Убийца – садовник?

Заметив среди окружающего благолепия моё хмурое лицо, хокермен обрадовался мне как потерянной сестре:

– Мисс, вы не будете так любезны подсказать, где я мог бы найти директора? – воскликнул он звучным голосов, заглушив щебетание наших красавиц.

– Прошу вас, – показала я на лестницу. – Я как раз тоже туда собираюсь.

Выбраться из холла было не так-то просто. Пришлось прибегнуть к военной хитрости:

– Миссис Клапп, – шепнула я на ухо пожилой даме, – на кухне срочно требуется ваш совет. Они собираются печь пирог с ревенем! Вы только подумайте!

Мадам, охнув, устремилась в хозяйственное крыло, прихватив блюдо с пончиками.

– Мисс Сноу, боюсь, старшие школьницы опять без спросу взяли ваши ноты. Моего авторитета явно недостаточно… только вы сможете на них повлиять! – добавила я, подпустив в голос нотку драматизма.

Негодование и педагогический долг мигом вытеснило из изящной головки мисс Сноу все романтические порывы. Я с облегчением заметила, как хокермен, воспользовавшись передышкой, проскользнул на второй этаж.

– Кстати, а что случилось? – спросила я, догнав его на середине лестницы. Во мне теплилась надежда, что мы сумеем решить проблему без привлечения руководства. Кэти и без того часто влетает. Так и до исключения недалеко!

– Вчера одна из ваших воспитанниц заинтересовалась одной вещицей в моей лавке, – сурово сказал Иннелин. – Это один из моих амулетов. Он не предназначен для детских рук, хотя девушка, похоже, была просто очарована. Боюсь, вещица так ей понравилась, что она решила забрать её насовсем. Я понимаю, что молодым девушкам нравятся красивые игрушки. – Обернувшись ко мне, хокермен улыбнулся, но от этой улыбки у меня озноб прошел по спине. – Я бы предложил ей обменять амулет на что-то другое. Эта вещь слишком ценна для меня.

Я с отчаянием поняла, что без директора не обойтись. Если верить описанию Иннелина, девушка была одета в форменное платье нашей школы. И выглядела точь-в-точь как Кэтрин. Вздохнув, я постучала в дверь кабинета и пригласила торговца внутрь.

***

Мы сидели в кабинете вчетвером – я, Иннелин, невозмутимый, как кот в засаде, красная от гнева миссис Холланд и хлюпающая носом Кэтрин. Допрос тянулся уже почти час, а дело не сдвинулось ни на шаг.

Кэти разрыдалась прямо с порога, не успев дослушать обвинений. Вообще-то, из неё получилась бы превосходная актриса, но в этот раз её поведение показалось мне искренним.

– Я не делала этого, мисс! Ничего я не брала! Неужели вы мне не верите?! – повторяла несчастная девочка, и больше от неё ничего нельзя было добиться.

Миссис Холланд, обычно уравновешенная и невозмутимая, в этот раз вышла из себя: она так шарахнула рукой по столу, что едва не уронила тяжелые папки, а от её гневного окрика даже я подскочила на стуле. Директрису можно было понять. Кэтрин Бэйль не в первый раз испытывала терпение преподавателей, а сегодняшний случай вообще за гранью – такое пятно на репутации школы! Однако я понимала, что криками от Кэти ничего не добьёшься. От испуга она молча съёжится, как кролик перед удавом, и мы не получим ни одного вразумительного ответа.

– Минутку, спокойно, – вмешалась я. – Давайте разберёмся. Мистер Иннелин, когда вы обнаружили пропажу?

– Вечером, часов в десять, – тут же откликнулся торговец. – Но я мог не сразу заметить отсутствие амулета.

– Кэтрин побывала в вашем фургоне в пять часов, так?

– Да. Её заинтересовали украшения из цветов. Я, конечно, понимал, что девочка ничего не будет покупать, но разрешил их примерить.

– И вы показали ей амулет?

– Она сама его нашла. – Директриса метнула уничтожающий взгляд в сторону Кэти. – Он лежал в серебряной шкатулке на самой дальней полке. Это длинная цепь из зелёного золота, с медальоном. На медальоне есть гравировка, восьмилучевая звезда. В неопытных руках амулет может представлять опасность, поэтому я забрал его и переложил в другое место. Девушка вскоре ушла.

– А потом, видимо, вернулась, – зло прищурилась директриса, – да?!

– Нет! – всхлипнула Кэти.

