоса наперебой что-то говорили. Среди них я различила и правителя. Схватила Кая за локоть.

— Что они говорят?! Это Биру, да?!

Он тоже смотрел вниз, но, судя по пустому взгляду, весь обратился в слух, пытаясь в общем гомоне разобрать слова. Я ощутила, как между лопаток выступила испарина. Даже не зная нюансов языка, понимала: среди ночи так торопливо не собираются и не кричат, если не грянула беда.

— Схуры напали, — сказал Кай, все так же глядя в пустоту перед собой.

— Люди с Олимпа?! — обомлела я. — Куда? На нас? На поселение?

Он нерешительно качнул головой.

— Нет. Где-то в другом месте. Они взяли… — он поморщился, вслушиваясь, — несколько пленников.

— И что? — я вцепилась в перила так, словно от этого зависела моя жизнь. — Биру пустится в погоню?

— Нет, — Кай вдруг выпрямился, взял меня под руку и развернулся. — Пойдем отсюда. Это не наше дело.

— Не наше? — я по инерции двинулась обратно, куда он меня волок, но вопросы только множились. — Расскажи мне, Кай! Что ты услышал?

— Они решают, сколько дани заплатить, чтобы не напали и на нас. Вооруженные люди ждут у въезда в поселение. Биру приказал отправить им столько еды, сколько запросят. Он пытается откупиться продуктами, чтобы не отдавать никого из своих. И пока они решают, лучше нам не высовываться.

Вернувшись в комнату, Кай запер дверь. Я понимала его опасения. Если встанет выбор, протурбийцы могут вспомнить, что мы — не «свои», а людям с Олимпа, насколько я успела понять по опыту, нет разницы, человек перед ними или гуманоид. Конечно, Биру обещал, что не позволит случиться ничему плохому, но… стоит ли ему верить? Мы сели в темноте, одетые, напряженно вслушиваясь и ожидая, не придет ли кто за нами.

Еще некоторое время извне доносился шум, а затем все стихло.

6

Остаток ночи до рассвета мне уже не удалось провести в спокойном сне. Я ворочалась на постели, прислушивалась к малейшему шороху и мучилась навязчивыми думами. Постоянно прокручивала в голове наш разговор с Биру, когда он привез меня в поселение. Тогда он упомянул охотников на людей, назвав их схурами, и в голосе звучало столько ненависти, что это мгновенно напомнило мне о собственном печальном опыте. Кто бы мог подумать, что у нас окажется один общий враг?

Эта идея настолько захватила меня, что пальцы рук и ног сводило судорогой нетерпения. Так и подмывало пойти к Биру и использовать новый козырь, чтобы убедить его отправиться в земли Олимпа, но я одергивала себя. Если правитель предпочел отдать еду, торговаться вместо того, чтобы отбить атаку, значит, на то имелись причины. Неужели он трус? Или просто осторожный? Что-то подсказывало — уговорить правителя на вылазку будет не просто. Тем сильнее свербело в груди. Наш путь домой, возможно, зависел от единственного союзника, который нуждался в по-настоящему железном аргументе, чтобы рискнуть ради нас. А я пока не могла этот аргумент придумать так, чтобы не раскрывать все карты раньше времени.

Завтракали мы с Каем в своей комнате едой, которую принесла на деревянном подносе Цина.

— Ты должен немедленно начать ремонтировать машину, — сказала я, отпивая терпкий напиток, напоминавший чем-то травяной чай. Служанка мимоходом упоминала, что его заваривают из кореньев.

— Я отремонтирую ее, — задумчиво ответил Кай, — но придется подумать, как взломать программу, чтобы управлять ею.

— Об этом не беспокойся. Я кое-что придумала.

Он посмотрел на меня и явно собирался что-то спросить, но почему-то передумал. Залпом допил остатки чая, поднялся, накидывая на себя верхнюю одежду. Я обратила внимание, что Кай, похоже, так же мучился бессонницей в предрассветные часы. И, конечно, не мог не слышать мою возню. Но об этом ни он, ни я так и не заговорили.

