Ракшасье счастье

Утро наступило гораздо раньше, чем хотелось бы Джу. Ей показалось, что только она вернулась в свою комнатёнку и упала на тюфяк, как над ухом тут же раздалось тихое покашливание. Джу с трудом разлепила глаза. За порогом было совсем светло. Ласковые лучи Ока отражались в росинках на листьях деревьев. А на пороге, на фоне голубого рассветного неба и нежно-зелёного сада, чёрной тенью маячил Виелин.

- Пора, юная Джу, пора, - сказал он, - Лынели уходят. Если ты поспешишь, то, возможно, успеешь попрощаться со своими лесными друзьями прежде, чем они отправятся в путь.

Не сказать, чтобы Джу сильно соскучилась по ватаге, с которой ещё недавно проводила большую часть своей жизни, но почему-то у неё вдруг защипало в носу. Она подскочила с постели, бегом кинулась к пристани, и всё-таки опоздала. Лагерь из разноцветных навесиков исчез, оставив после себя лишь рассыпанный по пристани мусор, и от причала уже отваливали, набирая ход, последние яркие, полосатые паруса. Теперь они держат путь на морское побережье, чтобы переждать там сушь, а потом, с первыми каплями дождя, не торопясь двинутся через цветущую степь обратно, в Торм… Глядя им в след, Джу вдруг ясно ощутила, что это прекрасное время беззаботных скитаний закончилось для неё навсегда. Не будет больше ни лихих гонок под парусом, ни ночных посиделок вокруг туши только что убитого оленя, ни сплетен и страшных историй, рассказанных шёпотом на ушко, ни жадной, торопливой любви в камышах… Что же она получила взамен? Обернувшись к дому, Джу сразу наткнулась взглядом на Виелина, любезно протягивающего ей метлу.

Задачей Джу было сметать в кучи оставленные лынелями объедки и помёт, а Виелин совком собирал всё это добро в большой бак. Высоко поднявшееся Око свирепо жгло кожу даже сквозь плащ, а бессонная ночь то и дело напоминала о себе ленивой тяжестью во всём теле. Уже который раз Джу ловила себя на том, что, провалившись в зыбкую дрёму, скребёт метлой по одному и тому же месту. Просыпалась она только тогда, когда ноги вдруг подкашивались. Клюнув лбом в черенок метлы, Джу всякий раз подскакивала и с трудом выныривала из сна в неприятную явь.

- Ну что, - ехидно поинтересовался Виелин после её очередного пробуждения в полёте, - Второе правило охотника в действии? Лучше переесть, чем недоспать?

Джу только вздохнула в ответ. Легко ему издеваться, сам-то бодр и свеж, как огурец!

- А какое первое правило охотника? - поинтересовалась она на всякий случай.

- Бди! - охотно пояснил Виелин. Джу вяло улыбнулась в ответ.

-Да, кстати, - добавил он, - не забудь сегодня вечером зайти в мастерятник и забрать у Шандора свои башмачки.

- Мастерятник?

- Я думал, Мари тебе уже рассказала. У нас так в шутку называют большую мастерскую. Там в любое время дня и ночи можно застать кого-нибудь из наших мастеров. Шандор иногда даже спит там.

- Марисса говорила мне только про поросятник. А есть ещё какие-нибудь такие названия?

- Да, конечно. Например, поверх ракши наши шутники прозвали небом. А дом, где тренируются и проводят большую часть свободного времени стражи - караулка.

- Забавно. У твоей кухни тоже есть шуточное название?

- Ну, если тебе интересно… Гадюшник, душа моя. И ты временно являешься его обитателем. Довольна?

- То есть, я - гадина? - захлопала глазами Джу.

- Нечего примазываться к моему титулу, Старая гадина - это я. Ты пока всего лишь Гадёныш. И не надо пыхтеть, как ёжик, это не мои выдумки, а народное творчество. Так что не забудь сегодня сползать в мастерятник, а то небожители уже начинают ворчать, что Старая гадина не исполняет своих обязанностей.

Джу сразу погрустнела и осторожно спросила:

- Виелин, а ты не мог бы сходить в мастерятник вместе со мной?

- Ну вот, - удивился он, - Я-то думал, ты обрадуешься возможности полюбезничать с Медовым красавчиком наедине. Все наши барышни просто без ума от него. Не бойся, Шан с непривычки может показаться странным, но вообще-то он безобиден, как бабочка.

