Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 22 из 23

Сегодняшний день стал исключением.

Сегодня ей хотелось услышать признание человека, знакомого ей по приюту.

Более того, слышать его она была должна. Вместе с тем она была как парализованная, мучаясь сомнением, стоит ли ей снова нарушать свой обет с подслушиванием.

Первый раз это произошло несколько месяцев назад.

Маккрини выслушивал исповеди, а она как раз зашла к себе в подсобку за моющим средством. При этом она была уверена, что в эти минуты на исповеди с Маккрини никого нет.

Она ошиблась. Человек как раз ему исповедовался. Флоренс пыталась поспешить уйти, но никак не могла найти полироль. И продолжала искать несчастную полироль, не в силах избежать голосов. Сначала до Флоренс не доходило, что именно она слышит. Думала, это какая-то шутка. Но нет. Мужчина умолял отца Маккрини отпустить ему грехи. Холодок пробежал по спине Флоренс, когда она, цепенея от ужаса, слушала, как тот подробно описывает свой грех. Ее даже тошнило, и она промокала себе лицо холодной водой. Этот человек умолял отца Маккрини поклясться, что выполнит свою клятву и никогда никому не расскажет о том, что сейчас слышит. Маккрини заверил его. Мужчина намекнул, что вернется.

В течение следующих недель Флоренс мучила нерешительность. Ей не хватало духа сказать святому отцу, что она знает. Не могла, и все. Между тем тот человек вернулся. Без предупреждения. Однажды Флоренс увидела, как он уходит, и мысленно отметила это. Она его запомнила по своеобразным татуировкам на руках.

Шли дни, и совесть кричала ей в голос: «Скажи, скажи кому-нибудь!»

И она это сделала.

Когда в метро похитили того трехлетнего мальчика, Флоренс позвонила репортеру «Сан-Франциско Стар», который писал об убийстве Таниты Мари Доннер.

Но он ей не поверил. Она это знала. И не могла его винить. Но при этом не знала, что делать. Что, если тот мужчина похитил и мальчика? Ответы Флоренс искала в облаке пара своего чайника. И нашла одно: ей нужно предоставить доказательства. Господь указывал ей путь.

«Ну-ка иди, шевелись».

У нее было несколько секунд. Пока бежала вода, Флоренс открыла сумку и вынула оттуда миниатюрный диктофон, который купила месяц назад на случай, если этот человек когда-нибудь вернется. Теперь он был здесь, и она была готова. Флоренс установила громкость и нажала кнопку записи, как показывал продавец. Загорелась красная лампочка, и она, подойдя к старому картотечному шкафу у стены, подвесила диктофон на гвоздь под лючком. Затем она заперла дверь и прикрыла воду.

Голоса в воздуховоде плыли, жестяные и призрачные.

– Ну же, – подбадривал голос Маккрини.

В ответ тишина.

– Не бойся, сын мой. Здесь сейчас незримо присутствует сам Господь.

Молчание.

– Я помогу тебе начать. «Благослови меня, святой отец…»

– Отец, это я, – выговорил убийца Таниты Доннер.

15

– Можешь меня прикрыть? – заметив Энн и Зака в приемной «Стар», спросил Рид у Молли Уилсон. Та перехватила его взгляд, прикованный к жене и сыну.

– Да пожалуйста, – согласилась она, не отвлекаясь от печатания. – Только мне скоро на интервью с ФБР, по Беккеру.

Проведя рукой по волосам и затянув галстук, он вдруг занервничал.

– Привет, пап! – подскочил Зак. Должно быть, подрос еще на дюйм. Одет в толстовку, джинсы и кроссовки, на голове бейсболка «Джайантс» задом наперед, а сам весь так и сияет.

– Привет, здоровяк. – Рид обнял сынишку.

– У тебя точно сегодня есть время? – оглядела Энн суматошный отдел новостей. – Может, ты занят?

– Да ну. – Рид провел их в пустую комнату. – Хорошо выглядишь, Энн.

Сейчас она отращивала свои каштановые волосы, а одета была в шелковую куртку пастельных тонов, которая в сочетании с брюками и жемчужным ожерельем воплощала образ успешной бизнесвумен. Ее недавно вылощенное скрабом лицо, мягкость губ, рельефные скулы и прекрасные карие глаза – все излучало ту самую женщину, в которую Рид в свое время влюбился – любовь, ныне воплощенная в их сыне.

