Страница 6 из 17
Мой самый лучший институт
Уже со второй беседы я понял, батюшке надо первым делом дать выговориться. Не наскакивать с порога с намеченными вопросами. Дать ему выговориться, он обязательно расскажет что-то интересное. А вопросы попридержать.
– Ты знаешь, – начал батюшка в ту нашу встречу. – Пришла сегодня молодая женщина. Не прихожанка… Лет двадцати пяти, двадцати семи. Внешне топ-модель. И на третьем месяце беременности. Два высших образования. Самое страшное, её ребёнок никому не нужен и как разменная монета. Она собиралась замуж, наметили дату свадьбы, хоть и неверующие, но собрались повенчаться. Несостоявшийся свёкор крупная, очень крупная величина в столице, устроил сына, мальчишку в общем-то, на должность, до которой тому, по-хорошему, расти и расти. Не бывает сказочно, раз – и ты руководишь большим предприятием. Без опыта, знаний. В наше сказочное время – бывает, если папа у тебя при деньгах и власти. Дело идёт к свадьбе, вдруг его родители решают, невеста им не ровня. Ей заявляют: свадьбы не бывать, езжай в свой Омск.
И отец у неё ненормальный. Она оказалась в мире, где все сошли с ума. Отец снегом на голову завалился к несостоявшимся сватам требовать себе должность. Раз вы мою дочь кинули, говорит, вы должны мне помочь перебраться в Москву. Так сказать, платите неустойку. Ему в ответ: вот тебе Бог, а вот порог. Выперли. Он обещает за это устроить небо в алмазах и подбивает дочь шантажировать беременностью. Гадюшник. Так называемый жених ещё до разрыва, особо не таясь, успевал сожительствовать с её подругой. И подруга не стала скрывать связь с ним.
Рассказывает мне и плачет. Говорю ей, забудь всех, успокойся. В тебе новая жизнь, это главное, остальное отбрось. Одна мать её поддерживает. Но тоже с оглядкой на отца, материально полностью от него зависит, а тот клянёт дочь, что наотрез отказалась поддерживать его аферу с шантажом.
Девчонка добрая по натуре, хорошая.
Может, говорю, и к лучшему. Бог отвёл от большей беды. Рассказываю ей, что бывая в тюрьмах, не один раз сталкивался с людьми, которые с поднебесных должностей падали ниже некуда. Обладали всем, а стали зеками. А ребёнок – это Божье благословение. Станешь матерью, говорю, поймёшь насколько всё происходящее с тобой сегодня мелко, гадко. Родишь, и у тебя в доме появится ещё один Ангел-хранитель, дом будет под небесным покровительством святого, имя которого дашь своему чаду. И к церкви прилепляйся, будешь просить, Бог даст хорошего человека. Не все же подлецы вокруг. Она говорит (и смех, и грех) сквозь слёзы: «Да, собаки, очень преданные существа». Люди, говорю, тоже бывают неплохие. А если вдруг окажется – ребёнок тебе не нужен, приноси мне, у меня пятеро, одним больше будет.
Всем дурёхам, приходящим в церковь с дилеммой «рожать, не рожать», говорю: обязательно рожай! Сколько таких бывает. Родителям сказать боится, виновник беременности слышать не хочет про ребёнка, ей, бедняжке, не к кому с бедой прислониться, хоть батюшке поплакаться. Всем говорю, если что, приноси ребёнка, воспитаю и шестого. Ни одна ещё не принесла…
***
С такой истории начали мы тот разговор. Я его запланировал повести на тему учёбы батюшки в институте. По первому образованию он инженер. Но утверждает, всё же больше гуманитарий, чем технарь и, скорее всего, надо было сразу в жизни идти по пути гуманитария. С иронией вспоминает старшего брата Александра, который продвигал идею, что они должны вырасти в вундеркиндов, сказать своё слово в физике, химии, математике, сделать открытия в науке и технике. Отец учил сыновей рисовать, а брат склонял нажимать на естественные науки. Если батюшка и гуманитарий, всё же не «чистый», в девятом-десятом классе довольно успешно решал варианты задач по математике и физике, которые давались на вступительных экзаменах в Московский государственный университет. Сам туда не поехал поступать, а брату одного балла не хватило для зачисления в МГУ, в конечном итоге он Уральский политехнический институт окончил.
