Страница 9 из 12
– Bonsoir[15], мистер Роуч. Я – мадам Вердигри, а это моя подопечная, мисс Хартман.
– О, как в статье? – Мистер Роуч указал на газету.
Мадам Вердигри скорбно кивнула.
Лили стиснула зубы. Мадам ведь запретила рассказывать, кто она такая!
– Вы наверняка расстроены, юная леди, – сказал мистер Роуч. – Оно и понятно.
– Я в порядке, – ответила Лили.
– Я могу вас кое-чем порадовать.
Мистер Роуч запустил руку в карман, вытащил оттуда бумажный пакет и протянул его Лили. Она заглянула внутрь. К стенкам пакета прилипли растаявшие полосатые леденцы. Сколько же недель они провели у него в кармане?
– Спасибо, сэр, я не хочу.
– Попробуй, они мятные. – Роуч потряс пакетом у Лили перед лицом, но та отвела взгляд. – Почему? Не любишь мятные леденцы? Не будь я таким добродушным, то обиделся бы. Хотя ты, наверное, думаешь: «Лучше бы он ел морковку – для зрения полезнее». – Он рассмеялся и постучал пальцем по своему зеркальному глазу.
Лили почувствовала, как по спине пробежал холодок.
– Нет, – ответила она, пытаясь разгадать выражение его непроницаемого лица. – Дело не в этом, просто…
Девочка не знала, как тут повежливее выразиться, но тут ей на помощь пришла мадам Вердигри:
– Сэр, поймите правильно, мисс Хартман учится в Академии мисс Скримшоу, а там наставляют не брать сладости у незнакомых людей.
– Извините, – добавила Лили.
Мистер Роуч нахмурился, и его серебряные глаза сузились. Он крепче сжал пакет.
– Разве я все еще незнакомый человек, мисс Хартман? Я ведь представился. Не думаю, что это правило стоит соблюдать в таких обстоятельствах. К тому же мятные леденцы еще никому не навредили. Наоборот, они даже помогают при воздушной качке.
Лили покорно запустила руку в пакет. Губы мистера Роуча тронула победная улыбка. Леденец оказался вкусным, но некоторое время спустя девочка почувствовала усталость и сонливость.
Она прислонила голову к заиндевевшему иллюминатору и смотрела, как запотевает от дыхания дребезжащее стекло. Прежде чем уснуть, Лили услышала слова мадам Вердигри:
– Как же в этих дирижаблях шумно! Гораздо приятнее путешествовать в повозке или на воздушном шаре.
– Нововведения поначалу никому не нравятся, – отвечал мистер Роуч. – Но со временем люди к ним привыкают. Знаете, мадам Гортензия, у меня есть предчувствие, что вскоре ваша жизнь круто изменится. А в лучшую или в худшую сторону – зависит от вас. Я буду внимательно за вами следить.
Лили пыталась понять, что значит эта фраза, но смысл слов ускользнул от нее, а потом ее и вовсе окутал сон.
Когда девочка проснулась, дирижабль уже заходил на посадку, а мистера Роуча в купе не было. Лили вдруг вспомнила, что он говорил с мадам как со старой знакомой и что в его последней фразе будто таилась угроза.
– Куда делся наш сосед? – спросила девочка, пытаясь подавить зевоту.
– Он вышел из купе пару минут назад. Сказал, что ему надо первым покинуть дирижабль, чтоб успеть на важную встречу.
– А откуда он знал ваше имя?
– Что, прости? – заметно смутилась мадам. Она воткнула иголку в край канвы, и Лили заметила, что глаза у купидонов вышиты серебряной нитью. – Я слышала, как он назвал вас по имени. А еще он обращался к вам «мадам» – причем до того, как вы представились.
– До чего же странные вещи ты говоришь. Тебе, наверное, это приснилось. – Мадам выдавила смешок и убрала рукоделие в сумку. – Ты так долго спала, Лили. У тебя вся прическа растрепалась. Может, приведешь себя в порядок, пока мы не сели?
Лили хотела было продолжить разговор, но тут дирижабль начал снижаться, и вскоре за окном показалась старая светящаяся вывеска аэростанции «Бракенбридж».
