Страница 10 из 13
– Да, хорошо, – ответила девушка, успев проявить свой акцент даже в одной фразе.
Примостив рюкзачок на соседнее кресло, Женя окончательно расслабилась и стала поджидать свой кофе. Мысли ее лениво кружились вокруг основной цели, ради которой она сюда и приехала. Пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю, что – отель, названия которого она не запомнила, не говоря уже об адресе.
Позади нее за столиком сидела худенькая девушка в больших солнцезащитных очках, которые закрывали чуть ли не все ее лицо. Она тоже пила кофе, но только без молока. Рядом с блюдцем ветерок играл с обрывками бумажек из-под коричневого сахара. В большой прозрачной пепельнице дымилась тонкая сигарета «Карелия», ее конец нависал над горкой смятых окурков, которые девушка уже успела выкурить за это утро. Девушку звали Мика, она неделю назад потеряла работу официантки в кафе, и вот теперь каждое утро отправлялась на поиски новой. У нее были слабые пальцы рук, поврежденные ревматоидным артритом, и потому она часто роняла подносы, за что ее то и дело увольняли. Но она любила свою работу, ей нравилось подавать кофе и еду туристам, да и вообще, она и жизни не мыслила себе нигде, кроме этого приморского бульвара. Здесь она работала всю свою сознательную жизнь, и посудомойкой, и уборщицей, а потом и официанткой. Она была хороша собой, ее маленькое смуглое лицо с большими миндалевидными глазами черного цвета обрамляла роскошная кудрявая шевелюра темных блестящих волос.
Она сразу заметила эту русскую девушку в голубых джинсах и куртке, расположившуюся в двух шагах от нее и заказавшую кофе с молоком. Девушка не курила, хотя зачем-то несколько раз покрутила чистую пепельницу в руках. Может, сигарет не успела купить. Вот если бы она повернулась и спросила у Мики сигаретку, она сразу бы ее угостила. Да еще и зажигалку подарила, у нее в каждом кармане по паре зажигалок на любой вкус.
То, что произошло в следующие доли секунды, Мика еще долго не забудет. Какой-то высокий парень с рыжими волосами, в коричневых вельветовых джинсах и зеленой водолазке протиснулся между плетеными креслицами, скрыв на мгновение от Мики русскую девушку, и в следующую минуту его зеленая водолазка уже мелькнула в соседнем кафе (должно быть, он протиснулся между ящиками с розовыми петуниями, отделявшими территорию одного кафе от другого). Прямо на глазах обалдевшей и онемевшей от неожиданности Мики он, находясь всего в нескольких шагах от русской, в соседнем кафе, вытряхнул из ее коричневого, натуральной кожи, рюкзачка все содержимое, забрал кошелек и какие-то карточки, остальное (какие-то женские мелочи типа бумажных носовых платков, помады) сунул обратно в рюкзак и швырнул под столик. И исчез. Просто испарился. Мика, перепрыгнув через цветник, кинулась, чтобы подобрать хотя бы рюкзак, а потом, выбежав из кафе, оглянулась, надеясь увидеть зеленую водолазку или огненную шевелюру вора. Бесполезно. Его нигде не было. Он за одну минуту ограбил девушку. Мика вернулась за свой столик, достала из кармана джинсов сложенный в несколько раз пакет, который прихватила с собой чтобы купить хлеба, и сунула туда рюкзак. Не хватало еще, чтобы «рускиня», обнаружив пропажу, обвинила ее, Мику, в воровстве. Мика уже не чувствовала вкуса своего остывшего кофе, все ее внимание теперь было сосредоточено на девушке, которая, щурясь от солнца и ничего не подозревая, все подливала и подливала в свой кофе молоко из маленького белого кувшинчика. Бедняжка. Что-то сейчас будет. Конечно, лишиться денег в чужом городе – это катастрофа. Но не для таких, как эта русская. Она явно богачка. И хотя в ушах у нее скромные сережки, все равно, весь ее вид, даже простые с виду джинсы и майка с курткой, выдают в ней девушку состоятельную. Мика за долгие годы работы в кафе и ресторанах научилась различать богатых и тех, кто такими хочет казаться. У богатых особый взгляд, движения, разговор. Они более уверенные в себе, спокойные. Не суетливые, и глаза не бегают.
