Страница 17 из 62
Уже сквозь сон мне вдруг пришла в голову мысль, что машина, на которой мы ехали, кажется смутно знакомой.
Глава 4
Год четвертый, лето.
Доверие – это не показатель, не характеристика человека, мол, этому я готов подставить спину, а этому – нет. Доверие не вытекает только из опыта общения, чаще из необходимости зависеть от кого-либо и нежелания или невозможности получить гарантии и просчитать все варианты.
Под доверием подразумевается некое ощущение комфорта в момент, когда решение, влияющее на тебя непосредственно, принимает человек, кому ты доверяешь. Когда не ждешь удара.
Самая суть же в том, что далеко не всегда тот, кому ты подставил спину, получил кредит доверия от тебя лично. И еще реже это тот, кого ты проверил временем и обстоятельствами.
Изредка записывая в надежных друзей окружающих, мы забываем о тех, кому спокойно вручаем ключи от всех дверей, в том числе и свою жизнь, иногда в глаза их никогда не видев. Строители, врачи, водители общественного, как, впрочем, и любого другого транспорта, пилоты самолетов, повара в столовых и ресторанах, производители лекарств, бытовой техники, автомобилей, военные и полицейские, даже продавцы интернет-магазинов – список гораздо шире, чем кажется. И это только напрямую: гайку не довинтил, на тормоз не нажал, симптом перепутал, или улику пропустил. Косвенных связей не перечесть. И все эти люди в соответствующих обстоятельствах могли бы стать причиной нашей смерти. И это только ненамеренно.
А сколько сволочей вполне легально убивают нас ради денег или власти, и мы сами часто помогаем им в этом, продолжая искренне, по-бараньи верить тем, кто обещает о нас заботиться, кормить, защищать.
Да, подписываются договоры оказания услуг, товарные чеки, гарантийные талоны и страховки от несчастных случаев. Только кого эти бумажки хоть раз поднимали из могилы?
Но даже стремясь к полнейшей независимости от всех и вся, даже будучи мастером всех видов боевых искусств, увешанным огнестрелами с ног до головы, обладая околопараноидальной осторожностью и дьявольской интуицией, около трети жизни человек беспомощно спит. Кроме того, периодически возникает необходимость жрать, срать, а в последнее время еще и перезаряжать оружие. Жизнь одиночки превращается в сплошную бесконтрольную русскую рулетку. Я не вел никакой статистики, да и людей мы, слава богу, встречали не так уж много на своем пути, но одиночки попадались крайне редко.
Правда, быстро усвоив, что путешествовать одному предельно небезопасно, люди старались не сбиваться в большие стаи. Далеко не каждая относительно многочисленная группа хотя бы отдаленно напоминала сплоченный отряд бойцов, действующий как единый организм. Эффективность от увеличения количества участников чаще всего только падала. Мобильность у такой группы очевидно меньше, шума она при этом создает больше, в итоге вероятность нападения дохлятины росла в геометрической прогрессии. Но человек, как ни крути, животное социальное, и липнет к подобным себе с завидным упорством. Особенно, если это хоть чем-то оправдано.
До гостиницы «Атлантис», конечной точки моего небольшого маршрута, оставалось еще около километра, но я решил с легкого бега перейти на шаг. Стоило бы поторопиться, до заката оставалась всего пара часов, но нестись сломя голову, чтобы на входе попасть к зомбакам в теплые объятия, я себе позволить никак не мог. Да и нечего мне им было сейчас противопоставить, по-хорошему. Про людей вообще молчу.
Дождь почти прекратился, осталась только едва заметная морось, которая уже не грозила в момент вымочить до нитки, хотя ничего приятного в себе не несла. Небо оставалось все таким же серым, без малейшего намека на солнце.
Я внаглую свернул на въезд на эстакаду, на десятиметровой высоте перепрыгивавшую два перпендикулярно к ней идущих шоссе и выводившую меня практически напрямую к «Атлантису». Я был здесь как на ладони, несмотря на приличное количество автомобилей, разбитых или просто оставленных на дороге. Толковому стрелку с любой из нескольких близлежащих высоток не составило бы труда меня снять, но рискнуть получить пулю на автостраде было гораздо предпочтительнее, чем в одиночку соваться в местные дворы и переулки без карты и знания местности.