Когда он ушел, вернулась Цина, чтобы убрать посуду. Я расчесывала волосы и наблюдала за ее ловкими руками, смахивающими крошки и протирающими стол, а на самом деле ломала голову, как вести себя с ней. Подружиться? Девушка пригодилась бы нам в качестве источника информации, но только в том случае, если оказалась бы достаточно доверчивой и простой. Что, если она предана Биру до мозга костей? Тогда о любой моей попытке задать неудобные вопросы будет доложено ему в ту же секунду. А мы вроде бы решили притворяться беззаботными гостями, пока не убедимся, что принц не держит камня за пазухой.

Неожиданно мой взгляд упал на безобразное фиолетовое пятно на шее служанки. Оно резко контрастировало с желтой кожей и походило… на след от пальца. Я даже отложила расческу, подошла и коснулась его, пока ничего не подозревающая Цина аккуратно составляла тарелки в стопку. Так и есть. Похоже, девушку хватали за шею. И довольно грубо.

Сообразив, что происходит, она вспыхнула и отшатнулась, закрывая пятно ладонями. В глазах застыл страх. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, и я боялась заговорить, чтобы не спугнуть ее еще больше. Но молчание затягивалось, а взгляд Цины то и дело перепрыгивал с меня на стол и обратно, словно она прикидывала, стоит ли схватить посуду и убежать или лучше все бросить и ретироваться с пустыми руками.

— Кто это сделал? — выдавила я и мысленно чертыхнулась, вспомнив об языковом барьере. Помогая себе жестами, по слогам повторила: — Кто это сделал?

Она отчаянно затрясла головой и отступила на шаг.

— Это сделал мужчина? — я с сочувствием прищелкнула языком. — Тебя кто-то обидел?

Я провела пальцами по щекам, показывая, как текут слезы. Потом указала на Цину. Уголки ее губ поехали вниз, только подтверждая мою теорию. Мне оставалось только гадать, кто и зачем мог причинять боль этой девушке.

— Ты пожаловалась Биру?

Глаза у служанки расширились, а зрачки превратились в две тонюсенькие полоски. Она пискнула в испуге, затем торопливо выкрикнула что-то, умоляюще складывая руки, и все-таки бросилась прочь, хлопнув дверью.

Оставшись в одиночестве, я сползла в кресло и задумалась. Цина не хотела, чтобы Биру знал? Или умоляла меня не говорить ему? Или испугалась, что Биру станет известно, что я в курсе ее синяков? Почему мне нельзя об этом знать? Почему служанка не может пожаловаться правителю на то, что ее притесняют? Разве он не клялся мне, что всеми правдами и неправдами заботится о каждом из своих поселенцев?!

Я поднялась и распахнула платяной шкаф, теперь уже доверху набитый чужой одеждой. Выбрала из гардероба Каиссы очередное платье, на этот раз из мягкой шерсти, с кожаным пояском вокруг талии. К нему очень удобно было крепить нож. Торопливыми движениями принялась заплетать косу, но наткнулась на свое отражение в зеркале и замерла. Расплела пряди. Расчесала их еще раз и распустила по плечам. Пусть Биру больше смотрит на них и меньше анализирует мои слова, когда мы станем разговаривать.

Найти правителя оказалось непросто. Цина будто сквозь землю провалилась, а с попадавшимися в коридорах слугами или охраной так и не получилось построить диалог. Они меня категорически не понимали, хоть и кланялись вежливо, бормоча свое «аххнур-иги» с таким подобострастием, что мне хотелось их треснуть.

Наконец, слоняясь по этажам, я заметила широко шагающего протурбийца в черном. Заложив руки за спину, он спешил так, что полы многослойного одеяния разлетались при ходьбе. Приглядевшись, я узнала его и позвала:

— Игсу!

Советник обернулся, и я могла поклясться, что прекрасно меня заметил. Но вместо того, чтобы поприветствовать и дождаться, пока подойду, он лишь ускорил шаги. Я стиснула кулаки. Притворяется, что не понимает. Но не вечно же таскать с собой Кая в качестве собаки-поводыря! Нет, я научусь общаться с обитателями этого дома, даже если они об этом потом пожалеют!