Рассказы

Когда силуэт начал удаляться, Аиша остановила изображение. Судя по его видимым размерам, высота почти не отличалась от ожидаемой, но место контакта оказалось смещенным на шесть метров в сторону. Ей придется разобрать башню и заново возвести ее в нужном месте.

Аиша решила обойтись без спешки и не пытаться осуществить свой план за время одного оборота; если бы башня рухнула, перевернув вездеход, на путешествии можно было бы ставить крест. Не отрываясь от работы, она что-то мурлыкала Нури; пение принесло бы больше радости, но от него пересыхало горло.

Пять часов спустя, справившись с задачей, она пристегнулась к креслу вездехода, примостившегося высоко над камнями. Она дала центральному узлу команду включить электромагнит пращи и с точностью до миллисекунды запрограммировала время его отключения. Она сделала все, что могла — теперь оставалось лишь ждать.

Нури спала. — Мы летим к дедушке, — прошептала Аиша. — Осталось совсем немного.

Она сидела, наблюдая за красными цифрами обратного отсчета, спроецированного на ее лицевой щиток. За две секунды до старта Аиша была готова поверить, что ничего не произойдет, и она застрянет здесь до скончания веков. Но уже ко второй секунде после начала движения шок от ощущения половины земного веса, вдавившего ее в кресло, сменился чем-то вроде исступленного восторга. Окружавший ее ландшафт падал все быстрее и быстрее, хотя наклон самого вездехода пока что оставался практически неощутимым; центр пращи по-прежнему находился у нее над головой, где-то на невообразимой высоте.

Нури проснулась, но обстановку, похоже, восприняла спокойно. Возможно, она почувствовала себя более умиротворенной, ощутив более тесный контакт с материнской кожей. А может быть, всегда знала, что для успешного выживания нуждается в большем весе, большем усилии, большем трении.

Поговорив с ней и объяснив происходящее, Аиша стала вполголоса напевать, пока ее дочь ела. Через десять минут после начала подъема поверхность Луны оказалась слева от нее, превратившись в сплошную стену из серого камня, напоминавшую далекий горный обрыв. Для вездехода, впрочем, низ оставался низом; гравитация Луны не могла соперничать с центробежной силой пращи. Когда утес, медленно отступая, стал наклоняться, превращаясь в какую-то немыслимую крышу над темной пластиной магнита, этот мир, ставший для нее тюрьмой, наконец-то, снова начал казаться Аише не более, чем диском на небе. Что бы ни произошло дальше, она, по крайней мере, была свободна от его оков.

Когда они преодолели вниз головой несколько градусов орбиты, магнит отключился, и вездеход полетел в бездну. Аиша ухватилась за сидение, за приборную панель, но затем невесомость перестала восприниматься как нечто опасное, и как только магнит скрылся из вида, не осталось ни одного намека на то, что она по-прежнему находится в движении.

Нури нерешительно захныкала, но затем умолкла, отвлеченная сменой обстановки. — Мы теперь астронавты! — сказала ей Аиша. — Разве это не круто?

7

Покидая Луну, они двигались быстрее, чем большинство ракет, и сейчас голубой шарик увеличивался в размерах быстрее, чем уменьшался по пути сюда. Вездеход вращался медленно, затрачивая на каждый оборот по несколько часов, и всякий раз, когда Земля поднималась над приборной панелью, Аиша могла оценить рост диаметра, ориентируясь по расположенным под ней приборам.

Скафандр не делал различий между поверхностью Луны и глубоким космосом, продолжая исправно очищать воздух и поддерживать приемлемую температуру. Жидкая пища уже не вызывала свойственного ей дискомфорта: ощущения от нее терялись на общем фоне зуда и антисанитарии. Желудок Аиши распух, как случается с жертвами голода, хотя прямо сейчас смерть от истощения ей не грозила.

Через два дня после броска Земля занимала почти половину доступного обзора. Какие бы ошибки Аиша ни допустила в расчетах, она, по крайней мере, не забросила вездеход прямиком на Солнце. Она вгляделась в очертания Африки и приободрилась, увидев, как с наступлением ночи загораются огни городов.

Она опасалась, что может преждевременно лишиться доступа к солнечной энергии; но когда вездеход погрузился в тень вслед за пролетавшим под ним континентом, Аиша принялась разворачивать лист из кварцевого стекловолокна, пытаясь окружить им вездеход. Внутри этой необычной палатки она могла лишь едва различить окружавшие ее предметы в свете приборной панели.

Им нужно было пробиться сквозь атмосферу там, где она была достаточно плотной, чтобы погасить часть скорости вездехода, не дав им вырваться за пределы земного притяжения — но при этом достаточно разреженной, чтобы не расплавить импровизированный тепловой щит. Объединив свои знания, они с Цзинъи постарались извлечь максимум пользы из компьютерных моделей; на базе, однако же, не было ни одного справочника, в котором бы описывалось распределение атмосферной плотности — и даже обладая идеальными познаниями в этой области, они бы все равно не смогли предугадать колебания мезосферной погоды.

Первые намеки на жар Аиша ощутила через свои перчатки — там, где они касались шасси вездехода. Когда она попыталась втянуть руки внутрь салона, на помощь пришла сама сила лобового сопротивления, которая оттолкнула ее от кресла и так крепко прижала к ремню безопасности, что Аиша стала похожа на висящего вниз головой пассажира, попавшего в автомобильную аварию. Кварцевый лист перед ней засветился тускло-красным, и испускаемое им тепло ударило ее прямо в лицевой щиток; сейчас скафандр должен был лихорадочно улавливать тепловую энергию в сплав, работающий по принципу солевой грелки, но надолго его не хватит.

Нури была встревожена, но до истерики дело не дошло. Аиша не чувствовала боли — во всяком случае, пока, — но ощущения напомнили ей холодные ночи, когда она ложилась слишком близко к электрическому обогревателю, и изначально приятная теплота постепенно сменялась обжигающим жаром.

Давление пошла на спад; свечение угасло. Аиша сверилась со встроенным в вездеход акселерометром. Скачок сопротивления занял четыре минут — меньше, чем следовало из ее расчетов.

Она подставила текущие величины в свою модель. Вездеход сбросил достаточно скорости, чтобы Земля сумела его удержать, но теперь орбита несла его к апогею, расположенному на расстоянии в несколько сотен тысяч километров. Рано или поздно расстояние между ним и планетой снова сократится, но скорость вездехода — а значит, и действующая на него сила сопротивления, будет меньше, чем при первом сближении. Модель предсказывала мучительно долгую последовательность нарастающих отклонений, которая требовала шестьдесят три раза облететь вокруг Земли, затратив на это почти пятьдесят суток, прежде чем высота окажется приемлемой для спуска на парашюте.

Оставаться в Центральном Заливе, надеясь на спасение, было непозволительной роскошью. Оправданным казался любой риск — даже если узенькая дорога к дому пролегала между риском сгореть заживо с одной стороны и голодной смертью с другой. Но теперь она понимала, почему Цзинъи сделала собственный выбор: больше всего она боялась стать свидетелем того, как подруга и рожденный ею ребенок погибнут прямо у нее на глазах, когда на базе закончится еда, истощатся запасы воды, а воздух станет непригодным для дыхания.

Аиша опасливо раскрыла палатку, чтобы дать скафандру возможность частично излучить накопленное тепло в космос. Возможно, в модели были ошибки, которые еще могли сыграть ей на пользу. Она чувствовала, как шевельнулась и уткнулась в нее носом Нури, как дочка прижалась к ее коже теплой щекой с выступившей на ней сыпью.

Удача здесь не поможет. Если бы она положилась на удачу, они бы просто погибли.

Аиша наблюдала за медленно удаляющейся планетой. Их скорость и высоту при следующем входе в атмосферу теперь было не изменить. А значит, оставалось только… что? Сила сопротивления будет зависеть от их формы и площади контакта с воздушным потоком. Полотно стекловолоконной ткани было гораздо больше вездехода, поскольку в дальнейшем ему предстояло сыграть роль парашюта, но если бы сейчас она попыталась использовать его на манер шлейфа, то оставшийся без защиты вездеход бы просто сгорел в атмосфере. Если бы она захватила с собой половину подпорок, из которых была сложена башня, то возможно, сумела бы растянуть полотно, превратив его в более крупный щит, но все они остались на обратной стороне Луны, где никакой пользы принести уже не могли. Нури засыпала и просыпалась, ела и испражнялась, не замечая того, что происходило вокруг. Аиша была не в силах смириться с мыслью о том, что Нури могла умереть в возрасте трех лет, оставшись без неотложной медицинской помощи, подростком — после того, как база пришла бы в негодность, — или, при достаточно надежном оснащении, самым одиноким долгожителем за всю историю человечества.