Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 17

– Не мешало бы, – подхватил Сергей, – для знакомства. А то стоим как эти чурбаки, – пнул он ногой чурбак под навесом, – и не знаем, как друг друга величать. Вот только где взять? Эти когда еще придут, да и достанут ли.

– Обижаешь, парень, – протянул Механик и, покопавшись в рюкзаке, извлек пол-литровую фляжку.

– Почему я не родился пролетарием! – картинно воздев руки, заблажил Сергей. – Неужели спирт?

И тут Манецкий первый услышал голос Аллы.

– Помилуйте, разве я позволил бы себе налить даме водки, – ни к кому не обращаясь, тихо сказала она.

– Это чистый спирт, – автоматически закончил Манецкий.

– Чистяк, ректификат! – возбужденно возвестил Механик. – Воду, кружки, закусь.

Сразу появились кружки – народ приехал опытный, Сергей сбегал к умывальнику и принес воды, Почивалин извлек из рюкзака плавленые сырки и газету.

– Граждане-товарищи, прошу к столу, – широким жестом пригласил всех Механик. – Володь, ты как? – обратился он к Слесарю.

Тот молча разрубил воздух ребром ладони. Столь резкий отказ удивил всех, кроме Механика.

– Давно? – спросил он.

– С двенадцатого мая.

– Молодец. Уважаю.

Почивалин с Сергеем взяли кружки без специальных приглашений. После некоторого колебания к ним присоединился и Манецкий. Из мужчин остался один Анисочкин, его добродушная физиономия, своей округлостью и очками напоминавшая Пьера Безухова в исполнении Бондарчука, выражала полную растерянность.

– Я вообще-то не пью, – пробормотал он.

– Тяжелый случай. Но – дело хозяйское, – не стал настаивать Механик.

– А я, пожалуй, тоже дерну, – вызывающе посмотрев по сторонам, сказала миниатюрная тонкокостная девушка. – Чего еще делать? Холодно и не развлекают, – при последних словах она, дурачась, сложила губки бантиком и томно выгнулась. – Меня, кстати, Викой зовут, – бросила она через плечо.

– Девчата у нас боевые, с огоньком, – воскликнул Механик под дружный хохот.

– Алла, ты как? – на правах знакомого обратился к Алле Сергей.

– Да ну вас! – раздраженно махнула она рукой в ответ. – Мужчины, называется. Хоть бы костер сначала разожгли, если уж дверь открыть не можете, а потом за водку принимались.

Все сконфуженно посмотрели друг на друга.

– Твоя правда! Промашка вышла. И как это мы?.. – извиняющимся голосом сказал Сергей.

– Это мы быстро! Это мы вмиг организуем! Одно другому не помеха, – Механик залпом выпил и, не закусывая, стал копаться в своем рюкзаке.

Народ подобрался действительно бывалый. Нашлись два топорика, Почивалин прихватил из дому большой походный котелок. Не прошло и получаса, как на старом кострище заметались язычки пламени, разом охватывая тонкие еловые веточки и тут же опадая. Уютно потянуло дымком. Казалось, разгорающийся костер разогнал окружающую хмарь, дождь прекратился, небо поднялось и посветлело, а из серой массы далекого леса выкристаллизовались темно-зеленые пирамиды елей и желтые блики берез.

Сергей, найдя на задах старое прохудившееся ведро, куда-то исчез, по его выражению, на промысел. Только и успели, что выпить по второй, на этот раз даже Алла соизволила, как Сергей вынырнул из-за дома с ведром, с верхом наполненным крупной чистой картошкой.

– С голоду не помрем, – еще не доходя до костра, радостно крикнул он, – тут целая куча неподалеку.

– Но она, наверно, чужая, – неуверенно сказал Анисочкин, вызвав взрыв всеобщего веселья.

– Ты что, с луны свалился? – воскликнул Сергей. – Какая же она чужая?! Она совхозная. А если и чья-нибудь, в чем я лично сомневаюсь, так не бросай на улице. Ты, парень, как первый раз в колхозе. Обычный продналог.

– Я действительно первый раз выехал вот так, на сельхозработы, – смущенно сказал Анисочкин.

– Бывает же, почти до седых волос дожил… Марсианин, – прилепил ему Сергей прозвище на весь месяц.

