Страница 26 из 30
Алма положила тест на край раковины и прикрыла глаза. Пять минут, необходимые для получения результата, тянулись невыносимо долго. Ей все время казалось, что кто-нибудь из детей сейчас обязательно забежит в ванную и спросит что случилось. Если честно, она сама хотела бы знать ответ на этот вопрос, а подсознательно надеялась, что ничего не случилось. Дыхание женщины стало тяжелым, ее пальцы нервно перебирали край блузки, как же она хотела, чтобы это все было безобосновательной выдумкой. Абсурдной идеей, которая почему-то пришла ей в голову. Взгляд на часы, прошло уже шесть минут, на тест, злосчастную полоску бумаги, и… Контрольная зона отображала две красные полоски — ответ на все вопросы имбрины.
Ноги перестали держать Алму, она медленно опустилась на бортик ванны. Недомогание последних недель стало понятным, тошнота, слабость, раздражительность, которой удивлялась даже сама имбрина, частые смены настроения — это все обьяснялось ее положением. Оно было неожиданным, мягко говоря, а точнее — полным шоком. Этого же просто не могло быть… Или могло? Семь недель назад в Эденсоре она очень бездумно отдалась плотским утехам с Шэроном и теперь надо платить за свое легкомыслие. Именно свое, потому что не стоило ожидать, что мужчина, выросший в ХIХ веке и проживший около ста лет в петле, позаботится о контрацепции.
Ее рука легла на низ живота, туда, где уже несколько недель жил малыш. Алма очень хотела бы назвать его плодом любви, но после разговора с мисс Королек ее не отпускали сомнения, а сейчас они росли с каждой минутой. Действительно ли было, или есть, это прекрасное чувство? Тогда, в начале их отношений, она ответила на ухаживания Шэрона, воспринимая это как временное развлечение. И сама не заметила как влюбилась в этого немного грубоватого, на первый взгляд, но в действительности нежного и надежного человека. Да, внешне Шэрон оставался все тем же — мрачным и неотесанным лодочником, но Алма знала, что лишь маска. Маска, за которой он привык прятаться столько лет. Чем чаще и ближе становилось их общение, тем больше открывала для себя истинную его сущность. Или она все это себе придумала, одурманенная чувствами?
Женщина была готова почти ко всему в своей жизни. Казалось, после плена тварей ничто не может испугать ее сильнее и заставить не спать ночами от переживаний, но она была неправа. Она была не готова к беременности. Привыкнуть к новому положению никак не удавалось. Мысль о том, что под сердцем она носит нового человека не укладывалась в голове, а неизбежность объяснений перед сестрами-имбринами нагоняли на женщину ужас. В первые дни Алма задумывалась об аборте, но почти сразу поняла, что не сможет убить собственное дитя.
Кассандра выдохнула, секрет подруги сбил ее с толку. О романе Алмы она догадывалась, пусть та и шифровалась, но такие последствия отношений даже представить себе не могла. Кэсс помолчала с минуту, обдумывая услышанное и осторожно спросила.
— И… И что ты собираешься делать?
— Я не знаю, — со слезами в голосе сказала Алма, она уже задавала себе этот вопрос, но ответ так и не нашла. Все было слишком сложно. — Мисс Королек раньше меня упадет в обморок, если узнает об этом.
— Но ведь через пару месяцев узнают все.
— Может быть за это время я что-нибудь придумаю, — кажется, Алма была близка к отчаянью. — Я не хотела, что бы все зашло так далеко. Я просто любила.
— Кстати, еще один вопрос — кто счастливый отец? Он в курсе? — Кассандра тут же пожалела, что эти слова сорвались с ее языка. От них Алма помрачнела и отвела взгляд. Ее настроение мгновенно поменялось, а голос стал холодным.
— Не важно кто он и нет, не в курсе.
— А может все-таки стоит его обрадовать? Да и перед Советом Имбрин вы будете выглядеть убедительнее. — Кэсс говорила спокойно. — Тебе ведь придется…
— Откуда ты знаешь, как он отреагирует? — немного резче, чем собиралась спросила Алма. — Мы никогда не говорили про детей, сомневаюсь, что ему это вообще надо. Он общался с ними только поверхностно и не собирался сближаться. А его появление перед остальными имбринами только усугубит положение. Они таких не любят, — она тяжело вздохнула, теребя манжет блузки.
