Страница 11 из 12
Мальчик перевел взгляд с механоида на письмо. – Что, откроем?
Тадеуш покачал головой:
– Нельзя читать чужие письма, Роберт. Но может быть, доставим его по адресу?
– А давай сначала лиса починим? Иначе он, боюсь, замрет навсегда.
Тадеуш задумался.
– За ним гнались, говоришь? И корабль Джона пропал – разбился, если верить новостям… Не знаю, стоит ли нам во все это впутываться.
Роберт присел на стул.
– Ты ведь всегда говоришь: «Если что-то сломано…»
– «То это обязательно надо починить – неважно, какой ценой». Да, конечно, ты прав. – Тадеуш с тревогой посмотрел на Роберта. – Как много в мире ужасных вещей, правда, сынок? Столько жестокости – к людям, к механоидам…
Иногда кажется, что проще сдаться и ни во что не ввязываться. Но, наверное, если бы не было зла, то мы бы не знали, как творить добро, а ведь нет ничего важнее добрых дел. Конечно, порой бывает очень страшно… – Тадеуш задумчиво постучал отверткой по рабочему столу. – Преодолевать страх всегда нелегко, Роберт. Но только с храбрым сердцем можно победить. – Он повернулся к лису. – Ну что, как думаешь, сможем мы его наладить? Давай-ка проверим. – С этими словами Тадеуш открыл ящик под столом и достал кожаный сверток.
Внутри свертка были кармашки с инструментами – маленькими отвертками, иглами и пинцетами. Из другого ящика Тадеуш вытащил несколько стеклянных банок, набитых крошечными винтиками и шестеренками, и выставил их в ряд на столе. Затем он снял с крючка на стене увеличительные очки и, хорошенько поморгав, надел их.
С помощью пинцета Тадеуш раскрыл пулевое отверстие в лапе механоида, чтобы осмотреть внутренние повреждения.
Роберт, стоя на цыпочках за спиной папы, тоже пытался разглядеть поломку. Пуля прошла сквозь лопатку, погнув мелкие детали, пробила себе дорогу через пружины и глубоко застряла в металлической пластине.
– Серьезный ремонт предстоит, – заключил Тадеуш.
– Но ты ведь сможешь починить его? – с надеждой спросил Роберт.
Часовщик кивнул.
– Да, но дело небыстрое. И мне понадобится твоя помощь. Принеси все банки с медными кулачками и пружинами. Если деталей окажется мало, разберем какие-нибудь старые часы.
– Понял. – И Роберт забегал по мастерской в поисках деталей, а Тадеуш взял в руки отвертку и принялся за работу.
Чтобы починить лиса, им понадобилось несколько долгих часов. Роберт помогал удалять осколки винтиков, делал записи в рабочем журнале, а если на столе не оказывалось нужной детали, искал ее по всем банкам и склянкам в мастерской.
Иногда на это уходило несколько секунд, а иногда приходилось осматривать все полки и ящики. Когда Роберт не смог найти в мастерской особый храповик, Тадеуш отправил его разбирать часы в лавке и сказал не возвращаться, пока деталь не отыщется. Но большую часть времени Роберт сидел в мастерской и помогал отцу.
Мальчик любил работать с Тадеушем: когда еще побудешь с папой наедине? Да, Роберт все еще боялся напортачить, но знал, что, когда отец увлечен работой, ему можно задавать любые вопросы.
– Разве не странно, – начал мальчик, – что машины не могут причинить вреда людям, а люди машинам – могут? Как такое возможно?
Тадеуш нахмурился, взглянул на сына и заморгал, обдумывая ответ.
– Роберт, это первое правило механики: машина не может ни убить человека, ни серьезно ранить его.
– Но откуда механоиды это знают?
– Они так устроены.
– А мы почему-то можем их убить. Прекратить их существование. – Роберт аккуратно заменил деталь в лапе лиса. – А что происходит с машиной, которую больше нельзя завести?
– Думаю, она умирает. Если про машину можно так сказать.
– Или исчезает. – Роберт задумчиво повертел в руках покрытую маслом шестеренку, наблюдая, как зубцы оставляют следы на пальцах. – Но что происходит потом? Как ты думаешь, они попадают в рай? Есть ли у них механические души?
