Возвращение

– Чего тебе?

Бог наклонил голову набок.

– Настанет день, Аполлион, когда ты будешь говорить со мной уважительно.

– Настанет день, когда ты поймешь, что я тебя не уважаю.

Стражи уставились на меня так, словно я только что спустил штаны и продемонстрировал свое хозяйство прямо перед их физиономиями.

Аполлон натянуто улыбнулся. Когда видишь такую улыбку, сразу хочешь как можно скорее увести в укромное место детей и любимых. Но у меня ничего из этого не было, поэтому я не испугался.

– Надо поговорить, – бросил Аполлон.

Не успел я ответить, как он щелкнул пальцами, и мы вдруг оказались за пределами особняка. Мои ботинки увязли в песке, сильно пахло морской солью, а за спиной шумел океан.

– Терпеть не могу, когда ты так делаешь, – гневно прорычал я.

– Знаю, – ответил бог, улыбнувшись уже шире.

Я ненавидел этот трюк, и подонок не упускал ни единого шанса, чтобы его провернуть: стоило нам оказаться рядом, как он проделывал это каждые пять минут без всякой на то причины. Иногда удовольствия ради просто перебрасывал меня из комнаты в комнату. За последний год мое терпение подверглось серьезным испытаниям.

– О чем нам надо поговорить? – процедил я, скрестив руки, чтобы не ударить в него зарядом акаши[2] – пятой, самой могущественной стихии, управлять которой могли только боги и Аполлионы. Это бы его не убило, но помучиться бы точно пришлось.

Аполлон уставился на темную поверхность океана.

– Тебе обязательно всегда устраивать такой бардак?

– Чего? – недоуменно переспросил я.

– Там, в доме, – сказал бог, кивнув в сторону особняка, который сиял огнями неподалеку. – Тебе обязательно устраивать такой бардак, когда уничтожаешь предателей?

– Обязательно? Нет.

– Тогда зачем? – спросил он и посмотрел на меня.

Убивать их таким способом необходимости не было. Я мог просто обратить их в прах – быстро, аккуратно и безболезненно, но мне это было не по нраву. Может, вначале я и был не столь… жесток, но те времена давно прошли. Теперь весь смысл моего существования сводился к необходимости выполнять грязную работу богов. Потому что стоило мне увидеть лица приспешников Ареса, как я вспоминал о том, сколько раз облажался сам, и начинал думать о… Хватит. Я точно не собирался заниматься этим сегодня вечером, не имея под рукой бутылки виски.

– Вы сами превратили меня в Терминатора. Чего вы ожидали? – пожал я плечами. – Ты об этом хотел поговорить? О моем методе исполнения ваших приказов? Думаю, у тебя есть дела поважнее, чем примчаться сюда, только чтобы наехать на меня из-за небольшого беспорядка.

– Дело не только в этом, Сет, и ты это прекрасно понимаешь. Дело в тебе.

Я сжал зубы, догадавшись, на что он намекает.

– Теперь я такой. Смирись, – бросил я, собираясь отчалить. – Если на этом все, то мне пора. Там девчонки уже…

– Но я пришел не за этим.

Закрыв глаза, я разразился про себя потоком брани. Еще бы. Я снова повернулся к Аполлону лицом.

– Что?

Аполлон ответил не сразу.

– Помнишь Перса?

– Э-э… Нет. К чему мне помнить здоровенного Титана, которого я помог освободить из Тартара. Вообще вылетело из головы. – Мой голос сочился сарказмом, а электрические искры, посыпавшиеся из белых глаз Аполлона, подсказали мне, что он это тоже заметил. К моему величайшему удовольствию. – Что, ребята, поймали его?

– Не совсем.

– Удивительно! – закатив глаза, воскликнул я.

Перса освободили в последней надежде одолеть Ареса. Титан был, пожалуй, единственным, кого боялся бог войны, и выпустить Перса в мир смертных было весьма рискованно. В обмен на помощь Титану пообещали вечность в Элизиуме[3] – если он будет держать себя в рамках. Само собой, сдержаться он не смог, поэтому, как только Арес оказался повержен, Перс исчез, видимо отправившись заниматься тем, чем древние боги обычно занимались после нескольких тысячелетий сна.

Держу пари, ему хотелось перепихнуться. И не раз.

– Прибереги свой сарказм и засранчество на будущее, – ровным тоном предупредил Аполлон.