Девочка надела пальто, завернулась в шарф, и через несколько минут они с мадам спустились на скромную местную платформу. На них сразу же обрушился ледяной ветер.
У входа на станцию стоял знакомый паромобиль, а рядом с ним – Капитан Спрингер, механический водитель папы. Лили сразу же узнала его по согбенной спине и широко расставленным кривым ногам. Мадам Вердигри завела Капитана, и, очнувшись, он сразу же подскочил к Лили и крепко обнял, звякая шестеренками.
– Клянусь своим заводным ключом, как же я рад тебя видеть, Лили! – воскликнул он.
Затем он с пыхтением, фырканьем, скрипом и стуком деревянных ног засунул сумки в багажник и помог мадам сесть в машину.
Забравшись в салон, Лили оглянулась на остальных пассажиров дирижабля, тепло закутанных, чтобы защититься от холодного ветра. Но мистера Роуча среди них не было – он будто растворился в вечерней темноте.
Дорога домой заняла менее получаса. Лили больше не хотелось спать и всю дорогу она думала о человеке с серебряными глазами и о том, как он связан с мадам.
Наконец Капитан Спрингер остановился во дворе поместья Бракенбридж. Лили и мадам вышли из машины на заледеневшую тропинку. По пути к входной двери девочка разглядывала голые черные деревья в саду, а потом по привычке посмотрела на окно на втором этаже – там был папин кабинет. Отец часто работал допоздна и не выключал лампу. В глубине души Лили надеялась увидеть свет в окне, но в кабинете было темно.
Резкий порыв ледяного ветра подбросил вверх последние опавшие листья. Почувствовав ноющую боль в сердце, Лили с усилием сглотнула и последовала к крыльцу за мадам Вердигри и Капитаном Спрингером.
Мадам достала ключи, открыла дверь и пригласила Лили внутрь. Затем она кивком головы показала Капитану Спрингеру, куда поставить чемодан, – в прихожей, рядом с тумбой для обуви. Как только Лили увидела папину обувь, у нее внутри все оборвалось. Под вешалкой, на которой висело папино пальто, стояли старые туфли – будто он только что вернулся с прогулки. Но нет, когда они с Малкином собирались куда-то на «Стрекозе», папа всегда надевал летную куртку и высокие ботинки. А это его обычные вещи. Вещи остались, а папы нет.
От этой мысли Лили стало очень больно. Она глубоко вздохнула и направилась к застекленной двери, ведущей в гостиную. Она очень хотела, чтобы дом встретил ее теплом и уютом, но сейчас здесь было холоднее и темнее, чем на улице.
У лестницы их ждала миссис Раст, механическая кухарка. Видимо, завод у нее кончился, она замерла и простояла тут весь день, положив одну руку на перила.
Лили подошла к ней. Миссис Раст была ее любимым механоидом после Малкина. С их последней встречи металлическое лицо кухарки будто постарело: на ржавом лбу появились новые борозды, а на носу потрескалась краска.
Мадам Вердигри отпустила Капитана Спрингера, и тот заковылял прочь по коридору для прислуги. Затем мадам подошла к миссис Раст и внимательно ее осмотрела.
– Mon Dieu, – цокнула домоправительница. – Ох уж эти старые модели. Снова она остановилась!
Мадам обошла механическую кухарку, а затем достала связку ключей. Найдя особый ключ, мадам вставила его в шею миссис Раст и с силой повернула несколько раз. Вскоре Лили услышала скрип и треск пружин внутри железной женщины.
Домоправительница закончила заводить механизм, отошла в сторону и выжидающе посмотрела на машину.
Глаза миссис Раст распахнулись. Как и все механоиды после пробуждения, она пару мгновений рассеянно смотрела в пространство. Потом она поморгала, увидела Лили и радостно воскликнула:
– Механизмы и метрономы, моя Тигровая Лилия вернулась! – Миссис Раст так крепко обняла девочку, что та чуть не упала. – Как же я скучала по тебе, родная!
– И я скучала, Расти. – Лили поцеловала кухарку в румяную от краски щеку и почувствовала запах лавандового масла.
Миссис Раст отпустила девочку и принялась внимательно ее рассматривать. Затем лицо кухарки вдруг посерьезнело, и она тяжело вздохнула.
15
Добрый вечер (фр.).