Страница 13 из 29
В Долине Царей: комар изображен среди иероглифов в храме Рамзеса III в египетском Луксоре. Строительство храма (примерно 1175 г. до н. э.) совпало с вторжениями «морского народа» и крушением древних микроимперий Месопотамии и Египта. (Shutterstock Images)
Объединение египетских городов-государств и сельскохозяйственная экспансия из дельты Нила начались примерно в 3100 г. до н. э. Учитывая географическую изолированность и пустынное окружение, Египет не играл важной роли в высших эшелонах внешних геополитических сил. Несмотря на то, что египтяне захватили восточные берега Средиземного моря, вступив в конфликт с евреями и другими народами, им так и не удалось закрепить свое господство. Ранняя египетская цивилизация развивалась вне имперских политических и военных устремлений на восток. Египет был самодостаточной империей, территориальный и культурный зенит которой пришелся на эпоху Нового Царства с 1550 до 1070 г. до н. э. Именно в этот период правили самые известные нам фараоны, в том числе Эхнатон и его супруга Нефертити, Рамзес II и Тутанхамон. В следующие 200 лет территориальные владения, богатство и влияние Египта существенно уменьшились. Египет стал вассальным государством империй-завоевателей – сначала его покорили ливийцы в 1000 г. до н. э., затем персы Кира Великого, греки Александра Македонского и римляне Августа Цезаря.
Малярия, или болотная лихорадка, поразила Египет задолго до царствования фараона Тутанхамона.
Эта болезнь упоминается в древнейшем египетском медицинском папирусе, датируемом 2200 г. до н. э. Знаменитый греческий историк V в. до н. э. Геродот пишет, что египтяне боролись «с комарами, обитавшими здесь в великом множестве, и вот что они для этого изобрели: башни помогали тем, кто населял верховья болот – они поднимались на башни и спали там, так как комары не в силах противостоять ветру и не могут летать высоко. Но те, кто жил поблизости от болот, придумали иные средства. У каждого человека есть специальная сеть, которой днем он ловит рыбу, а ночью закрывает кровать, где отдыхает. На кровати он расстилает сеть, заползает под нее и там спит. Если он спит, закутавшись в шерстяное или льняное одеяние, комары прокусывают ткань, но сквозь сеть они даже кусать не пытаются». Геродот описывает и то, как египтяне лечили малярийную лихорадку – купанием в свежей человеческой моче. Я никогда не болел малярией и могу лишь предположить, что симптомы болезни были столь невыносимы, что купание в исходящей паром моче верных слуг действительно приносило заслуженное облегчение.
В древних китайских манускриптах, в том числе и в знаменитом трактате «Нэй Цзин» («Медицинский канон желтого императора», 400–300 гг. до н. э.), очень точно описана перемежающаяся лихорадка различных типов малярии и отмечено увеличение селезенки. Считалось, что симптомы «матери всех лихорадок» вызваны нарушением ци (жизненной силы) и баланса между инь и ян (добром и злом). Эту идею явно позаимствовал создатель и гуру «Звездных войн» Джордж Лукас. В народном китайском фольклоре и медицинских трактатах малярия представлена демоническим трио, в котором каждый злой дух символизирует этап цикла лихорадки. Демон озноба вооружен ведром с ледяной водой, оружие демона лихорадки – пылающий огонь, а последний демон потливости и мучительных головных болей держит могучий молот.
Сила демонов малярии отражена в легенде. Китайский император приказал самому доверенному военачальнику умиротворить далекую южную провинцию и стать в ней губернатором. Военачальник поблагодарил императора и начал готовиться к новой должности. Но, когда настало время отъезда, он отказался ехать, заявив, что это верная смерть, поскольку провинция давно стала рассадником малярии. Впрочем, это его не спасло, поскольку разгневанный император приказал отрубить ему голову.
Сыма Цянь, которого считают отцом китайской исторической литературы (его перу принадлежат «Исторические записки», 94 г. до н. э.), подтверждает, что «южнее Янцзы местность низкая и климат влажный; взрослые мужчины здесь умирают молодыми».
