Cola

Глоток коллекционного He

Он стоит, прижавшись лбом к стеклу, и думает о ней. Не виделись они три недели, пять дней и уже почти восемь часов. У него дела, ему нужно быть в Нью-Йорке. Хорошо хоть Лиза не потащилась с ним, осталась гостить у сестры. У Сансы есть свободное время до начала зимнего семестра, и она тратит его на путешествия.

Где она сейчас? В Сиднее? В Москве? Может, в Ницце? В Монако или в Сингапуре? На Аляске? Она где угодно, только не с ним. Веселится, наслаждается жизнью. Без него.

Жестокая, злая девчонка, без которой жизнь стала пресной и однообразной. Деловые обеды, встречи, сделки, выгодные вложения, полезные знакомства - всё это бессмысленная суета, просто способ как-то убить время в ожидании встречи.

Когда? Как он дошёл до такого?

Он-то, дурак, убеждал себя, что для него это был лишь холодный рассчёт, очередная игра, спланированная и умело разыгранная партия. Обычно с ним так и бывало. Но разве с ней может быть обычно?

Ощущение такое, будто она вырвала сердце у него из груди и забрала себе. Сердце, о существовании которого он забыл уже очень давно. Спрятал его подальше, надёжно спрятал, закрыл на замок, залил бетоном, чтобы уже наверняка никто и никогда до него не добрался.

Ей хватило одного взгляда.

Еще тогда, в самом начале, когда она предложила ему клубнику… Уже тогда для него всё было кончено, только он об этом еще не догадывался.

Петир делает большой глоток своего любимого коньяка и снова прислоняется лбом к стеклу. Закрывает глаза.

Санса…

Где ты, Санса…

Пищит офисный телефон, и он нехотя подходит к столу, нажимает кнопку громкой связи.

- Да.

- Мистер Бейлиш, к вам посетитель.

- Я занят. Запиши на завтра.

- Но мистер Бейлиш, она не желает…

Дверь распахивается, и в его кабинет врывается огненное торнадо.

- Я не желаю ждать, мистер Бейлиш.

- Санса…

Следом за ней почти вбегает взволнованная секретарша.

- Мистер Бейлиш, я пыталась её не пустить, но… - Голос дрожит, вся трясётся. Боится его, как и многие, кто знает его достаточно хорошо. И правильно делает.

- Всё в порядке, Рос. Сегодня меня ни для кого больше нет. Даже если будет звонить президент или королева Англии. Меня нет. Ясно?

- Да, сэр.

- Прекрасно.

Дверь он, конечно же, запирает.

Поворачивается и тут же наталкивается губами на её губы. На каблуках она выше него, и ей приходится наклонить голову, а ему задрать вверх свою, это ему непривычно, ненормально как-то, но разве с ней может быть нормально? И он повинуется её требовательным губам, пальцам, которые уже зарылись в его волосы, растрепали идеально уложенную прическу за несколько сотен, но на такие мелочи ей, как всегда, плевать, она просто хочет его целовать, терзать его губы и урчать как голодная кошка над сочным куском кровавого мяса. Его губы сами собой расплываются в улыбке, но улыбаться не получается, тут уж не до улыбок, когда на тебя напала оголодавшая дикая бестия. И он не сопротивляется, он прижимает её к себе изо всех сил и целует, кусает и стонет в ответ.

- Я тут фильм один посмотрела, - говорит вдруг, резко отстраняясь и отходя к окну. Его бокал с He

- Что за… - начинает он.

Пытается собраться с мыслями и понять, о чём это она, но ничего не выходит, всё слишком внезапно, хотя, какая, в сущности, разница, главное, что она здесь.

- Что за фильм? - Наконец получается как-то сформулировать.

- Там Фассбендер снимается, он такой секси, но это неважно, ты лучше. Так вот. Раздевайся.

Ему даже не нужно спрашивать, зачем. И так всё ясно. Трахнуть его хочет, и, скорее всего, как-то совершенно дико и неприлично, но чего ещё от неё ожидать, от ведьмы.

Он расслабляет галстук, смотрит ей в глаза, чувствует, как набухает, твердеет член, а мыслями уже в ней, в девчонке этой сумасшедшей, которая всю его жизнь наизнанку вывернула, а ему всё мало.

