Наследие Древних

– Ты – Скальпель.

– Как понять?

– Скальпель – это инструмент для проведения хирургических операций. Вот ты и есть этот самый инструмент. Ты предназначен для того, чтобы проникнуть куда-либо и с хирургической точностью выполнить поставленную задачу. Твой отец был таким. По крови и ты такой.

– Опять ненаучная фантастика? Да ты знаешь, какая подготовка у подразделений глубокого поиска в том же экспедиционном корпусе? Да я им и в подмётки не гожусь! Тоже мне, скальпель! Так все спецподразделения можно в Файны записать и скальпелями обозвать!

– Ты не прав. То, чего они достигают изнурительными тренировками, у тебя в крови. И это нужно только разбудить. Конечно, это не значит, что тебе не нужно развиваться. Существует определённая методика подготовки, выработанная за многие тысячелетия. Но если человек по крови не скальпель, от неё не будет толку. Вспомни. Неужели за всю свою жизнь тебе ни разу не удавалось совершить такое, чему бы ты и сам удивлялся?

– Наверное, было.

Двойной закат на Фурии был, наверное, прекрасным. Но только не для него. Десятилетний мальчишка крался по узкому карнизу скалы, и ему было совсем не до красот этой планеты. И угораздило ему во время пикника пойти посмотреть, как пасётся пятнистый хум. А хум плавно перемещался на своих ложноножках по замысловатой траектории от одного кустика чумаха к другому, демонстративно игнорируя остальные растения. И глодал он эти кустики так забавно, что мальчишка буквально покатывался со смеху.

Когда, наконец, удалось оторваться от забавного зрелища, местность вокруг изменилась. Вместо поросшей мягким травяным ковром долины с палаткой и костром, перед ним была гористая местность, с редкими кустиками чумаха, основательно обглоданного хумом. А долины в обозримом пространстве не было. Как не было ни палатки, ни костра, ни родителей возле него.

Стирая грязными ладошками слёзы с чумазых щёк, мальчик покрутился на месте и пошёл туда, откуда, по его мнению, он пришёл сюда. Однако, сколько бы он не шёл, долины нигде не было. Местность, вначале понижающаяся, опять стала повышаться, постепенно превращаясь в скалы. Он шёл, оглядываясь по сторонам и не зная, что делать. И ничего другого не мог придумать, как просто идти вперёд, надеясь на то, что когда-нибудь, он выйдет к людям. О том, что на этой планете плотность населения составляет один человек на четыре квадратных километра, в его маленькую голову как-то не приходило, хотя, рекламный проспект он проштудировал ещё в орбитальном лифте. Стало темнеть. Двойные тени удлинились, и небо окрасилось в багровый цвет.

Сверху посыпались мелкие камушки. Мальчишка поднял голову и увидел припавшего к камням дурла. Мелкие чешуйки на его загривке стояли дыбом, а игольчатые зубы угрожающе лязгали друг об друга. Стало не по себе. Да нет. Стало страшно. Ужасно страшно. Рискуя сорваться вниз, он рванул по карнизу и выскочил на относительно ровную площадку, после которой начинался спуск.

Дурл исчез, и мальчик сейчас даже не мог сказать, показалось ему это, или нет. Попытавшись успокоиться, мальчик пошёл вниз по склону, стараясь выбирать места, где меньше гравия. На одном из участков нога, всё-таки поехала, мальчишка потерял равновесие и, упав на спину, поехал вниз. Камни больно вонзались в тело, царапая кожу. Наконец, падение удалось затормозить, вцепившись в колючие стебли ползяники, которой тут было много.

Уняв бешено стучащее сердце, мальчик осторожно сел и лизнул кровоточащую ладонь. Оба солнца уже скрылись за горизонтом, но взошедшая над горизонтом луна, заняв половину небосклона, прекрасно освещала окрестности, контрастно очерчивая каждый выступ. И, в свете этой луны, из-за ближайшего скального выступа, посвистывая и припадая к камням, вышли четыре дурла.

Мальчишка испуганно съёжился, понимая, что уж от четырёх хищников точно никуда не деться. Внезапно, паника, ослепившая и лишившая способности двигаться, прошла, разум очистился и стал холодным и острым, словно клинок кинжала. Он подобрался, каким-то чудом умудряясь отслеживать движения каждого из дурлов. Один из них, внезапно, распрямился, словно пружина и бросился на жертву. Моментально всё замедлилось и стало восприниматься, словно в замедленной съёмке. Мальчик безо всякого труда отскочил от тягуче медленно приземляющегося на передние лапы дурла и, подобрав камень, обрушил его на голову еле двигающегося монстра.