Сверху открывался неплохой вид на местную малоэтажную застройку, посреди которой расположилась гостиница.
Меня не покидало ощущение какой-то подставы. Чем ближе я подходил к цели, тем сильнее часть меня хотела развернуться и топать в другом направлении, к оставленным на окраине мной и Смоукером рюкзакам. Только вот остаться одному, без напарника – это форменное самоубийство, а к суициду я относился резко отрицательно. И последний оставшийся в обойме патрон никогда бы не приберег для себя.
Здание «Атлантиса», судя по дизайну, строилось сравнительно недавно, с модным в последние годы у архитекторов скошенным фасадом, как цунами нависавшим над соседними пяти-шестиэтажными домами. Две огромных металлических колонны под углом выходили из верхней части здания и упирались в землю, придавая устойчивость конструкции. В образованном треугольнике располагалась обширная и почти пустая парковка и прозрачный купол атриума, в который вели снаружи несколько входов.
Почти у каждого входа толпились зомбаки. Отсюда, с эстакады, они были похожи на толпу фанатов, готовых разорвать выходящего из отеля кумира на сувениры. Впрочем, приглядевшись, я заметил еще дохлятину. На парковке, около небольшого одежного торгового центра напротив гостиницы, на перекрестках поблизости. Мог ли Смоукер с компанией привести сюда всех этих засранцев? Я забрался в один из автомобилей, закрыл дверь, лег на пол у заднего сидения и нащупал на плече микрофон.
– Смоукер Хантеру, – запросил я, подождал несколько секунд и повторил запрос.
– На приеме, – наконец откликнулся напарник.
– Сколько вас?
– Двое, в чем проблема?
– Окно у тебя куда выходит? Можешь глянуть со стороны парковки?
– Легко, я так понимаю, ты уже добрался.
– Не совсем. Это вы столько друзей с собой приволокли?
– Нет, – ответил Смоукер, – за нами шли несколько, но они наверняка остались у входа.
– Что-то мы в последнее время часто в компании попадаем. Ко второму раунду с «черепами» я не готов.
– Где ты?
На этом вопросе я слегка завис. Я доверял Смоукеру, иначе бы не пошел сюда. Но после разборки у оружейного, сейчас, видя такое количество дохлятины там, где мы должны были пересечься…
– Недалеко, минут через двадцать при нормальном раскладе доберусь.
Пауза.
– Ясно, через главный не ходи, – Смоукер кашлянул, – есть два входа с противоположной стороны. Один через подсобку на кухню, дальше по служебной лестнице. Или через спортзал на подземную парковку. Оттуда ведет лифт на первый этаж, пролезешь по шахте.
– Ок, пойду через кухню. Отбой.
Я выбрался из машины и дошел до поворота эстакады, где начинался съезд. Достал из кармана бинокль и еще раз вдумчиво осмотрел подходы сверху.
Придется прорываться через главный. Если кто слушает эту частоту, по указаниям Смоукера придет либо в тупик, либо к задохликам на вечеринку. Мы прекрасно понимали, что в эфире можем быть не одни, поэтому обо всех условных сигналах давно договорились.
Вопрос теперь был только в том, как с двумя патронами в обойме избавиться от десятка зомбаков у входа?
Теоретически можно было бы прокатиться на машине и на ней вломиться в атриум через стеклянную стену. Фокусами по части завода двигателя без ключей я не владел, но эти безусловно полезные навыки не были жизненно необходимыми, в панике люди оставляли не то что ключи в замке зажигания, но даже грудных детей на заднем сиденье.
Другое дело, что, в отличие от фильмов про постапокалипсис, которые я когда-то обожал, в реальности любое топливо имело свой срок годности, а без соответствующих условий хранения, например, находясь в бензобаке, теряло свои свойства еще быстрее. Сейчас, спустя почти четыре года, завести любой брошенный автомобиль без свежей горючки было практически невозможно. Потому что мы пытались, причем неоднократно.