Страница 2 из 8
Ладно! На хрен! – напрягся, прошептал «только не сейчас». Повернул ключ еще раз. Писк сменился на хрип. – Ага! – увидел, что включен обдув и радио. Выключил, повернул опять. Хрип стал бормотанием. Крутил, крутил, крутил… крутил и шептал в самый центр панели, в тикающие стрелки: Пожалуйста! Только не сейчас! Только не сегодня!
Понял, что ничего н получится, уткнулся лбом в обод руля, оставив жирную полосу пота.
Пожалуйста… – крутанул еще раз, на всякий случай.
Что-то взвизгнуло и зарычало. Диск, торчащий в прорези, дрожа «тык-тык-тык», вплыл внутрь, раздались его любимые слова:
Хэй-хэй-хэй!
Смотри!
Как я мчусь прочь от закатного солнца!3
Глава 2. «Педаль в пол»
Через стекло и наклейки с ненастоящими женщинами и мужчинами, которые, будь они такими, в дорогой опрятной одежде, с шевелюрами аккуратно причесанных волос и аккуратными сумочками, никогда бы не пришли в этот дерьмовый банка, разглядел, как кто-то задвигался.
Пришел персонал. – понял Джордж, правая нога уперлась в педаль.
Диск иногда срывался на «ум-м-я», из-за царапин. А может, из-за крошек «Тик-Тук», но основную мысль он и так помнил:
Я не умею драться.
Зато!
Я могу круто взорваться!
Педаль в пол, резина на дороге! Витрина впереди, предзакатное солнце сзади. Педаль в пол. Смотри, как я мчусь от…
Сотрудник банка, внутри, до последнего момента, не замечают. Потом не верят своим глазам, потом бросаются врассыпную.
Нет ножа!
Нет ружья!
Но!
Попробуй напади!
Тик-тук, тик-тук… часы еще работают. А двигатель?
Больше он ничего не слышит. Магнитола дожевывает «Потому, что я тротил», обрываются громким «БУМ-С», как будто внутри что-то взорвалось.
Взорвалось!? Надо что-то делать? Хватать и убегать! Тик-тук, тик-тук… он слышит только «тик-тук», не знает, что делать.
***
Он никогда не грабил банки. Он никогда не хотел. Не был на это способен. И знал это.
Господи! Он боялся повернуть на улицу, если видел, что туда, перед ним, поехала патрульная машина.
Тик-тук… что случилось? Хорошо бы сейчас послушать «Дорогу в ад», следующую на диске. Но, аккумулятор, при заглушенном двигателе, столько не выдержит.
***
Очнулся, оторвал голову от обода. Из-под капота шел дымок, но в целом, машина была в порядке, зажевало только диск.
Осмотрелся, увидел, что все еще стоит на парковке. Помятый ржавый капот уперся в улыбающихся НЕ-клиентов дерьмового банка, в который сейчас ему придется идти.
Черт, черт, черт… что я им скажу!? Как я объясню, что мне нужны деньги, которых у меня, три раза, как нет. Что мне сказать? Чт-о-о-о…
Посидел еще чуть-чуть, слушая «тик-так». Решился. Пригладил остатки волос на висках, которые с утра обычно топорщились, как будто, на голову был одет венок из куриных перьев. Салфетки не нашел, пришлось тереть «огурцы» от слюней, на рубашке, самой же рубашкой, сложив ткань пополам.
Что я им скажу? Мне нужны деньги! И все? Нет, так не пойдет. Что тогда? Надо как-то поздороваться. Что-то объяснить.
Например, так: Мне нужны деньги. Дайте, и я не буду больше возюкать!
Нет, так тоже не пойдет. Лучше так: Дайте денег, и я обещаю не возюкать. Никогда! Пожалуйста…
Нет, так тоже плохо. Нет, нет, нет… – почувствовав, что истерика близко, открыл дверь, поправил воротник, – Это в последний раз. На этот раз, в последний… Поздороваюсь и все. Пусть дальше сами говорят.
Добрый день! Я – доктор Джордж. Кратко и основательно. К тому же, кто может отказать в помощи доктору!? Но, только не в обляпанной рубашке! Ладно-ладно… – подойдя к крыльцу, стало совсем страшно, – Ладно, в последний раз…
***
Дальше, он мало, что помнил. Очнулся перед аппаратом с напитками. Тот был весь грязный, кажется, им давно не пользовались. Внутри темно, но не пусто, слабым огоньком горела прорезь для кредиток.
