Страница 7 из 10
– Сейчас, – откликнулся едва пришедший в себя Андрэ, – я только прихвачу кое-что.
Он занырнул в свой чум и через пару минут ввалился в жилище Юлтэк, прижимая к груди целую охапку пакетов и банок с яркими иностранными этикетками. Она постаралась сделать вид, что не удивилась такому богатству и лишь заметила:
– Зачем же вы столько всего принесли…
– Это вам гостинцы из Парижа. Говорят, великим шаманкам надо подносить богатые дары, чтобы их задобрить, – наконец-то смог пошутить Андрэ.
– Я себя великой не считаю, – улыбнулась она в ответ, – поэтому можно обойтись и малым даром. Вам же ещё целую неделю тут жить и чем-то питаться.
– Не волнуйтесь, я парень запасливый, а если начну помирать от голода, буду по ночам потихоньку есть ваших оленей.
Юлтэк опять улыбнулась. Ей начинал нравиться этот немного смешной в своей пёстрой одежде, но открытый и, судя по всему, простой и добрый голубоглазый великан. Она присела к низкому столику, на который француз быстро расставил диковинные бумажные тарелки с щедро нарезанным сыром, колбасой, белым хлебом и другой городской едой. Такие яства жителям тайги удавалось попробовать не часто. А кое-что она вообще видела впервые.
Тем не менее, невольно отметил про себя Андрэ, хозяйка чума держалась с достоинством природной аристократки – она брала самые маленькие ломтики хлеба и поочерёдно подцепляла на кончик своего ножа не больше одного-двух кусочков с каждой из тарелок. А потом неторопливо допила свой чай и поблагодарила, блеснув колдовскими глазами:
– Спасибо, всё очень вкусно!
– На здоровье, – откликнулся Андрэ по русскому обычаю.
– Получилось, не вы у меня сегодня в гостях, а я у вас, – продолжила она. – Но я в долгу не останусь. Сегодня будем есть ваши гостинцы, а завтра я забью оленя…
– А не жалко из-за меня?
– Не жалко. Это наш обычай. Когда приезжает дальний гость, мы обязательно забиваем оленя. Должны же вы хотя бы попробовать нашу еду, раз уж со старой шаманкой и манекенщицей не повезло…
Чуть лукавая улыбка расцвела на её губах, а Андрэ невольно покраснел, подумав, что с манекенщицей-то ему как раз очень повезло. Кажется, он уже больше не жалел, что пробудет целую неделю на стойбище лишь вдвоём с Юлтэк. Ну, а съёмки оленеводов в костюмах можно будет, в конце концов, сделать в каком-нибудь другом месте, как заметил начальник НКВД…
Но, естественно, заговорил Андрэ не об этом, а о том, где и как молодая таёжница научилась так хорошо говорить на русском языке.
– Советская власть выучила, – ответила Юлтэк, – мы в детстве каждую зиму в школьном интернате в райцентре жили, к родителям нас только на лето отпускали. Вот и научилась… А вы откуда русский язык знаете, если вы француз?
– Во Франции много бывших русских, мои родители тоже из них. После революции уехали, а я уже там родился. Собственно, и назвали-то меня поначалу Андреем, а уж потом переделали на французский лад в Андрэ. И фамилия Вели – тоже от нашей русской – Великановы… Но только вы не выдавайте мои парижские тайны чекистам, – он шутливо изобразил испуг, приподняв вверх руки.
– Не выдам, – улыбнулась она в ответ.
– А что ваше имя Юлтэк означает?
– Солнечный утренний восход… Если сказать одним словом, то, наверное, больше подойдёт Лучезарная…
– Лучезарная… – повторил он, – красивое имя, и очень вам подходит… Это я как художник и модельер говорю…
– Спасибо, – она чуть смущённо опустила глаза и тут же вопросительно подняла их на Андрэ. – А зачем вы к нам приехали? Со слов милиционеров я не всё поняла. Да и слушать их особого желания не было…
– Это почему же?..
– Есть причина… – Глаза её на мгновение потемнели, но Юлтэк тут же справилась с собой и возвратилась к своему вопросу: ‒ Так чем я должна вам помочь?
Андрэ повторил ей всё, что накануне рассказывал капитану Сёмину, только более обстоятельно, поскольку перед ним сидела хоть и жительница тайги, но молодая и грамотная девушка, которую не мог не интересовать мир моды, нарядов и великих французских модельеров-кутюрье. Юлтэк и впрямь заслушалась и, как показалось Андрэ, заметно расположилось к нему. Поэтому он в конце своего рассказа предложил:
– Давай перейдём на «ты». Мы же с тобой почти ровесники, нам по соседству целую неделю жить. Так будет проще и удобнее. – Он протянул ей руку.
– Давай, – согласилась она и слегка пожала его большую ладонь своими лёгкими пальцами.