— Так это Шэрон?! — Кассандра не смогла скрыть своего удивления. Кто кто, а лодочник был не сильно похож на мужчину мечты утонченной леди.
— Неужто все так очевидно? Кэсси, прошу, не смотри на меня так, — в голосе Алмы была мольба. — Я люблю его, — она закрыла лицо ладонями, пряча эмоции.
— После тварей мы не любим только один тип странных — амброманов. А их в доме не так уж и много. Только Шэрон, — Кассандра невольно усмехнулась, а потом поспешно добавила, — только не думай, что я осуждаю тебя, — взяв себя в руки, мисс Ворона подсела ближе и обняла подругу за плечи. — Просто слегка неожиданно. Вы, мягко говоря, очень разные и это удивительно, что вы сошлись и были вместе так долго. Да и по его отношению к остальным так и не скажешь, что имбрины ему по душе.
— Он давно бросил принимать эту гадость! — Поспешила убедить подругу Алма. Ей было обидно что его продолжают считать наркоманом и преступником. — Уже больше сорока лет Шэрон ведет правилный образ жизни. В сравнени с Дьявольским Акром, правильный.
— Алма, я верю. Я не склонна судить людей по их прошлому, если они исправились в настоящем, — Кэсси мягко провела по щекам подруги, стирая слезы. Она впервые видела Алму такой не уверенной и испуганой, это весьма обеспокоило Кассандру и она хотела успокоить ее. — И, думаю, не только я. Не все конечно, но найдутся те, кто тебя подддержит.
— Не говори, не говори ничего и никому, пожалуйста, — Алма схватила Кэсс за руки и повернулась к ней лицом.
— Хорошо, хорошо, я не расскажу, — сказала Кассандра. Она внимательно посмотрела на подругу, внешне измениния были почти не заметны, но по грустным глазам Алмы Кэсс поняла насколько той тяжело. — А ты успокойся. Нельзя так переживать, тем более в твоем положении! Давай-ка, выпьем чаю и подумаем, что делать.
========== It is pregnanсу… ==========
Алма сидела на подоконнике, устремив взгляд куда-то вдаль. Солнце садилось, бросая последние лучи на городок, позволяя ночи окутать дома и улицы темнотой. Подобную темноту ощущала и женщина. В душе ей было невыносимо больно и тоскливо. Ранее ярко светивший огонек любви будто померк и исчез, оставив после себя горстку пепла. Хрупкое счастье рухнуло в один миг. Она понимала, что жизнь уже не будет прежней, ребенок полностью изменит ее положение в обществе и отношение с окружающими. Алма, почему-то, уверила себя, что Шэрон откажется от нее, узнав о беременности, посчитав все это слишком тяжелым бременем.
Пытаясь унять, сдержать, тревоги и переживания, Алма старалась выглядеть как можно уверенней, строже. Яркие топы и капри опять вернулись в шкаф Марианны, им на смену пришли более привычные для имбрины вещи. Она пыталась спрятаться, надев черную облегаюшую юбку-карандаш немного ниже колена и деловую блузку, застегнутую на все пуговицы, тоже темную. Как будто эта закрытось и строгость снаружи должны были сбалансировать ее внутриние волнения, от которых ее аж трясло. Алма чувствовала себя глупой из-за того, что поддалась чувствам, забыла про здравый смысл и теперь находилась в такой неприглядной ситуации. А еще брошенной и очень одинокой, и хоть Алма не хотела объясняться с Шэроном, она как никогда нуждалась в его заботе и поддержке.
Первые симптомы нового состояния проявились уже через неделю после приезда к Джейку. Алма чувствовала легкое недомогание по утрам, внезапно отказалась от ранее любимого шоколада и пристрастилась к лимонам. Сначала она не обращала внимания, списывая все на переезд — смену климата и часового пояса, а легкое головокружение считала признаком переутомления.