– Я не буду напоминать, что самовольные отлучки из пансиона запрещены, хотя не думай, что тебе это сойдёт с рук! За это ты будешь наказана отдельно! Ты присутствовала на вечерней молитве в восемь вечера. Где ты была до восьми часов? – допрашивала миссис Холланд.

– Я… я… – девочка запнулась и покраснела.

Ясное дело, что-то скрывает. Боится признаться. Где, интересно, её носило? Рыбачила на озере с приятелями? Вряд ли, за это ей крупно влетело на прошлой неделе, наставления миссис Касл не могли так быстро выветриться из её непутёвой башки. Торчала в шляпной лавке у болтушки миссис Ингер? Нет, та уехала на свадьбу к сестре, вернётся через пару дней. А если… ага!

– Простите, – поднялась я, – мне нужно уточнить один вопрос, – и вышла из кабинета.

Отсутствовала я недолго, пару минут.

– Говорят, на этой неделе ночью уже будут заморозки, – произнесла я, вернувшись. На меня озадаченно уставились три пары глаз. Повисла немая сцена.

– А перед заморозками мистер Хоппер всегда снимает свои лучшие яблоки, так? – я строго посмотрела на Кэти, отчего та сжалась на стуле. – И укладывает их на чердак. Где ты и проторчала вчера весь вечер. Миссис Грин, медсестра, сказала, что у тебя утром болел живот. Ты объелась яблок, дорогая, не так ли?

Кэти хотела что-то сказать, запнулась и покраснела ещё больше, хотя, казалось, куда уж. Про её непомерную любовь к яблокам знала вся школа.

Я быстренько прикинула варианты. Мистер Хоппер по вечерам обычно бывает дома. Но если он и заметил Кэтрин, нипочём нам об этом не скажет, он её терпеть не может. Кто ещё мог её увидеть? Кэти наверняка влезла в дом через чердачное окно. Перед самым домом растёт высокий клён, девчонка же лазает по деревьям как белка, ей туда забраться – раз плюнуть. А соседка Хоппера, миссис Шарп, не могла не отметить своим зорким глазом такое восхитительно непристойное зрелище. На неё вся надежда.

– Значит, так, – решила я. – Мы с мистером Иннелином сейчас опросим свидителей. – А эту особу, – я взяла Кэти за руку, – если позволите, я отведу в лазарет.

Мне не хотелось оставлять девочку наедине с директрисой. Миссис Холланд, кажется, тоже этого не хотелось.

– Позволю с удовольствием, – устало сказала она. – А когда вы вернётесь, – последний уничтожающий взгляд на Кэти, – тогда мы продолжим разговор.

***

Помощь миссис Шарп нам не понадобилась. Завидев нас с Иннелином, мистер Хоппер сам вышел навстречу.

– Да слышал я, как она шуршит на чердаке, – махнул рукой толстяк. – Там у меня ещё книги старые сложены, от матери остались, вот она сидит, читает и яблоками хрустит себе. А что? Так хоть вреда от неё никому нет. Я уж и лестницу потихоньку к чердачному окну приставил, а то ведь страх один, как она по дереву туда сигает, убьется ещё. Вечером, как колокол к молитве прозвенел, слышу – скатилась она по этой лесенке и дунула к школе, только пятки засверкали.

Я обернулась к Иннелину. Тот пожал плечами.

– Полагаю, мисс Кэтрин мы можем исключить из числа подозреваемых, – сказал торговец, с интересом глядя на меня. Затем он коротко поклонился и ушёл.

Оставшись вдвоём с мистером Хоппером, я с досадой спросила:

– Почему вы не рассказали мне это ещё тогда, в лавке?! Нарочно? Хотели проучить Кэтрин? Чтобы её заподозрили, чтобы она испугалась?

– А вы думаете, я меньше испугался, когда того несчастного поросёнка увидел? – с вызовом ответил толстяк. – И вообще, я же говорю – следить надо за девкой!

Он махнул рукой и ушёл в дом. А я побежала догонять Иннелина.

– Кто ещё подходил к вашему фургону вчера вечером, после Кэти? – выпалила я, слегка запыхавшись.

– Достаточно много людей, – задумчиво сказал торговец. – Во-первых, ваш мэр, мистер Скорп. Пришел почти сразу, как ушла Кэти. Нужно было уладить кое-какие формальности насчёт торговли. Потом миссис Коннор – я привёз ей лекарство, которое она просила. Мистер Хардман, здешний садовник, пришёл за семенами кое-каких редких растений. Были ещё миссис Лейн с дочерью и миссис Райд, ваша тётя.