Следующего хищника он подсёк сразу за четыре лапы, и тот медленно покатился по склону, увлекая за собой такие же неторопливые потоки гравия. В третьего он просто запустил камень, наблюдая, как феерично медленно разлетаются брызги крови. Последнего он добивал булыжником по хребту, и время опять вернулось к своей прежней скорости. Камень с противным хрустом опускался на чешуйчатую спину, дурл истошно свистел от боли и пытался отползти, волоча перебитые и не двигающиеся задние лапы.

А потом он сидел в луче света поискового флаера, дрожа от сумасшедшего отходняка. И были отец с матерью, радостно обнимающие его, был медицинский бот, сканирующий тут же все его органы и руководитель спасательной команды, с удивлением рассматривающий трупы дурлов на склоне.

– Было. Точно было.

– Вот видишь!

– А почему Чен с этими четырьмя остались удерживать чужаков, пока ты меня уводила?

– Скальпелей очень мало. Штучный товар, так сказать. Вас нужно беречь, как зеницу ока и рисковать вами только в самом крайнем случае. А они – Хранители. Они обязаны планировать действия Файнов и удерживать мир в равновесии. Тебе предстоит выполнить миссию, от которой зависит многое. Именно поэтому я тебя и вызвала.

– Что за миссия? И вообще, меня кто-нибудь спросил?

– Ты Файн и ты сын своего отца. Этого достаточно.

– Убедительный аргумент. Только меня как-то не проняло. А, прости, пожалуйста, как ты меня нашла?

– Это было непросто. Будь ты на Земле, проблем бы не было. Просто мы не успели тебя перехватить, слишком быстро ты в экспедиционный корпус записался. А там, ищи-свищи тебя по всей вселенной. А недавно у тебя связные амулеты активизировались. Так я тебя и засекла. А, уж, вытянуть тебя уже было просто. Тем более, их у тебя три. Сила воздействия в три раза увеличивается. Ладно, пора нам и наверх выбираться. Там, вроде, успокоилось всё. Нас Чен в условленном месте ждёт.

– А почему, ты думаешь, что он жив ещё?

– Знаю.

– Но, там, судя по всему, жарко было. Уж я-то понимаю.

– Не страшно. Во-первых, ребята Чена далеко не мальчики для битья, а во-вторых, на технологических этажах действует неписаное правило: против чужаков встают все кланы, населяющие технологические этажи. Эти отступники не знали, куда голову суют. Там сейчас каждый куст, каждый угол стреляет. Им не укрыться и не уйти.

Мы вышли из подсобки и опять окунулись в вереницу грязных, пыльных переходов, заросших паутиной. Всё-таки боты, однозначно, не приучены следить за чистотой. Наконец, Линь подвела меня к лифтовым дверям, и мы поднялись в более привычный мир. Я оглядывал уютную комнату в розовых тонах, куда мы вышли из пушистого шкафа.

– Душ вон там, – махнула рукой девушка, между тем набирая своим пальчиком код на развёрнутом экране виртуального магазина. – Сейчас тебе новую одежду доставят.

Я хмыкнул и пошёл в душ. Помыться действительно следовало. Уж слишком много грязи я собрал в ходах и переходах этого огромного городского подвала. Когда я, разомлевший и распаренный, выбрался из душевой, новая одежда уже ждала меня на диване цвета фуксии. Линь нигде не было. Не торопясь, оделся, попутно поражаясь безупречному вкусу девушки, и прошёлся по комнате. Натуральный девичий будуар. Всё в розовых цветах разных оттенков, всё пушистое и в мягких игрушках.

– Оделся? – вошла в комнату Линь.

Она изменилась. Иссиня чёрные волосы гладко зачёсаны и забраны в толстую косу. Тёмно-серый комбинезон облегал ладную фигурку, выгодно подчёркивая все её достоинства, а на ногах были обманчиво тяжёлые ботинки со встроенным в подошвы антигравитационным трамплином. Видел я такие. Серьёзная штука. Метров на десять подбрасывает. И комбинезончик у неё тоже с сюрпризами. Это к бабке не ходи.