Страница 44 из 62
– Ну и? Что делать будем? – спросил Смоукер, терпеливо дождавшись, пока я закончу упражнения.
– Спать. У меня пока вообще никаких мыслей нет.
Я не видел, скорее – интуитивно предположил, что он пожал плечами. После чего с кряхтением поднялся и стал обустраивать себе лежанку.
Тем временем на том берегу разгрузка закончилась. Заносили все в хозяйский дом, потом еще минут сорок вся банда торчала внутри. Жрут небось, засранцы, ужин у них. Из открывавшейся во время разгрузки двери пробивался свет, но окна были темными. Собственно, когда дверь окончательно закрылась, ничто не свидетельствовало об обитаемости этого места. Умно. Интересно, а наблюдателей догадались поставить? После ужина они стали расходиться по хатам. Двенадцать вышли из хозяйского дома. Сколько осталось внутри – неизвестно, но и дюжины вполне хватало, чтобы серьезно осложнить наши планы.
Утром, пока ждали Петра, успели взбодриться зеленым чаем. Смоукер, оказывается, одну бутылку оставил себе. В ней и вскипятили воду, разведя небольшой костер поодаль от берега в лесу. Смоукер предварительно набрал каких-то трав, листьев, порвал всю эту лабуду на мелкие кусочки и затолкал в бутылку через горлышко. После того, как вода вскипела, дал ей немного остыть, взболтал, открутил крышечку, с сомнением посмотрел на содержимое и аккуратно приложился к бутылке. Сделав пару глотков, скривился и протянул мне.
Вкус был гадостный, чайных дел мастер своими травками сделал только хуже, впрочем, когда нормальную пищу ешь настолько редко, что каждый такой момент может считаться праздником, организм гораздо спокойнее принимает в себя всякую дрянь.
Вернувшись к озеру, мы обнаружили нешуточную активность на противоположном берегу. Готовили новую вылазку, не иначе, причем серьезную, задействовав пять машин из шести. Серый универсал загнали в сарай и прикрыли ворота. В оставшиеся авто расселись четырнадцать человек, большинство с оружием, и плотной колонной укатили по грунтовке в лес.
– Сколько осталось? – в голосе Смоукера чувствовалось напряжение.
– Двоих только вижу, а так – черт его знает, – ответил я, не отрываясь от окуляров.
– Даже не знаю, что хуже, – протянул Смоукер.
– О чем ты? – спросил я, убирая бинокль в карман.
– Они бы вели себя значительно спокойнее, если бы их было до хрена.
Ну в общем резонно, мало того, что людей там для комфортной обороны наверняка осталось немного, так мы еще и как будто специально время подгадали с дипломатическим визитом.
Где-то через полчаса объявился Апостол. Один, остальных, кто пошел с ним, остановил на привал в лесу недалеко от дороги. Петр поведал, что информацию о готовящихся переговорах восприняли с воодушевлением, чего нельзя сказать о нашей инициативе по поводу огневой группы поддержки. По его словам, только Карина рвалась в бой, но Бакир не только запретил ей идти, но и предусмотрительно отобрал двустволку, с которой Карина не расставалась даже ночью, переламывая, дабы исключить самострел, но с вложенными в стволы патронами укладывая себе в спальник.
В итоге двумя добровольцами без особого на то желания оказались Юн и сам Бакир, который использовал свое участие, как основной аргумент в пользу разоружения дочери, дескать, у нас оружия должно быть с запасом. Помимо двустволки, у него имелось пятизарядное полуавтоматическое ружье с простенькой оптикой, впрочем, вполне достаточной для выполнения сегодняшней задачи.
У Юн, кроме миниатюрного травматического пистолета, оружия не было, и Апостол отдал ей собственный новенький полимерный револьвер. Добавить сюда наши со Смоукером «калаши», и получался вполне неплохой арсенал.
Сложнее было с вопросом тактики, две слабенькие рации давали возможность разделить группу поддержки только пополам и расположить на дистанции не больше пары сотен метров, дальше они просто не добивали.