- Л-ладно, я попытаюсь, - с трудом выдавила из себя Джу. Любезничать наедине с мастером Шаном ей совершенно не хотелось, но почему-то ещё меньше хотелось выглядеть трусихой в глазах Виелина.

Перед тем, как войти в мастерятник, Джу остановилась у порога и беззвучно заглянула внутрь. Шандор стоял спиной ко входу за ткацким станом и творил на нём что-то жизнерадостно-полосатое. Наблюдая за его ловкими, точными движениями и слушая, как он негромко мурлычет песенку себе под нос, Джу даже слегка засомневалась: неужели именно он, этот симпатичный парень, так напугал её прошлой ночью? Как такой вообще оказался в ракшасьем доме, как сумел выжить в лесу? “Раз сумел, да ещё и здесь стоит - значит, кусачая он бабочка, - строго напомнила сама себе Джу, - И наверняка ядовитая.”

А между тем Шандор её заметил. Не оборачиваясь и не прерывая работы, он совсем по-дружески бросил ей: “Привет, Джу. Заходи, не стой в дверях. Ты ведь за башмаками? Я через миг освобожусь.”

Джу шагнула через порог и огляделась. Мастерятник был весьма вместителен и полон интересных вещей. Чего здесь только не было! Второй ткацкий стан, мотки разноцветных ниток и верёвок, стальная проволока и тонкая золотая канитель, кусочки самых разных камней… Если тряпьё и нитки не очень интересовали Джу, то стол, на котором недавно возились с камнем, тянул её к себе, как намазанный мёдом кусок манит муху. Там в художественном беспорядке валялись кусочки какого-то синего камня: и целые, пока ещё блёклые и невзрачные, и разрезанные на плашки, удивляющие яркой, небесной синевой с золотыми прожилками на полированных поверхностях… А в тисках была зажата маленькая фигурка дельфина. Джу сразу узнала в работе ту же руку, что делала ящерку: дельфинчик казался не вырезанным из камня, а выросшим из него и потом просто освобождённым умелым резчиком от всего лишнего. А ещё - он прямо-таки просился в руки. Освободив его из тисков, Джу поднесла фигурку к глазам.

Шандор, как обычно, подкрался незаметно. На плечо Джу легла его рука, и вкрадчивый голос тихонько произнёс:

- Подглядываем? Вынюхиваем?

- Нет, что ты, - поспешила заверить его Джу, - Скорее, искренне восхищаемся. Это так… необыкновенно!

Глаза Шандора потеплели, на щеках появился едва заметный румянец.

- Только за щеку не прячь, - мягко сказал он, забирая фигурку с ладони Джу.

- Что это за камень?

- Ниили**. Идеальный материал для талисманов, которые должны воздействовать на окружающий мир, а не на своего носителя. Он усиливает способности к прямому знанию и помогает гасить гнев, а заодно притягивает к владельцу талисмана удачу и любовь. Хороший камень, но не для воина, а, скорее, для мага. Конкретно этот - для нашей ракши.

- Он прекрасен. А это что? - Джу проворно выцепила из кучки на столе красный камень со сложным узором на поверхности.

- Парчовый яспис***. Это для Нарьи. Такой камень быстро снимает усталость и нервное напряжение, а спрятанный под подушку на ложе любви - избавляет от бесплодия.

- А из чего была твоя ящерка? Прозрачный такой камень цвета молодой листвы.

- Вечерний изумруд****. Пойдем, Джу, твои башмаки…

- Ой, а это зачем? - Джу углядела среди камней простое колечко из тёмной стали и потянулась было схватить его, но мастер тут же нежно приобнял её за талию и потянул к себе, прочь от стола. Это неожиданное объятие оказалось на редкость приятным. Джу вдруг подумала, что теперь она, пожалуй понимает, что имел виду Виелин, говоря, будто все барышни дома без ума от мастера Шана и рады поводу полюбезничать с ним наедине. Джу и самой вдруг захотелось, чтобы Медовый красавчик обнял её крепче, поцеловал, а может, даже оказался с ней в одной постели, как вчера - с ракшей… И всё-таки что-то мешало. Внутренний страж, всегда надёжно оберегавший Джу от всех опасностей, заходился в тревоге, не позволяя расслабиться, а она привыкла подобным сигналам доверять. Осторожно сняв с себя руки Шандора, она сказала: