Страница 3 из 72
Хлопнуло, треснуло, сумка на длинном ремне дотянулась до мужского затылка. Из незастегнутого верха посыпалось все, что Света таскала с собой — косметичка, зеркальце, духи, ключи.
И последним вывалился айфон. Жалобно хрустнул, приземлившись…
Только Свете было уже не до этого. Потому что мужчина развернулся к ней.
Лицо у него оказалось страшным. По щекам тянулась длинная щетина молочно-серого оттенка, челюсти выпирали вперед, из-под тонких губ торчали клыки. А из-под низко нависших, косматых, тоже каких-то блекло-молочных бровей сверкали глаза оттенка светлого янтаря.
Свету охватил такой страх, что сил не осталось даже на крик. Она сделала назад один шаг, второй. Под коленки уперлась лавка…
Мужик, уже очутившийся рядом, на глазах менялся. Куда-то исчезла щетина на щеках, челюсти втянулись, быстро уменьшаясь, так что лицо стало вполне человеческим. Клыки исчезли.
Старушонка подскочила сбоку, что-то радостно протараторила.
***
— Вот то, что я тебе обещала, Ульф Ормульфсон! С тебя шесть марок — и золотом, не серебром!
— Получишь, — пробормотал Ульф, разглядывая ту, чью нить норны согласились связать с его.
Кожу под гривной больше не жгло, челюсти втянулись. Да и подшерсток пропал.
У девушки оказались глаза цвета зрелого желудя, чистая кожа, присыпанная веснушками. Губы, похожие на клюкву после дождя — такие же блестящие, влажные. Её волос Ульф не видел, их прикрывала куцая шапочка.
Потом девушка что-то испуганно сказала.
— Она не умеет говорить на нашем языке? — спросил Ульф у колдуньи, не отводя от девушки взгляда.
— Она говорит на языке Неистинного Мидгарда. — Ауг помолчала, затем предложила: — Две марки золотом, и я дам ей зелье, в которое добавлена одна капля меда Одина. Говорить на языке Истинного Мидгарда она не начнет, но будет его понимать.
— Давай, — приказал Ульф.
***
Света понемногу приходила в себя.
Страшный мужик, у которого сама собой пропала куда-то щетина с лица, а ещё уменьшились челюсти, спрятались во рту клыки — теперь походил на человека.
То есть походил бы — если бы не мрачное, угрюмое лицо. И длинные волосы какого-то непонятного, серовато-молочного оттенка. В дополнение ко всему одет он был так, словно вот-вот отправится на игры реконструкторов. Темная свободная рубаха, стянутая под горлом кожаными завязками, небрежно засученные рукава, ремень с бронзовыми накладными бляхами на впалом животе…
И меч. Самый настоящий, подвешенный к поясу-перевязи, стягивавшем бедра чуть пониже ремня.
Мужчина, стоя рядом, смотрел на неё, не отводя взгляда. Переговаривался на незнакомом языке со старухой — тоже одетой как-то странно, в одеяние, отдающее седой стариной.
И на Светины вопросы:
— Кто вы? Где я?
Никто из них не ответил.
Но эти люди не пытались её схватить или ударить — в отличие от неё. А она-то уже успела съездить мужчине сумкой по затылку…
Причем, судя по тому, как эти двое сейчас разговаривали, ничего страшного старушке не грозило. Или же они всегда так общались. С угрожающим рычанием.
Света замерла, размышляя.
Самое главное и самое непонятное — где она? Как попала сюда? Воспоминаний об этом в памяти не оказалось. Может, её опоили чем-то, что вызывает амнезию?
Но в квартире ведьмы она ничего не пила и не ела. Так что подсунуть что-то одурманивающее ей там не могли.
Или все-таки опоили, но она об этом даже не помнит? А может, Ирун Азиза обработала её какой-нибудь дрянью? Скажем, нервно-паралитическим газом из баллончика… сейчас много чего выпускают. Отсюда и провал в памяти.
Обработали и привезли сюда. Усадили, даже сумку пристроили на коленях — все, как в квартире Ирун Азизы. Затем она очнулась…
Но кто эти люди? На каком языке разговаривают? Что за место?
Меня могли продать кому-нибудь, решила Света. В бордель? Однако на бордель дом не походил. Разве что — особый, для любителей старины.
И все же старуха не тянула на содержательницу притона. Мужчина вообще оказался странный, с изменяющимся лицом.
Логово каких-нибудь сатанистов, расстроено предположила Света. Может, она сейчас даже не в России. Язык этот незнакомый, одежда непонятная…
Старуха тем временем метнулась к полкам в дальнем углу, взяла крохотный горшочек, в половину ладони высотой. Задержалась у стола, стоявшего в двух шагах от камина без стенок. Налила из горшка в чашу какую-то жидкость.
А затем подошла к ней, неся чашу в руках.
Вот теперь точно пытаются опоить, мелькнуло в уме у Светы.
И поскольку она уже разглядела дверь в стене справа — то опрометью кинулась к ней.
Но её схватили. Мужик поймал Свету сзади, на бегу. Стиснул, прижав руки к телу. Тут же вздернул над полом, что-то повелительно сказал у неё над ухом…
И бабушка божий одуванчик, за которую Света, даже не осмотревшись здесь толком, попыталась заступиться, подошла к ней вплотную. Быстро и зло защемила Светин нос костлявыми пальцами — не только перекрыв воздух, но и заставив охнуть от боли.
А потом плеснула в открывшийся рот жидкость из чаши. Язык обожгло приторно-сладкой горечью. Света эту гадость тут же выплюнула…
И внезапно поняла то, что спросил после этого у старухи мужчина:
— Она не выпила твое зелье. Ты уверена, что оно подействует?
— Достаточно одной капле попасть на язык, — объявила бабулька, — чтобы любой человек начал понимать речь Истинного Мидгарда. Да ты посмотри ей в лицо, Ульф. Она поняла все, что я тебе сказала…
Свету поставили на ноги и быстро развернули. Мужчина, которого старуха называла Ульфом, посмотрел ей в лицо.
— Кто вы такие? — возмущенно выпалила Света. — Как я сюда попала?
Но тут же сообразила — то, что она сумела их понять, не значит, что поймут и её.
— Выслушай меня, девушка, — заявил мужчина по имени Ульф.
Он продолжал придерживать Свету за плечо, вцепившись в куртку, в которой она пришла к потомственной ведьме Ирун Азизе. И в которой потом очнулась в этом доме.
— Я Ульф Ормульфсон, — мужик изобразил что-то похожее на улыбку.
Губы, растянувшись, приоткрыли не зубы, а клыки, заостренные, блестящие.
— Мне нужна невеста из человеческого рода. Та, что не испугается такого жениха, как я. Ты меня ударила — это доказывает, что в тебе есть бесстрашие.
Я ударила тебя лишь потому, что в тот момент не видела твоего личика, в каком-то оцепенении подумала Света, вскинув голову и глядя в глаза мужчине. Янтарные, горевшие желтым огнем…
— Ты мне подходишь, — довольно заявил мужик по имени Ульф. — И норны с этим согласны, иначе ты не коснулась бы руны Гебо на исходе ночи. Сейчас я заплачу колдунье, что перенесла тебя в Истинный Мидгард. После этого мы уйдем. Кивни, если поняла.
Света похолодела, несмотря на то, что стояла в куртке — а в комнате было тепло. Даже жарко из-за камина, в котором багровели угли.
Этому страшилищу, у которого вместо зубов клыки, потребовалась невеста человеческого рода…
А она пришла к Ирун Азизе, чтобы наворожить себе жениха. Такого, чтобы не сбежал от неё — тайком, по-воровски, как Антон.
Этот уже не сбежит, с ужасом подумала Света. Правда, от него, похоже, тоже не сбежишь.
Но что это за место — Истинный Мидгард?
— Она что, не поняла? — недовольно спросил Ульф, обращаясь к старушке.
Та шагнула к Свете, ответила, глядя ей в лицо:
— Ты не так объясняешь. Давай попробую я. Послушай меня, девушка. Ты попала сюда потому, что коснулась руны Гебо в тот миг, когда Ульф держал в ладони ту же руну. Обратно, в свой мир, ты уже не вернешься. Никогда. Это место называется Истинный Мидгард. И здесь у тебя нет ни дома, ни родни — поэтому у нас тебе пойти некуда. Может, кто-нибудь из милости пустит тебя переночевать. А может, и нет. Но Ульф Ормульфсон согласен взять тебя в жены. Ты будешь жить в его доме, он позаботится о тебе. И защитит, если потребуется. А ещё подарит тебе крепких сыновей и дочерей — этих оборотней захочешь, но не убьешь. Потом уже его дети будут тебя защищать и беречь. Иначе тебе придется жить в прибрежных пещерах. И есть сырую рыбу, чтобы не умереть с голоду!