– Ой… Мой рюкзак…
Вот оно, началось представление! Мика готова была сама признаться себе в том, что совершила преступление, не закричав, ничего не предприняв, чтобы помешать вору скрыться. Просто она так четко успела представить себе весь расклад после того, как она закричит, мол, ловите его, он украл рюкзак, что смысла поднимать шум не увидела. Успеть схватить его она сама не смогла бы. Две официантки в это время находились внутри кафе и уж точно ничего бы не сделали. В этой части террасы и людей-то, кроме Мики и русской девушки, не было. Полицейских здесь она вообще не видела. И что? Вот поэтому она рванула за ним сама, чтобы хотя бы забрать рюкзак. Он опытный вор, смог либо проворно смешаться с прохожими, либо нырнул внутрь соседнего кафе и выбежал через кухню.
– Девушка, у меня здесь был рюкзак, вы не видели? – спрашивала русская у официантки.
И вот в этот момент она встретилась взглядом с Микой. Глаза ее смотрели растерянно, она ртом хватала воздух, ей так многое хотелось сказать: меня обокрали, где мой рюкзак, вы не видели, кто бы это мог сделать…
Мика поднялась и приблизилась к ней.
– Я могу вам помочь? – спросила она, отлично владея русским, как и все официантки на бульваре «Сливница».
– У меня здесь рюкзак был, вы не видели, кто его взял? – В голосе девушки звучали слезы. – Господи, там все мои деньги! Карточки!
– Нет, я не видела, – с трудом солгала Мика. А что она могла ей сказать? Извините, я все видела, но не закричала, потому что поняла, что его все равно никому не догнать? Или просто признаться в том, что она растерялась? Но тогда ее смогут принять за соучастницу этого рыжего, и оправдывайся потом!
Между тем официантка смотрела на нее в упор в ожидании платы.
– Вот, возьмите… – И русская стала дрожащими руками расстегивать сережку.
– Сколько она тебе должна? – спросила, отчего-то разозлившись, Мика, – Чего смотришь так? Не видишь, ограбили человека. Сколько? Я заплачу.
– Два лева, – ответила официантка. Получив от Мики деньги, она исчезла.
– Оставь свои… обицы… – Она забыла, как по-русски «сережки», – Оставь!
Она показала на сережки.
– Спасибо большое! Господи, надо же… Где здесь полиция?
– Да не найдут они ничего. Все. Ничего не сделаешь. У тебя же есть телефон, позвони своим, скажи, чтобы прислали денег.
– У меня нет телефона.
Мика не поняла. Как это у такой девушки и нет телефона.
– А где же он? Тоже украли?
– Почти, – ответила раздраженно русская, оглядываясь, словно надеясь увидеть проходящего мимо нее вора с ее рюкзаком на плече.
– Ты можешь позвонить с моего телефона, правда, это дорого, но ничего, переживу. Ты только быстро скажи, чтобы меньше минуты. Не обеднею.
– Нет, я не могу звонить… Да и номера не знаю.
Вот что значит мобильный телефон. Она на самом деле не знала номера телефона Борисова, не говоря уже о номере Татьяны. Все. Она попала в самую настоящую западню. Разве что обращаться в русское консульство и объяснять ситуацию? Но что они могут для нее сделать? Искать Борисова?
– Ты знаешь, где консульство? – спросила Женя Мику.
– Все знают. Это недалеко, за Общиной. Думаешь, придешь, и они дадут тебе денег? Ты серьезно? Меня Мика зовут. А тебя?
– Женя. Мика, спасибо, что заплатила за кофе.
Они вышли и направились к Морскому парку. Еще недавно Женя прогуливалась здесь же, по бульвару, чувствуя себя свободной и полной сил. Сейчас же она едва шла, словно вместе с деньгами ушла сила из ее тела.
– Может, ты покажешь мне, где можно сдать золото?
Женя тронула себя за ухо. Сережки не было. Она бросилась обратно в кафе и, к счастью, нашла сережку на полу рядом с ножкой стола. К Мике она вернулась, плача.
– Это же серебро, – сказала Мика, глядя на сережки Жени.
– Нет, это платина с бриллиантами, – со вздохом сказала она, и, представив себе, что на вырученные деньги ей придется покупать самый дешевый билет до Москвы, она захныкала. Это было похоже на надвигающуюся истерику. Это уже слишком. Это даже не последняя капля, это просто конец. Это смерть.