– Я вместе с одноклассником Вовкой Ногиным отправился сразу после школьного выпускного вечера в Томск, в политехнический институт, – рассказывает батюшка. – Решили поехать за месяц до вступительных экзаменов, осмотреться, на подготовительных курсах поучиться. Дядя Вова, брат моей мамы, прислал из Иркутска финансовую помощь – триста рублей. Это были серьёзные деньги. Поселились в общежитие студенческого городка. Жили весело, дружно, ходили на занятия, а также компанией в кино, на пляж. Июль, самая летняя пора, и ты сам себе хозяин. Мы с Вовкой без проблем сдаём математику письменно, математику устно, физику. Набираем по четырнадцать баллов. Я на математике ошибку допустил, Вовка на физике чуток споткнулся. Но это, в принципе, мелочи, можно праздновать зачисление, остаётся сочинение, да оно в зачёт не идёт, хоть на тройку напиши. И вот тут-то я даже тройку не получил. Предприимчивые граждане продавали абитуриентам фотоспособом отпечатанные шпаргалки. В гармошку собранные, а страничка чуть больше спичечного коробка. На ладони разместил и никому, кроме тебя, не видно. Я кое-что списал с такой шпоры. На мою беду ещё один в нашей группе точно таким же гармошечным источником воспользовался. Обоим нам поставили по два балла. Вовка на четвёрку написал, поступил. Мне предложили пересдать сочинение и поступать на вечерний факультет. Что я и сделал.
Вовка готовится ехать в колхоз, всех первокурсников, кто на дневном, отправляли на месяц на сельхозработы, мне как вечернику в колхоз не надо. Я подумал-подумал и махнул к дяде Вове в Иркутск. Время до занятий было, я и рванул. Как снег на голову свалился. Дядя Вова меня сразу начал агитировать:
– Зачем тебе этот Томск. Переводись в Новосибирск в мой институт инженеров водного транспорта. И учиться интересно, и работа живая – каждую навигацию на реке, и заработки не сравнить с городскими. Всегда будешь при деньгах.
Решительности мне было не занимать. Дядя Вова снова денег подкинул, я вернулся в Томск, забрал документы и в Новосибирск. Отец думает, я Томске, а я уже на Оби. Город понравился, мощная река. Пришёл в институт, почему-то уверен был, сейчас меня с руками и ногами… Ничего подобного, из одного деканата в другой перехожу – не берут, группы давно укомплектованы. Прошёл судомеханический, электромеханический, эксплуатационный факультеты и приуныл. Гидротехнический был последним в моём списке. Дядя Вова сказал – на нём труднее всего учиться. Захожу в деканат. Секретарь Клавдия Федоровна Гашникова. Павел Николаевич Орлов – декан, она у него секретарь. Не любила, когда начинали юлить студенты, откровенно врать, ругала парней за длинные волосы, а так душа человек, болела за нас. Если видела, кто-то не сдал не по причине конченного разгильдяйства, а так сложились обстоятельства, и горит у студента стипендия, могла переговорить с преподавателем, упросить поставить «удовлетворительно», ручаясь за подопечного – сдаст обязательно.
Выслушала меня и говорит:
– У нас все места заняты, давай-ка мы возьмём тебя кандидатом. После первой сессии, а то и раньше, обязательно кто-то отсеется, и тогда станешь студентом.
Так попал в группу Г11.
Одно «но» – общежитие и стипендия кандидату не положены. Существенное для меня, порядком поиздержавшегося, обстоятельство. Пока до Новосибирска доехал, денег в кармане осталось – кот наплакал. Да мне опять повезло – Клавдии Фёдоровне в тот день помогала в деканате Люба Крохалёва. Когда сказал, что пока не определился, где буду жить, Люба на листочке из блокнота написала адрес своих родителей.
– Езжай на электричке на станцию Инская, они что-нибудь придумают
Поехал. Родители Любы всего лет на десять старше моего отца, но я почему-то воспринимал их как бабушка и дедушка – бабушка Катя и дед Иван. Жизнь обоих потрепала, выглядели старше своих лет. Оба прошли немецкие концлагеря. Этот факт сблизил их, когда познакомились. Пережив одно и то же, лучше понимали друг друга. Дед Иван шутник, балагур, а баба Катя строгая. Она Любину записку прочитала, на меня внимательно посмотрела.