Нащупал в кармане стопку. Просмотрел, перелистывая. С пластиковых прямоугольников на него смотрели здания, памятники, спортивные события.
Все изображения были дурацкими.
Банковские карточки! – обрадовался. Но, следующая мысль была уже не такая ободряющая:
Я что, все-таки, ограбил банк!? Не важно, все это уже не важно. Скорее увезти Джул. Уехать, убежать, скрыться. Лишь бы… – провел первой попавшейся, с изображением города, где, судя по названию, собирались провести Олимпиаду, – Ну, давай же! – в ответ ничего не послышалось. – Давай же! – толкнул аппарат, тот ответил механическим звуком, который можно было принять за работу.
Через долгих пару секунд раздался грохот банки, скатывающейся по лонжерону, металлическая калитка бункера качнулась.
Работает! – рванул хвостик «Бад», проглотил сразу половину, не боясь, что зальет пивом рубашку. Теперь не важно!
Быстро допил все остальное, бросил банку в урну. Та отпружинила от груды, наваленного сверху, мусора, покатилась.
Проследил за ее движением по шершавому асфальту, чувствуя, как от пол-литра пива, организм начинает работать слаженней, слух обостряется, зрение – четче.
Увидел сизые кольца дыма, справа от угла дома. Старина! – догадался, побежал к машине, сел за руль, включил «драйв», надавил на газ.
Сзади раздался знакомый пинок, свидетельствующий об отказывающей коробке. Но, Джорджу тот даже нравился. Чем-то напоминало дружеское похлопывание по спине, перед началом трудной дороги.
Вырулив на проспект, немного успокоился, поколотил по магнитоле, но не смог восстановить ее работу. Поэтому, стал напевать.
Смотри, как я мчусь прочь…
Смотри-смотри, как я мчусь!
Прочь-прочь-прочь…
От закатного солнца!
Глава 3. «Чемодан и телевизор»
Она хотела жить на море или в горах!? Никогда не мог запомнить. Да и какая теперь разница! Главное, подальше!
– Джул! Дж-у-л… Джи-джей!
Вошел в гостиную их дома, который, вот уже, три раза, как им не принадлежал. Кому он вообще был нужен!? Он платил за него, кое-как наскребая несуществующие деньги, потому что хотел семью, большую семью. Но, потом оказалось, что Джул…
Нет, дело не в Джул! Это Прилив! Все из-за этого! Они пытались снова и снова, ничего не получалось. Что он мог сделать? Брал кредиты на лечение, восстановление, всякие дорогущие препараты. Делал то, что умел. Ничего не помогало! С Джул это случилось само по себе. Точнее, не случилось.
Все случается само по себе! Он не виноват! НЕ виноват!
– Джул, ты…
Она сидела в дальнем углу, похожая на серого зверька, попавшего в капкан. Ему очень не нравилось, что теперь Джул стала выглядеть старше его. Господи! И еще эти жидкие сухие волосы. Шея, которую она давно не распрямляет. Ей можно дать пятьдесят!
Какие-то странные водянистые глаза, – смотрят, как две точки, вечно тлеющая сигарета.
– Джул! Собирайся! Мы… – встал, переминаясь с ноги на ногу.
Она посмотрела неживыми глазами, похожими на две точки, вытянула из пачки еще одну сигарету.
– Джул. У нас есть! – достал банковские карточки. – Пожалуйста… у нас есть. – это звучало дико тупо. – У нас… нас… – не договорил, испытал тревогу такой силы, что поставил ногу на ребро, тело повело вбок. Упал, рассыпав разноцветные прямоугольники. Яркие города, люди и дурацкие спортивные события веером разлетелись по ковру с длинным жестким ворсом.
Посмотрел на Джул снизу-вверх. Даже не шелохнулась! Равномерно, как робот, тянула сигарету, смотрела и не смотрела серыми точками, в которых… больше не будет жизни. Ни ее собственной, ни чьей-то еще.
Он давно знал. Просто, решил пока в этом не признаваться. Самому себе тоже.
***
Поднялся на второй этаж, прошел спальню, выволок из-под кровати пыльный дурацкий чемодан, принялся бросать в него первые, попадающиеся под руки, вещи. Штаны, футболки, платья. Зачем ей платья!?
Получившуюся разнородную кучу придавил своими рубашками. А, зачем они!?
3
Здесь и далее цитируются отрывки из песни группы «AC-DC», под названием «Тринитротолуол».