Когда ушедшие на разведку, усталые и злые, вернулись к бараку, они были немало удивлены открывшейся картиной: все сидели вокруг живо горевшего костра и, кто согнувшись пополам, кто вытирая выступившие слезы, хохотали над очередным, мастерски рассказанным Сергеем анекдотом; над костром, как символ надежды, висел котелок с водой, рядом ждала своей очереди чисто вымытая картошка, на лавке кучно стояли кружки и лежала на боку без крышки опустевшая фляжка, о былом содержимом которой никто из подошедших не питал иллюзий.

– Хорошо устроились, – поджав губы, процедила одна из второго корпуса.

– Так и оставались бы… Вы хоть пообедали? – спросил Сергей.

– Какой обед?! – взорвался Като. – Нас тут не ждали. И не известно, будут ли ждать завтра.

– Все будет в порядке, Като, – попыталась успокоить его Марина, – ты же слышал, Егор Панкратьевич обещал распорядиться. Это здешний председатель, тот, кто должен был нам дом открыть, – пояснила она.

– Этот сукин кот еще два часа назад обещал дом открыть, а сам засел пить водку. Я ему не верю, – не унимался Като.

– Ничего, разберемся. Вот Штырь приедет… А пока давайте отпирайте замок, – сказала Марина, протягивая ключи, – занесем вещи и сообразим что-нибудь вместо обеда-ужина. Что-то, действительно, есть хочется. Мы тут прикупили и чего-нибудь, и кой-чего.

Внутри дома, к всеобщему удивлению, оказалось вполне сносно: вода текла из крана в кухне-прихожей, через пару минут зажегся газ, на полках нашлись два чайника, три разнокалиберные емкие кастрюли, тарелки и алюминиевые ложки, правда грязные, судя по заскорузлости, с прошлого года, под столом – несколько ведер.

– Я займусь печкой, – вызвался Манецкий, – а то сыровато и дух нежилой. Эту махину до ночи не прогреешь.

– Но здесь, наверно, есть какой-нибудь кран. Его бы найти и открыть, чтобы горячая вода пошла в трубы, батареи, – несколько смущаясь, предложил Анисочкин.

– Наша деревня, несомненно, сильно изменилась с тринадцатого года, но до таких бытовых услуг пока не доросла. Хорошо еще, что холодная из крана течет. Лет много назад, в студенчестве, я был тут где-то поблизости на картошке, так мы с ведрами бегали к колодцу с журавлем. А здесь система простая и незатейливая, как грабельки. Видишь бак на печке? Сейчас печку раскочегарим, вода в баке нагреется, если она там, конечно, есть, – пояснил Манецкий и, протерев водомерное стекло, удовлетворенно кивнул головой, – а потом она самотеком пойдет циркулировать по трубам. Есть даже определенные удобства – можно натопить хоть до пота.

– Интере-есно, – Анисочкин почесал в затылке, пытаясь понять принцип действия незатейливой системы.

– Ты тут, парень, много чего интересного узнаешь, – задумчиво проговорил Манецкий.

Тем временем на столе разложили закупленную в магазине провизию. Скромные дары сельпо, за исключением хлеба и портвейна, не вызывали никакого энтузиазма.

– Не густо и не вкусно, – резюмировал Механик, – что ж, придется растрясать домашние припасы и переходить на подножный корм.

– У меня есть курица, вареная, мне мама положила, – с готовностью предложил Анисочкин, – я еще брать не хотел.

– Ваша мама – святая женщина. Курицу – в колхоз! – развел руками Механик.

– Нет, она не святая, – вставил Манецкий, – верю, что достойная женщина, но не святая. Она просто с той же планеты. Мне, вообще, начинают нравиться марсианские обычаи. А что еще входит в сухой паек на этой славной планете?

– Вот, варенье, крыжовенное, – Анисочкин протянул литровую банку.

– Девушек, для сведения, лучше приманивать портвейном, это ты маме на будущее объясни, но некоторые клюют и на варенье, – не удержался от зубоскальства Сергей, – ставь на стол, не пропадет.

Каждый внес свою лепту, и закипела работа. Ведро картошки в пять ножей вычистили так быстро, что даже вода не успела закипеть. Манецкий топил печку, не жалея дров, которые тут же кололи Механик и Почивалин. Сергей куда-то опять исчез и после продолжительного отсутствия вернулся запыхавшийся и немного возбужденный, неся в одной руке, как букет цветов, большой пучок петрушки и укропа, а в другой, крепко обхватив яркую зелень ботвы, штук двадцать крупных, щетинящихся во все стороны морковок с висящими на корешках комочками земли.