Стеклянные стены офиса выходили на начальственный стол и две дюжины кабинок, где работали за своими компьютерами репортеры. Семья Ридов сидела за пустым круглым столом. Рид подал Заку коричневый конверт.

– Это что?

– Подарок.

Зак вынул эффектный цветной снимок левого защитника «Джайантс» Барри Бонда, как он готовится к победному броску.

– Ого! Спасибо, пап.

– Это замечательно, Том.

– Ну, Зак, старина, рассказывай мне, как у тебя дела.

– Ну… Не люблю вставать так рано, чтобы бабушка отвозила меня в школу. Надоело проезжать через мост.

– Ничего, сынок, скоро уже на каникулы.

– И хочу, чтобы играть с Джеффом и Горди.

– А новых друзей в Беркли, что ли, не завел?

– Да как-то нет.

– Хорошо, Зак, это я понял, – сказал Рид. – Но чувствую, что это не все. Если есть что-то еще, самое важное, то сейчас самое время нам с мамой об этом рассказать. Давай попробуем?

Зак положил перед собой картинку, не сводя с нее глаз.

– Тут ребята в школе говорят…

– Вот. Расскажи нам, что говорят ребята в школе.

– Они говорят, что мама у меня ушла от папы, потому что он облажался как репортер после того, как из-за его ошибки убил себя один мужик.

Рид сухо сглотнул.

– Это неправда, – солгала Энн.

– Ты тоже так думаешь, Зак? – спросил Рид.

Сын пожал плечами и встретился взглядом с отцом. Глаза матери, безупречная кожа; он источал невинность.

– Я сказал им, что мой отец нашел парня, который убил маленькую девочку, а полиции это не понравилось. А еще я им сказал, что тоже собираюсь стать репортером.

Рид перед своим сыном благоговел. После всего, через что ему пришлось пройти, он сохранил в себе любовь.

Вот это и есть твердость. Безоговорочная.

– Разговоры у вас какие-то недетские. Нет чтобы о чем-нибудь попроще.

– А знаешь, что они еще говорят?

– Что? – вместо отца спросила Энн.

– Они говорят, что когда твои родители разойдутся, то обратно уже не сойдутся. Никогда. Что бы они тебе ни говорили, все равно этого не сделают.

– Сынок, послушай меня, – сказал Рид. – Я знаю, это тяжело. Но нельзя так уж полагаться на то, что говорят дети. Слушай свое сердце. Мы хотим быть вместе, потому об этом и говорим. И это лучше, чем не говорить об этом, верно?

– Наверно, да. – Зак посмотрел на родителей. – Только в нашем доме кто-то теперь живет.

Энн тронула Зака за руку.

– Приличные бизнесмены из Талсы, муж и жена. Они просто временные жильцы. А дом по-прежнему наш.

Зак посмотрел на отца.

– Папа, а правда есть еще один убийца, который убивает маленьких детей?

Вот так финт.

– Никто точно не знает. Но вероятность, что он нападет на тебя, это как если б кто-нибудь случайно попал в тебя мячом для гольфа. То есть минимальная, но риск есть. А значит, все равно важно. Ты знаешь кого-нибудь, в кого бы ни с того ни с сего попали мячом для гольфа?

– Нет, – хихикнул Зак.

Энн улыбнулась:

– А еще что ты хотел спросить?

– Про «Китти-Хок»? – Заполучить модель этого авианосца было у Зака заветной мечтой.

– Нет, совсем про другое.

– Ах да! Па, а можно я посижу за твоим компьютером?

– Конечно. Идем со мной.

– Вот это да!

Наклонившись над терминалом, Рид проворно набрал на клавиатуре команду очистки экрана. Зак плюхнулся в кресло отца и стал наблюдать.

– Эй, красавчик мой. – В кабинку Рида скользнула Молли Уилсон и присела рядом с Заком. – Давно тебя не видела. Ты уже совсем большим парнем стал. Как дела в школе?

– Да ничего.

Заку Уилсон нравилась. Она хорошо пахла.

– Молли, Зак тут хочет покопаться в машине, – сказал Рид. – Ты уж будь добра, пригляди, чтобы он редакцию не разбомбил?

– Ого. Задание повышенной сложности, но думаю, что справлюсь, папочка. – Она улыбнулась своей роскошной белозубой улыбкой, а затем, поглядев на Энн, одиноко сидящую в комнате для интервью, прошептала: