Страница 2 из 10
Фыркнул двигатель, «Газель» лихо развернулась, обдав искореженный автобус облаком пыли, и помчалась в обратный путь.
Трясло ужасно. Антона подбрасывало в кузове, мотало из стороны в сторону, от дикой головной боли парень временами проваливался в душный влажный обморок. Пулемётчик покосился с интересом, пихнул дремавшего Кабана в бок:
– Смотри, новичок по ходу сейчас зомбанется. Может, замочить его нахрен?
Сквозь пелену боли Антон с трудом расслышал слова пулемётчика, и… даже обрадовался скорой смерти. Ведь это избавление от этого кошмара, голова словно раскаленная железная болванка, по которой без остановки долбят кувалдой.
– Да не, это он под откат попал. Да и без живчика видать хреново. – Медленно достал из внутреннего кармана фляжку, раздумывая, стоит ли тратить на потенциального мертвеца, наконец, отвинтил крышку, прижал горлышко к потрескавшимся от жажды губам пленника. – На, хлебни – полегчает!
Антон сделал несколько неловких глотков, с трудом проглотил мерзкий на вкус напиток, откашлялся.
– Что это за хрень?!
Пулеметчик с Кабаном синхронно заржали:
– Эта хрень для нас лучшее пойло. И для тебя тоже, если не зомбанешься!
– Зомбанусь?
– Долго объяснять. Да и зачем, у тебя теперь два пути – или в клетку, или в яму. – Пулемётчик снова загоготал, – третьего не дано.
Антон выпрямился, странно, но вроде бы полегчало. Шум в ушах медленно стихал, сердце перестало трепыхаться как пойманная птица.
– Ну как – помогает живчик? – Кабан покосился с ухмылкой. – А ты рожу кривил. Это средство от всех болезней.
Грузовичок сбросил скорость, пулеметчик обернулся, глянул через кабину вперёд:
– Вот это подфартило! Кабан, зырь какая краля!
«Газель» медленно объехала припаркованную на обочине «Тойоту» с без устали моргающей "аварийкой". Капот задран, над сверкающем идеальной чистотой двигателем склонилась белокурая красотка в тонкой полупрозрачной блузке и нескромно обтягивающих джинсах. Она радостно защебетала, когда из кабины вылез заспанный Жбан:
– Ой, мальчики, вы военные, да? Ой, как хорошо, что вы встретились. Я тут заблудилась и с машиной что-то, не заводится, – девушка улыбнулась Хохлу, что тоже выбрался из кабины.
Жбан хмыкнул, оглянулся вокруг. Вроде тихо.
– Ну как не помочь такой красотке… – та смущенно опустила длинные ресницы, – только это… дашь на дашь… – Жбан похотливо загоготал, Хохол поддержал командира. – Ты это, давай-ка… – Жбан опустил капот и похлопал грязной лапищей, – устраивайся поудобнее и… джинсы не забудь спустить.
Кабан хмыкнул:
– Сейчас будет шоу…
Девушка зашмыгала носом, глаза повлажнели:
– Мальчики, может… может не надо?
– Надо, надо. Давай, не тяни, а то церемониться не стану!
Та оглядела жадно разглядывавших ее мерзавцев, отвернулась, дрожащие пальцы нерешительно расстегнули мелкие пуговички блузки. Жбан шагнул ближе, потная ладонь легла на тонкую талию.
– Как зовут-то тебя, красотка? Давай помогу…
Блондинка рывком развернулась, в руке блеснул внушительный нож, Жбан захрипел, сжав пальцами распоротую глотку. Замах, нож свистнул, Хохол не успел даже ничего понять, как клинок вошёл в глаз по самую рукоять. В руках блондинки уже автомат Жбана, лязгнул затвор, ствол угрожающе уставился на офигевших от неожиданной развязки бандитов.
– Руки, руки подняли, чтоб я видела! – Голос из нежного девичьего стал металлическим. – Дернетесь – завалю обоих!
За спиной красотки шагах в пятнадцати поднялись два здоровяка. Искусный камуфляж – что-то типа плаща-накидки с пучками жухлой травы позволил оставаться незамеченными до поры. Один вскинул арбалет, взяв на прицел пулемётчика, в огромных мускулистых ручищах оружие казалось игрушечным. Другой, сжимая пистолет с глушителем, быстрыми шагами приблизился к «Газели». Заглянул в кабину, там пусто, вернулся к застывшим пленникам.
– Ты, – ствол указал на пулеметчика, – медленно и аккуратно свяжи лапки своему корешу. Медленно, я сказал.
Боец послушно стянул запястья Кабану, тот заскрипел зубами, но смолчал.
