Страница 9 из 58
– А как вам новый учитель? Что скажете? – спросил Шон.
– Внешне ничего, – ответил кто-то другой. – Мы с Джимми видели его вчера на станции.
– Худой и с усами.
– Улыбается редко.
– Думаю, на следующие каникулы папа возьмет меня на охоту на тот берег Тугелы, – вызывающе заявил Карл.
– Надеюсь, не очень будет придираться к правописанию и все такое, – заметил Шон. – И десятичными дробями не станет мучить, как старый Ящер.
Все кругом согласились, и тут вдруг свое слово вставил Гаррик:
– Десятичные дроби… это же совсем просто.
Наступило молчание, все изумленно уставились на него.
– Я, может, даже льва подстрелю, – сказал Карл.
10
В школе имелась единственная классная комната, где занимались мальчики и девочки всех возрастов – от пяти лет и старше. Там стояли двойные парты, на стенах висели географические карты, плакаты с таблицей умножения и портрет королевы Виктории. Сидя за установленным на специальном помосте столом, мистер Энтони Кларк наблюдал за новыми учениками. В классе стояла тишина, все ждали, что будет дальше. Какая-то девочка нервно захихикала, и глаза мистера Кларка пробежали по классу, пытаясь найти того, кто осмелился нарушить тишину. Но не успел – хихиканье тут же смолкло.
– На долю мне выпала весьма незавидная обязанность: попытаться вложить в вас хоть какие-то знания, – объявил он.
Мистер Кларк отнюдь не шутил. Уже давно чувство призвания к своей профессии основательно притупилось тем, что он терпеть не мог юных существ, и теперь работал в школе только потому, что за это платили деньги.
– А ваша не более приятная обязанность заключается в том, чтобы, приложив к этому все силы, смириться с таковым положением, – продолжал он, с отвращением глядя на сияющие юные лица.
– О чем это он? – прошептал Шон, не шевеля губами.
– Тсс, – отозвался Гаррик.
Взгляд мистера Кларка быстро пробежался по классу и остановился на Гаррике. Он медленно прошествовал по проходу между партами, остановился возле мальчика, двумя пальцами, большим и указательным, подхватил прядку волос у него на макушке и дернул. Гаррик жалобно пискнул, и мистер Кларк вернулся на свое возвышение:
– Ну-с, продолжим. Первый класс, извольте открыть учебники на первой странице. Второй класс – на пятнадцатой…
И он продолжил говорить, указывая, что они должны делать дальше.
– Больно было? – единым выдохом прошептал Шон.
Гаррик кивнул, стараясь сделать это как можно более незаметно, и в груди у Шона сразу полыхнула лютая ненависть к этому человеку. Он смотрел на учителя, не сводя с него глаз.
Мистеру Кларку было уже за тридцать, его худощавое телосложение подчеркивалось тесным костюмом-тройкой. Из-за свисающих усов бледное лицо его казалось печальным, а нос был вздернут так, что видны были ноздри; они смотрелись на его лице наподобие двустволки, направленной на класс. Он поднял глаза от списка учеников в руке и направил свою двустволку прямо на Шона. Секунду они пристально смотрели друг на друга.
«Нехорошо, – подумал мистер Кларк, умеющий безошибочно распознавать этих хулиганов. – Срочно сломать, пока он совсем не распоясался».
– Ну, мальчик, как тебя зовут?
Шон нарочно повернул голову и посмотрел через плечо назад. Когда он снова повернулся к мистеру Кларку, на щеках учителя играл легкий румянец.
– Встань.
– Кто, я?
– Да, ты.
Шон встал.
– Как зовут?
– Кортни.
– Сэр!
– Кортни, сэр.
Они смотрели друг другу прямо в глаза. Мистер Кларк ждал, что Шон отведет взгляд, но не тут-то было.
«Очень нехорошо, гораздо хуже, чем я думал», – решил он.
– Ладно, садись, – вслух сказал мистер Кларк.