Тадеуш погрузился в размышления, меняя пружинку в лопатке лиса.
– Не знаю, но считается, что нет, – наконец ответил он и после короткой паузы продолжал: – Я тебе раньше не рассказывал, но семь лет назад, когда профессор Хартман только переехал сюда, я часто бывал в поместье Бракенбридж и заводил его часы. Потом Хартман узнал, что я и чинить их умею, и стал иногда просить помощи с ремонтом механоидов. Правда, этого лиса я раньше не видел.
Роберт округлил глаза от удивления. Он и не знал, что папа когда-то чинил механоидов! Что еще отец от него скрывает?
Тадеуш тем временем продолжал:
– Джон был искуснейшим механиком. Когда его машины заводили, они вели себя не так, как другие. Они казались… живыми.
– Это как же?
– Они отличались от других моделей. У них был характер, чувство юмора… Если не это черты живых существ, то что тогда?
– А почему такие машины больше никто не делает? – Роберт сильнее сжал шестеренку в руке.
– У моделей массового производства точно нет характера. А у Джона, наверное, были свои особые методы. Без уникальных навыков такого механоида не собрать. Думаю, Джон просил меня о помощи именно потому, что видел во мне родственную душу. К тому же он не любил отдавать свои машины в специальные мастерские – говорил, что там убивают их личности.
Тадеуш оторвался от работы, чтобы взять трубку и набить ее табаком. Затем он поджег табак и раскурил трубку, сделав несколько глубоких вдохов.
– А расскажи побольше о его машинах, – попросил Роберт.
Он даже представить себе не мог, каково это – иметь множество механических слуг и даже механического питомца вроде этого лиса.
Тадеуш выпустил колечко дыма.
– Кухарка в поместье Бракенбридж, миссис Раст, пела песни во время работы. Причем сама их сочиняла. Разве бездушная машина способна на такое? И все же, когда мы с Джоном однажды ее ремонтировали, я долго копался в ее деталях и так и не понял, откуда в ней эта искра…
– Ну, если на то пошло, – ответил Роберт, – среди человеческих органов тоже вряд ли найдется душа.
Тадеуш пожал плечами:
– Я не эксперт в этой области. Но я точно знаю, что душа – это не кровь, кости или механические детали. Душа – это чувства, интуиция, любовь и сострадание. Душа находится в сердце, а сердце – загадка даже для великих ученых.
Сказав это, он потрепал сына по голове своей мозолистой рукой. Роберт кивнул, хотя и не был уверен, что понял слова отца.
Тадеуш отложил трубку и принялся раскручивать винтики внутри лисьей лапы.
Какой же замечательный механоид, думал Роберт. По улице он бежал прямо как настоящий лис. Наверное, отец прав: люди и машины отличаются друг от друга не так сильно, как все думают.
В три часа ночи Тадеуш наконец отложил инструменты и объявил, что работа закончена. Он взял иголку с ниткой и зашил мех лиса так, чтобы шестеренок и гаек не было видно. Потом они с Робертом бережно опустили механоида на стопку одеял на столе.
Тадеуш снял с шеи лиса заводной ключик, вставил его в замочную скважину в теле механоида и провернул его десять раз. Отец и сын отступили назад и стали ждать пробуждения лиса…
Тот дернулся, и Роберт от волнения задержал дыхание. Он слышал, как внутри механоида сжимаются пружинки и поворачиваются шестеренки, но сам лис не двигался, и глаза его оставались закрытыми.
– Скорее всего, новые детали сперва должны притереться друг к другу, – сказал Тадеуш. – Тогда механизм заработает как надо.
– Давай завтра утром попробуем завести его еще раз, – предложил Роберт.
Тадеуш положил руку на плечо сына:
– Но только после того, как выполнишь все домашние дела. Лис никуда не денется. Хорошо, если он заведется; а если нет – что ж, мы сделали все, что могли.
Роберт взял лампу, и они вышли из мастерской. Оба так устали, что забыли про письмо, которое осталось лежать на столе под грудой инструментов.