Проблема была еще и в том, что нормальных позиций для эффективного прикрытия не было: с запада озеро, с востока густой ельник почти вплотную примыкал к домам, это было бы удобно, если бы мы собирались прокрасться на территорию, но никак не для наблюдения. С севера – поросший низкой травой почти голый берег озера без каких-либо укрытий, при этом с кромки леса с той же стороны по моим прикидкам видно было бы только боковую стену хозяйского дома. Очевидно, что наименьшей из зол будет южная сторона, откуда из леса рядом с дорогой относительно неплохо просматривались выходы на лицевую и тыльную стороны домов.
Глядя на Бакира с Юн, я понимал, мало того, что никакого энтузиазма в отношении огневого прикрытия они не испытывали, стрелять в людей их заставить будет не менее сложно, чем уговорить самих лезть под пули. Деградация людей как социума шла ударными темпами, осознание того, что привычные правила больше не работают, пришло очень быстро, кто не осознал – тот не дожил. Но между осознанием и переламыванием себя через колено, отказом от большинства базовых моральных принципов, существовала огромная разница. От времени это зависело мало, необходимо было попасть в соответствующую ситуацию.
Поэтому мы со Смоукером поделили роли так, как это обычно и происходило при любых вылазках: он ближе к цели, я – дальше, на прикрытии. Разница с нынешней операцией была лишь в том, что теперь каждому досталось по напарнику в нагрузку.
Настала пора выдвигаться, медлить нельзя было по двум причинам. Во-первых, мы ничего не знали о времени возвращения уехавших утром, во-вторых – Апостол. Сказать, что он нервничал, значит, ничего не сказать, лицо посерело, он все время двигал челюстью так, как будто жевал невидимую жвачку, периодически сглатывая и бросая косые взгляды в сторону домов. С таким видом только на эшафот.
Мы пожелали ему удачи, Юн даже обняла, сказала, что в него верит. Петр кивал и пытался выдавить подобие улыбки. Получалось паршиво.
Мы с Бакиром отошли примерно на сотню метров на запад, вдоль берега, где деревья подступали почти к самой кромке воды. Выбрав место с достаточно высокой травой, я подошел максимально близко, насколько возможно, к берегу, присел на одно колено и еще раз внимательно осмотрел поочередно все дома в бинокль, на всякий случай, свободной рукой имитируя козырек для бинокля от пробивавшегося сквозь тучи солнца. Движения ноль, лишь дверь хозяйского дома была приоткрыта.
Бакир тем временем повесил двустволку через плечо стволами вверх, не спеша уселся на поваленный ствол дерева метрах в десяти позади меня, положил ружье на колени и смачно высморкался в сторону. Нет, он не считал саму затею с переговорами идиотской, но вот все наши тактические приготовления воспринимал как игру детей в солдатики.
Тем временем Смоукер запросил проверку связи. Я ответил, что слышу, сообщил, что на позиции. Одновременно с этим снял автомат с предохранителя и взвел затвор.
Где-то через минуту у ближайшего к нам дома показался Апостол. Он медленно шел по направлению к хозяйскому, не скрываясь, нарочито слегка разведя руки в стороны. Он не дошел буквально метров тридцать, остановился и поднял руки.
Одновременно дверь хозяйского дома приоткрылась, и на крыльцо вышла женщина с оружием. Вроде охотничий карабин или типа того, с такой дистанции было сложно разобрать. Она что-то крикнула и мотнула головой. Апостол медленно сделал полный оборот вокруг своей оси, очевидно демонстрируя отсутствие огнестрельных сюрпризов.
Вроде диалог завязывается, уже маленькая победа. Если сразу стрелять не стали, есть шанс хотя бы разойтись мирно, а там уж будем посмотреть. В общем, ситуация внушала здоровый оптимизм. Я настолько сосредоточился на происходящем там, что когда рация ожила в нагрудном кармане, вздрогнул и с первого раза не расслышал сообщение.
– Не понял, повтори, – сказал я, надавив на тангетку, стараясь не отрывать взгляд от людей у дома.
– Говорю, проблемы у нас! – прошипел Смоукер сквозь легкие помехи.
Уточнять не потребовалось, я уже видел, что за проблемы.
По берегу по тому же маршруту, которым двигался Апостол, бежал ребенок. Бежал со всех ног. За ним, забыв про всякую осторожность, припустила Юн. Еще чуть дальше – Смоукер, постепенно отставая, двигаясь на полусогнутых, почти вплотную к гостевым домам, стараясь оставаться незамеченным.