– Сдается мне, и слова-то такого – «засранчество» не существует, – усмехнулся я.

– Я сказал, значит, существует. – Аполлон глубоко вздохнул. Верный признак того, что он вот-вот потеряет терпение и швырнет меня в океан. – Перс сотворил немыслимое.

С моей точки зрения, под это определение попадало множество вещей – боги этим каждый день занимались.

– Тебе придется уточнить.

Аполлон моргнул, а когда его глаза открылись снова, то стали уже почти нормальными. Не совсем, конечно, но теперь в них появились и радужки, и зрачки. В следующий миг эти темные, джинсово-синие глаза встретились с моими янтарными.

– Он освободил других титанов.

– Да это невоз… Стоп. Что?

– Сет, он освободил других титанов.

Теперь богу удалось завладеть моим вниманием.

– Всех?

– Семерых, – ответил Аполлон. – Включая Кроноса.

Вот дьявол! Такого я не ожидал. Отступив на шаг, я обдумывал услышанное.

– Черт, да как такое вообще возможно? Аид что, заснул на посту?

– Да, Сет, он задремал, а Перс тем временем проскользнул мимо него и выпустил всех через черный ход. Они перешли Долину Скорби, устроили пикник, а потом решили не торопясь покинуть Подземное царство – и все это, пока Аид прохлаждался.

Звучало вполне правдоподобно.

– Нет, – отрезал Аполлон, сверкая синими глазами. – Аид не заснул на посту. Никто из нас не спал, засранец ты чертов.

– А вот это было не обязательно, – изогнув бровь, заметил я.

– Сет, хоть раз включи мозги, – продолжал бог, не обращая внимания на мою реплику. – Ты же умный. Я знаю. И прекрасно понимаешь, что после падения Ареса волновых эффектов было не избежать.

– Да. Кажется, что-то припоминаю.

Аполлон отошел от меня подальше – пытался удержаться от искушения зашвырнуть меня прямиком в следующую неделю.

– Мы ожидали побочных эффектов, но сознательно решили рискнуть, как и при освобождении Перса. Но после гибели Ареса мы все ослабели. Мы не понимали, что самым слабым местом в нашей броне станут защитные чары, удерживающие титанов. Как Перс заметил это и сумел проникнуть в Тартар, чтобы их освободить, неизвестно, но это сейчас неважно. На волю вырвались не только они, но и некоторые души – тени. И не просто души, а древние души, которые поддерживали титанов, когда те правили миром.

Я ошарашенно смотрел на бога.

– И ты говоришь, что никому из вас даже в голову не пришло, что такое может случиться?

Аполлон пронзил меня взглядом.

Я сухо, невесело усмехнулся.

– Просто супер, Аполлон. Теперь где-то поблизости бродят титаны?

– Мы точно не знаем, где они. Мы их не видим, – признался Аполлон и провел ладонью по своим светлым волосам. – Они хотят нас свергнуть.

– Думаешь? Уверен, эти парни до сих пор в ярости, что Зевсу и кучке других мерзавцев удалось свергнуть их, – съязвил я, только смешного в этом дерьме было мало. И если до этого мало о чем парился, сейчас я уже забыл о своем раздражении, озаботившись новой проблемой. – Так вы хотите, чтобы я их выследил?

Другой причины являться ко мне у Аполлона не было. Как бы безумно это ни звучало: но то, что он обратился ко мне, даже польстило. Ликвидации мне уже наскучили, а если бы я выследил Титанов, моему существованию на этом уровне скорее всего пришел бы конец. Каким бы крутым и могущественным я ни был, справиться с несколькими Титанами одновременно и при этом выжить не было шанса. Все говорило о том, что погибну я раньше, чем ожидал.

Что ж, пусть будет так.

Из-за сделки, которую я заключил больше года назад и на веки вечные стал мальчиком для битья вместо второго по мерзости типа во всем мире, дни мои были сочтены. Стоит богам решить, что в моих услугах они больше не нуждаются, как способ покончить со мной найдется сразу. И тогда я навечно стану слугой Аида. Но сделка… Да, она того стоила. Не ради него, но ради нее.

2

В индуизме считается одной из первооснов материального мира.

3

Элизиум («елисейские поля») – в греческой мифологии часть загробного мира, где всегда царит весна. Только избранные проводят здесь вечность в блаженстве и неге.