Знаменитый историк Уильям Г. Макнил пишет: «Еще одна болезнь, переносимая комарами, лихорадка денге, похожая на желтую лихорадку, хотя и не столь смертельная… поразила южные районы Китая. Как и малярия, лихорадка денге существовала с незапамятных времен, поджидая иммигрантов из северных районов… а подобные миграции на заре китайской экспансии происходили в значительных масштабах… болезни стали одним из главных препятствий для проникновения Китая на юг». Такой неравный груз болезней на протяжении веков тормозил экономическое развитие Южного Китая. Юг стагнировал и заметно уступал процветающему северу.
В Древнем Китае мужчины, отправлявшиеся на малярийный юг, до отъезда устраивали женам новый брак.
Торговое неравенство между севером и югом, связанное с эндемичной малярией, имело далеко идущие последствия. Подобная ситуация наблюдается и в других странах – в Италии, Испании и Соединенных Штатах. Ее часто называли «южным вопросом» или «южной проблемой». Малярия, как говорил итальянский политик начала XX века, «имела самые серьезные социальные последствия. Лихорадка лишала возможности работать, лишала сил, делала людей вялыми и безразличными. Следовательно, малярия неизбежно снижала производительность, богатство и благополучие». Так, неравномерное экономическое влияние комаров со временем привело Соединенные Штаты к распространению рабства, а затем к гражданской войне.
К 1500 г. до н. э. различные малярийные лихорадки были описаны и в индийских медицинских трактатах. «Царя болезней» символизировал огненный демон лихорадки Такман. Он рождался от молнии в сезон дождей. Индийцы не только понимали, что вода каким-то образом связана с комарами, но и первыми поняли, что комары являются источником малярии. В подробном медицинском трактате индийский врач Сушрута в VI в. до н. э. описывал пять видов комаров, обитающих на севере долины Инда: «Их укус болезнен, как укус змеи, и порождает болезни… сопровождаемые лихорадкой, болью в конечностях, выпадением волос, болями, рвотой, поносом, жаждой, жаром, слабостью, зеванием, дрожанием, икотой, жжением и сильным холодом». Писал Сушрута и об увеличении селезенки, «которая выступает на левом боку и становится твердой, как камень, и выгибается, как спина черепахи». Хотя он подозревал, что переносчиком болезни являются комары, у врачей, ученых и обычных людей до недавнего времени не было научных доказательств этого, поэтому теория оставалась лишь теорией. Поразительная интуиция доктора Сушруты, основанная на острой наблюдательности, на тысячу лет осталась незамеченной и неоцененной.
Влияние комаров без помех распространялось по историческому континууму времени-пространства. Экспансия возделывавших ямс банту в Африке 8000 лет назад стала звеном цепи африканской системы рабского труда и довела Райана Кларка почти до смерти после участия в футбольном матче в Денвере в 2007 году. Мартин Лютер Кинг-младший говорил: «Мы – не творцы истории. Это история творит нас». Комары соединяли исторические события, на первый взгляд казавшиеся совершенно не связанными между собой и которые были разделены расстояниями, эпохами и пространством. Для комаров не существовало времени и пространства.
Если проследить путь банту, возделывавших ямс, то становится ясно, как комары манипулировали историей на протяжении тысячелетий. Мы расстались с нашими друзьями банту примерно 3000 лет назад, когда, пользуясь преимуществами серповидных клеток и железного оружия, они вытеснили ставших жертвами малярии племена хойсан, манде и сан на самую южную оконечность Африки. «Значительно более серьезным последствием этого, – пишет антрополог и известный ученый Джаред Даймонд, – было то, что голландским поселенцам в 1652 году пришлось иметь дело только с незначительным населением скотоводов хойсан, а не с плотным населением имеющих железные орудия крестьян банту». Во времена европейской колонизации Южной Африки, начатой голландцами и быстро подхваченной британцами, этнические особенности региона, порожденные комарами тысячи лет назад, сформировали политику апартеида и современные государства – Южную Африку, Намибию, Ботсвану и Зимбабве.