- Быстрее, - подгоняет, а сама уже стаскивает платье, под которым ничего нет. Каблуки тоже сбрасывает. Наконец-то.

У него перехватывает дыхание, настолько она красива, само воплощение первородного греха, идеальная в своей абсолютной наготе, совершенное создание, прекрасное, как ангел, но ангел с глазами демона.

Он раздевается полностью и подходит к ней ближе, она пятится к самому окну, огромному, во всю стену, пока не упирается задом в стекло, улыбается так плотоядно, развратно, знает ведьма, что никуда он от неё не денется.

- Чего ты хочешь? - Спрашивает, а сам уже знает ответ.

- Ты же умный, сам догадаешься, - поворачивается к нему спиной, ноги уже раздвинула и плавно качает бёдрами.

От её вида его бросает в жар и пот, а стояк у него такой, что головка вот-вот взорвётся, сочится смазкой и хочет туда, в горячую, скользкую тьму у неё между ног. Он приближается медленно, держа себя в руках из последних сил, пытаясь не сорваться, но ей, кажется, только это и нужно. Одной рукой берёт её за горло, а вторая уже у неё между ног, и по пальцам мгновенно течёт её сок, они скользят между её складочек вперёд и назад, проскальзывают в дырочку и тут же выходят, она стонет разочарованно и течет ещё сильнее, так, что на полу уже целая лужица, а он все дразнит пальцами и сжимает ее тонкую шею, упирается членом ей в задницу и сам почти умирает от желания засадить ей прямо сейчас, но нет, пусть ещё немного помучатся.

- Петир, - умоляет. - Пожалуйста…

Он и сам уже просто на грани, под локоть подхватывает её правую ногу и входит в неё очень медленно, проскальзывает в мокрую щель так легко и беспрепятственно, как ключ в хорошо смазанную замочную скважину, упирается до конца, прижимает её своим телом к стеклу и хрипит ей на ухо:

- Ты этого хочешь? Чтобы весь город видел, как я тебя трахаю? Ебу тебя голую сзади у всех на глазах? Чтобы все знали, что ты - моя?

Она молчит и только хрипло, тяжело дышит, но ответ ему и не нужен, он всё знает и так. И он трахает, трахает её так, как ей хочется, как она высмотрела в каком-то дурацком фильме, да и хрен с ним, с этим фильмом, может, не такой уж он дурацкий, если благодаря ему сейчас оба они обезумели от похоти. Он трахает, вколачивается в неё до упора, пока она мокрая от пота прижимается голыми сиськами к стеклу и пытается упираться в него ладонями, но они всё время соскальзывают, издавая мерзкие звуки, которые ему почему-то нравятся.

Это всё, без сомнения, стоило ожидания длиной в три недели, пять дней и восемь часов. Стоило ожидания длиной в вечность.

Он, наконец, отпускает её шею, давая вздохнуть полной грудью, но она жарко шепчет:

- Оставь… Мне так… Нравится…

И сдавленно стонет, как-то даже немного жалобно, а он от этих её тихих стонов только ещё больше распаляется, снова хватает за шею, крепче сжимает и вбивается членом всё глубже и глубже. Наконец, она вскрикивает и сжимается вся, пока он продолжает долбить, не останавливается, знает, что ей так нравится. Входить в неё становится трудно, мышцы влагалища сжаты судорогой, но намного, намного приятнее, когда она такая узкая, и от этих ощущений он сам уже совсем на грани.

- Пусти… - Тихо шепчет она.

Он нехотя отпускает. Выскальзывает из его рук, поворачивается и вот уже стоит перед ним на коленях, волосы мокрые от пота, всклокоченные все, лицо красное, губы горят, но глаза горят ещё ярче. Размыкает голодные губы, и он лишь успевает поднести к ним головку, когда из неё вырывается сильная, упругая струя спермы, попадает ей в рот, забрызгивает лицо, волосы, Санса глотает, а в глазах такое наслаждение, что если бы он сдох прямо здесь и сейчас, это была бы самая лучшая смерть в истории.

Медленно она поднимается и целует его, глубоко, с языком, так, чтобы он в полной мере почувствовал свой собственный вкус на её губах, и оба они дрожат мелкой, нервной дрожью.