Страница 17 из 59
И он молчит тоже. Потому что сказать хоть слово - сделать ещё хуже, хотя, казалось бы, куда уж дальше?
- У меня есть вопрос, - хрипловатым голосом произносит Полина, когда молчание становится непереносимым.
- Ты не заразилась. Заразиться можно только через кровь. Или через сперму. Так же если бы мы занимались любовью без презерватива, - отвечает он механически, заученными фразами.
Саша потерял почти всех друзей сразу после того, как узнал о своём статусе и рассказал им. Что говорить о девушке, которая знает его каких-то несколько дней? Вот только с друзьями он не трахался, чтобы они начали подозревать, будто он мог их заразить.
- Поняла.
- При поцелуе вероятность заражения нулевая.
- Знаю. Прочитала.
- Тогда почему спрашиваешь?
- Хотела услышать это от тебя.
- Нет, маленькая. У меня нет никакой неизвестной науке формы ВИЧ, при которой я бы заражал окружающих воздушно-капельными чихами. Но тебе придётся сдать анализы. Прости.
- Хорошо. Как ты сам заразился?
- Когда бил одну из своих татух. Какую - не знаю. И никто не знает. Как только выяснилось, что болен, завязал с этим дерьмом. - Он поднимает руку, демонстрируя ей то, что Поля видит и так - разрисованную тушью кожу. Смешно, но он действительно заработал себе положительный ВИЧ-статус в одном из тату-салонов. Было бы не так обидно, если бы трахался направо и налево без разбору, а в итоге получил заразу. Но нет. Всегда был примерным в этом вопросе, даже девушка у него была на тот момент, с которой отношения были более чем серьёзными. И которая только чудом не заразилась. Правда, радость от этого чуда была такой огромной, что она решила больше не рисковать, и ушла.
- Это же не СПИД?
- Нет. И им, надеюсь, не станет. Пока принимаю таблетки - я почти «чистый».
Сейчас Полина кажется ему такой уязвимой, что в груди будто что-то царапает. Настойчиво, противно, и унять это можно только одним способом, на который он потерял сегодня право. Она хрупкая и маленькая, стоит в паре метров с этим своим пакетом, в который вцепилась обеими руками, задаёт вопросы. И будто не было тех слов, что выкрикивала, когда узнала правду, которую ей сказать должен был он сам.
- Сколько ты будешь жить?
- Сколько отмеряно. Но от ВИЧ не умирают. Волшебные таблетки, помнишь? - Он усмехается, так ядовито-горько, что чувствует ещё более огромную боль. С ней он давно научился жить. Точнее, ему так казалось, что научился. Оказывается, Саша ещё не прочувствовал и половину всех её оттенков.
- Как тебе можно доставлять удовольствие?
- Поль…
- Что?
- Не рви душу, пожалуйста.
- Ты о чём?
- Мы же оба понимаем, что от меня лучше держаться подальше.
- Нет.
- Что - нет?
- Это не так.
- Это - так. И только так. Я виноват перед тобой, что вообще позволил всему этому случиться.
- Нет! Это я виновата. Ужасно виновата. Наговорила тебе такого. Ты простишь меня?
- Мне не за что тебя прощать, глупая. Ты была во всём права.
Он видит, как она сжимает пакет крепче, но податься к ней сейчас, обнять, прижать к себе - означает проиграть. В том, что касается полной её безопасности. Ведь всё должно оставаться так, как сейчас. Когда они уже не вместе.
- Я поступила ужасно! Я знаю. Я себя за это ненавижу. Ты простишь меня? Пожалуйста…
Слова срываются с уст Полины болезненными всхлипами, она так смотрит на Сашу, словно и вправду провинилась. А потом начинает говорить - быстро, сбивчиво, будто боится не успеть сказать всё.
- Мне всегда так хотелось знать, что я кому-то нужна просто так. Отец в детстве воспринимал меня только как ту, которая должна быть его достойна. Я должна была хорошо учиться, потому что иначе была не нужна. Хорошо себя вести, быть послушной… А потом я выросла, и он стал выставлять меня как товар, постоянно повторяя, что я должна выйти замуж за обеспеченного человека. Чтобы мы больше ни в чём не нуждались. А мне так хотелось ему угодить. Я не виню его в том, что стало со мной и во что превратилась сейчас. Но мне так всегда было хотелось быть кому-то нужной. По-настоящему, понимаешь?
И он это понимает. Наверное, не настолько остро, как она, но понимает на все сто. Ему тоже так хотелось чувствовать себя по-настоящему нужным. Чтобы его любили, невзирая на его статус. И в те короткие несколько дней, что Поля была рядом, он действительно смог почувствовать, что значит быть кому-то необходимым. Не так, как был нужен сестре или матери. А иначе…
- Я понимаю, маленькая. - Он кивает, с удивлением смотрит на то, как Поля, всхлипывая, что-то достаёт из пакета. Её так хочется обнять и прижать к себе, что кончики пальцев зудят. Но он не может, потому что так будет лучше.
- Вот. Я тебе приготовила. Прочитала, что тебе питаться нужно полноценно. Там вирус этот… на него затрачивается слишком много сил. И нужно хорошо есть. А не эти твои ужасные пластиковые коробки.
Она протягивает ему внушительный контейнер, в котором лежит какая-то еда. Руки Полины дрожат. Она сейчас как та девочка, которая хочет заслужить любовь и похвалу. Вот только ей не нужно их заслуживать. Она должна получать всё просто так. Всё - самое лучшее.
- Поля…
Он не выдерживает, спрыгивает с перил, забирает контейнер из её рук и отставляет в сторону. Прижимает Полину к себе. Крепко, с приглушённым рыданием. Здоровому мужику хочется плакать, и он совсем этого не стыдится.