– Вот и умница. Только вот зачем нам два пленных, одного хватит. – Сухой щелчок, на лбу пулемётчика расцвело алое рваное пятно, амбал свалился за борт как подкошенный.
– Зена, тут у них два пленника.
Красотка подошла к машине, со злостью оттирая бурое пятно на блузке.
– Такую вещь заляпал, урод. Что тут у тебя?
Боец хмыкнул:
– Да муры, по ходу, двух новичков прихватили. Свежий кластер недалеко. Видок у них конечно не очень.
– Думаешь, оба зомбанутся?
– Похоже на то!
Водила подал голос:
– Ребят, мы тут вообще не при делах. Руки освободите, я уже пальцев не чую. – Умолкни уже. И вообще, чтоб лишнего звука не слышал. А то этим компанию составите! – он кивнул на мертвецов.
– Калач, угомонись. Нельзя новичков обижать, примета плохая. На муров, вон, глянь, если не веришь.
– Да я ж так, для порядка.
– Всё, кончай болтать, дуй за руль. Молчун, приглядишь? – верзила в ответ лишь кивнул, ловким прыжком забрался в кузов.
Небо совсем почернело, а проклятый грузовичок и не думает останавливаться. Антон выдохнул, разжал стиснутые зубы – жуткая боль, немного отступившая после той бодяги, медленно возвращалась. Пока терпимо, а вот стянутые мёртвой хваткой ладони совсем заледенели, он уже не чувствует пальцев. Всю долгую дорогу в кузове царило молчание, лишь Зена с Калачом в кабине о чем-то тихо спорили, но разобрать слов из-за тарахтящего движка и скрипа железяк было невозможно. Арбалетчик же, который охранял теперь уже трёх связанных, не проронил ни слова, он вообще почти все время просидел в одной позе, лишь в самом начале провёл над пленниками какой-то пикающей штуковиной, похожей на пульт-переросток от телевизора. Скорее всего, искал «жучков», но раз больше никаких действий не последовало – все чисто. Водила теперь лежал рядом с Антоном, а Кабана определили к левому борту. Водила без остановки скрипел зубами, стонал, Антон не раз замечал косые взгляды арбалетчика на бедолагу. Тот явно о чем-то догадывался, а ещё не давала покоя та фраза, что «новички могут зомбануться». Антон уже перестал чему-нибудь удивляться, в этом чокнутом месте похоже возможно всё. Тут поди и драконы с эльфами где-нибудь водятся.
Водила вдруг дернулся, задрожал, глаза распахнулись, блеклые, мутные, из глотки вырвалось хриплое урчание. Мужик потянулся ртом к Антону, тот дернулся, отодвигаясь, но уперся в борт. Ещё успел подумать, что водила решил поцеловать, педик небритый, а тот с сочным чавканьем вгрызся в щеку. Арбалетчик рванулся следом, короткий замах, и в висок шофера с хрустом вонзился клинок. Антон заорал в голос, не столько от боли, сколь от ужаса, на потрепанных грязных джинсах спереди проступило тёмное пятно.
Визгнули тормоза, «Газель» замерла на месте, пыльное облако догнало машину. Из-за открывшейся водительской двери раздался встревоженный голос:
– Молчун, что там у вас?
– Да все в порядке, – здоровяк медленно и старательно вытер лезвие о тельняшку водилы, – новичок, полосатый который – зомбанулся. Ну и второго малость надкусил.
Антон вспыхнул:
– Малость?! Да он мне чуть щеку не сгрыз!
– Да щас пластырем заклею, не ссы!
Вспомнив о неприятном моменте, Антон благоразумно умолк.
Молчун устроился поудобнее на прежнее место, пудовый кулак грохнул по кабине:
– Поехали!
Фыркнув движком, «Газель» лихо рванула на запад, несмотря на солидный вес брони. Уже в полной темноте машина вывернула на асфальт, вернее, жалкое подобие оного, ибо трясти начало ещё похлеще, чем по грунтовке. Боль вернулась, причём с удвоенной силой вгрызлась в виски, и на очередном ухабе сознание милосердно отключилось. К жизни Антона вернуло ведро холодной воды, он подскочил, порываясь сесть, но без помощи рук это непросто. Грохнулся на спину, рядом с довольной ухмылкой возвышается Молчун.
– Ну как, освежился?
Антон повернулся набок, извернувшись гусеницей, сел. Огляделся вокруг, похоже, какой-то подвал. Антон в углу, на ворохе какого-то тряпья. Прямо над головой несколько труб, что тянутся от одной стены к другой. От бетонного пола тянет могильным холодом, пахнет сыростью и затхлой водой. Закопченные кирпичные стены уходят куда-то вдаль, тонут в непроглядной тьме. От маленького фонарика в руках Молчуна почти никакого толку. – Освежился, или ещё повторить?