Облегченный вздох, едва слышимый в тишине, вырвался у всех учеников. Шон сразу почувствовал, как все его зауважали: они гордились своим товарищем, который с честью выдержал испытание. Кто-то прикоснулся к его плечу. Это была Анна, сидящая сразу за его спиной, – ближе к Шону ей подобраться не удалось. В обычной ситуации такая бесцеремонность вызвала бы у него только досаду, но теперь ее робкое прикосновение лишь усилило его чувство гордости за себя.
Час урока тянулся для Шона невыносимо медленно. От нечего делать он нарисовал на полях учебника винтовку, потом тщательно стер ее. Стал наблюдать за Гарриком, но через некоторое время брат, сосредоточенно погруженный в выполнение задания, стал его раздражать.
– Зубрила, – прошептал он, но Гаррик не обратил внимания.
Шон отчаянно скучал. Он то и дело ерзал на сиденье, разглядывал затылок Карла – на нем красовался зрелый прыщ. Шон взял линейку и собрался было ткнуть в него, но не успел. Карл, делая вид, что хочет почесать плечо, поднял руку, и Шон увидел зажатый между пальцами обрывок бумаги. Он быстро положил линейку и незаметно взял записку. Расправил ее на коленке: там было только одно слово.
«Комары».
Шон ухмыльнулся. Прежний их учитель уволился в немалой степени из-за его умения ловко подражать звону комара. Целых полгода старый Ящер был убежден, что в классе летают комары, потом еще полгода уже нисколько не сомневался, что никаких комаров в классе нет. Как только он не ухищрялся, чтобы поймать паразита, и в конце концов тот его достал. Когда раздавался этот однообразный писк, уголок рта бедного учителя все более заметно начинал дергаться.
Шон откашлялся и запищал. И сразу же по классу прошел сдержанный смешок. Головы всех учеников, включая самого Шона, прилежно склонились к учебникам. Рука мистера Кларка, что-то писавшего на доске, на секунду застыла, но потом, все так же спокойно, он продолжил свое дело.
Имитация комариного писка была чрезвычайно искусна: усиливая и ослабляя громкость звука, Шон создавал впечатление, будто по классу действительно летает комар. И заметить, кто именно создает этот эффект, можно было только по легкому дрожанию горла.
Мистер Кларк закончил писать и повернулся к классу. Но Шон не допустил оплошности и не сразу прекратил пищать, позволив комару, прежде чем сесть, еще немного полетать.
Мистер Кларк покинул возвышение и двинулся по самому дальнему от Шона проходу между партами. Пару раз он останавливался и, заглядывая в тетрадь то к одному, то к другому ученику, проверял их работу. В конце класса учитель повернул к ряду, где сидел Шон, и остановился возле парты Анны.
– Букву «L» не обязательно писать с такой закорючкой, – сказал он. – Давай покажу. – Он взял у нее карандаш и написал, как правильно. – Видишь, как надо? Выкаблучиваться в письме так же нехорошо, как и в поведении.
Он вернул ей карандаш. И тут же, развернувшись на каблуке к Шону, отвесил ему ладонью мощную затрещину. В полной тишине она прозвучала очень громко, а голова Шона от этого удара мотнулась в сторону.
– У тебя прямо на ухе сидел комар, – сказал мистер Кларк.
11
Миновало два года. Шон и Гаррик сильно изменились с тех пор. Их уже трудно было назвать детьми, оба вовсю входили в юношескую пору. Словно мощное течение реки, неумолимое время несло их по жизни.
Но в этой реке были места, в которых вода текла совсем спокойно.
Одно из таких мест было связано с Адой. Мачеха обладала удивительной способностью всегда все понимать, и это находило отражение в ее словах и поступках. Она была непоколебима как скала в своей любви к мужу и его детям, которых приняла как своих собственных.
Другое такое место имело отношение к самому Уайту. Седины в его волосах немного прибавилось, но он оставался все таким же крепким, все так же громко смеялся, и ему все так же улыбалась фортуна.
И были в этой реке места, где течение заметно ускорялось.
Росло доверие Гаррика к Шону. С каждым месяцем Гаррик все больше нуждался в брате, ведь Шон фактически был его щитом. В минуты опасности, если Шона не было рядом, ему снова приходилось уползать в себя, в окутанные теплым и густым туманом области своего сознания.