А потом Андрэ установил на треногу кинокамеру и, то и дело крутя её заводную ручку, начал снимать оленей, которых Юлтэк загоняла для него то с одной, то с другой стороны поляны. Когда закончили со съемкой, хозяйка показала гостю, как надо ловить оленей маутом, как запрягать под седло и в нарты, как погонять упряжку хореем. А пока они пили чай и грелись в чуме, она, в ответ на его лекцию о французской моде, рассказала несколько легенд о волшебном белом олене тунгусов, о его небесных собратьях, о великих охотниках и пастухах. Слушая девушку, Андрэ делал одну за другой зарисовки в блокноте, навеянные историями Юлтэк и его собственным воображением. Так что интерес их оказался взаимным, и к концу дня они, можно сказать, подружились.
Прощаясь с Андрэ вечером на полдороге к его чуму, Юлтэк, как бы между прочим, неожиданно повторила вслух фразу, которая крутились у него в голове после завтрака:
– Конечно, «людей в костюмах, в конце концов, в другом стойбище снять можно»…
Андрэ в ответ только виновато опустил голову и развёл руками, мол, ничего от тебя не скроешь… А она продолжила с загадочной полуулыбкой:
– Может, и не надо будет ехать в чужое стойбище… Вдруг в бабушкином вьюке какие-нибудь старинные наряды найдутся…
Андрэ было открыл рот, чтобы расспросить о таинственном бабушкином вьюке, но Юлтэк быстро повернулась и зашагала в свой чум.
Заинтригованный её словами и довольный так хорошо сложившимся днём, лёжа в своем спальнике, он долго улыбался в темноте.
Назавтра, забив яловую важенку и разделав её за полчаса одним-единственным ножом, Юлтэк приготовила к обеду праздничное блюдо, мелко нарубив и сварив в оленьем жиру сердца, печень и мозг. Первую ложку Андрэ нёс ко рту с опаской, но потом вошёл во вкус и принялся от души нахваливать еду и хозяйку.
Когда они поели, Юлтэк сняла с сушилки под потолком чума откуда-то появившийся там бубен. Нагретая теплом печки, кожа бубна натянулась на ободе, и буквально зазвенела от первого прикосновения. Легонько постукивая по ней деревянной колотушкой, Юлтэк принялась нараспев рассказывать Андрэ истории о великих шаманах прошлого, о их громкой славе и всесильных помощниках-духах. О том, как летали в старину и летают до сих пор на своих бубнах-оленях шаманки-удаганки в Нижний мир, спасая от исчадий тьмы похищенные людские души. Или возносятся в девятиярусный Верхний мир, донося до богов просьбы и моления людей Среднего мира…
«Интересно, где тут заканчивается правда и начинается сказка? – подумал Андрэ, на мгновение забыв, как читает его мысли хозяйка чума. – А может, вообще всё это только суеверие. Как говорят большевики, пережиток прошлого… Хотя какие-то необычные способности у Юлтэк, конечно же, есть…»
– Суеверие, говоришь!.. – усмехнулась она и, резко поднявшись, громко заколотила в бубен. И почти сразу же на глазах у изумлённого Андрэ стенки чума разошлись в стороны, и прямо над ним, едва ни касаясь крыльями деревьев, с курлыканьем закружила стая белых журавлей. Ритм ударов сменился, и небо, темнея на глазах, выплеснуло точно на их стойбище густой поток пылающих звёзд. Казалось, еще миг, и они испепелят всё вокруг!..
– Хватит, хватит! Ты настоящая! Настоящая! – испуганно закричал Андрэ, останавливая Юлтэк. Перестав бить в бубен, она провела несколько раз по нему колотушкой, словно успокаивая, и чум вновь соединил вместе свои стенки, срастив их над головой Андрэ.
– Каждому шаману и шаманке даётся свой запас силы, – начала негромко говорить Юлтэк, – истратив её, мы покидаем этот мир. Большое камлание на вершине священной горы может даже за один раз забрать всю силу. Но зато на какое-то время шаман становится хозяином всей Вселенной. Он может обратиться в волшебную птицу и долететь до самых дальних звёзд, или, наоборот, опуститься в самую тёмную бездну, одолеть в битве любую силу… Когда-нибудь и я отдам всю свою силу и уйду от людей. Но потом вернусь. Может, через сто лет, а может, только через тысячу… – Юлтэк грустно вздохнула, посмотрев на Андрэ. Он хотел было что-то сказать, но она легонько ударила в бубен. И в тот же миг Андрэ оказался сидящим на спальнике в своём чуме, где мгновенно загорелась свеча и жарко вспыхнули дрова в давно остывшей печке. Осторожно приоткрыв вход, Андрэ увидел на брезентовой стенке соседнего чума высвеченный огнём силуэт юной шаманки. Отложив в сторону бубен, она неторопливо разделась и нырнула в свой полог. Сердце Андрэ защемило. Он быстро достал из сумки блокнот с карандашом и начал торопливо зарисовывать прекрасную картину теней, пока она ещё стояла перед глазами…