Где-то рядом

— А ужин? — Ньют привстал, одеяло сползло с него, и от прикосновения не согретого теплом тела и шерсти воздуха по коже пошли мурашки.

— Спать хочется сильнее. — Тесей снова зевнул. — Утром хочу придумать, как вызволить твоего коллегу из тюрьмы.

— Я тебе помогу, — твёрдо заявил Ньют, тоже вставая на ноги. Вынув палочку, он сложил брошенные на полу у камина одеяла немного неаккуратными прямоугольниками и отправил в сторону дивана. — Как и обещал.

— Хорошо. — Тесей, как большой кот, потёр щёку запястьем. — Не засиживался бы ты допоздна.

Перед тем, как пожелать спокойной ночи маме и подняться к себе, чтобы покормить ниффлера и проверить, что ничего не случилось с Томом и лукотрусом, напрочь отказывающимся покидать безопасное лимонное дерево, Ньют долго стоял и, улыбаясь, любовался незатухающим огнём в камине.

Комментарий к Глава 7

*Скон — небольшого размера британский хлеб быстрого приготовления.

========== Глава 8 ==========

Ньюту снилось, что он бредёт по болоту. Земля под ногами пружинила и беспрерывно хлюпала. Один неверный шаг — провалишься по самую макушку так, что и магией не вытянуть.

Песчаного цвета трава, огибающая заполненные цветущей, чёрной и пахнущей гнильцой водой лакуны, шелестела не в такт дуновению ветра. Казалось, что эти звуки издаёт что-то, притаившееся в зарослях — хотя они были слишком низкими, чтобы кто-то мог в них спрятаться. Разве что малютка лукотрус или детёныш ниффлера. Скорее, этот неведомый кто-то скрылся под землёй, по звукам шагов определяя, как близко или далеко от него забредший на болото человек.

Желтоватый туман, стелившийся под самыми ногами, становился чем дальше, тем плотнее, светлее и поднимался выше. Ньют всё ещё мог различить, куда ступает, и даже — что находится вокруг на несколько футов. Но уже не мог сказать, как далеко простирается трясина и что ждёт его впереди.

Кто-то или что-то заворчало откуда-то из туманного далёка. Ньют замер, прислушиваясь. Если этот зверь ориентируется на звук, эта хитрость может его обмануть.

Звук повторился, но не приблизился; но теперь, не отвлекаемый хлюпаньем под ногами, Ньют расслышал бульканье. И расслабился. Это всего лишь песнь болота.

Он продолжил свой путь, чувствуя, что с каждым шагом ступни глубже погружаются в размякшую бурую почву. Дальше идти было опасно.

Ньют огляделся в поисках чего-нибудь, что сошло бы за шест. Вокруг была только волнующаяся земля и мох с травой. Но слева в тумане виднелось что-то тёмное, по очертаниям похожее на высокое дерево, и Ньют, широко ступая и высоко поднимая ноги, направился туда.

Болото вокруг волновалось всё сильнее, словно ожило, но пока не спешило вздыбиться и накрыть свою добычу смрадной чёрной волной. Не нападало, но пыталось отпугнуть чужака, демонстрируя силу и стремясь напугать?

Всё стихло, стоило преодолеть последние отделяющие Ньюта от его цели дюймы туманной завесы. Он сразу узнал в высоком стройном дереве кипарис и удивился — ведь эти теплолюбивые деревья не росли на болотах.

Вечнозелёные ветви чуть покачивались, издавая едва уловимую слухом печальную мелодию. Ветер, как из струн арфы, извлекал звуки из ветвей и длинных иголок. Реквием.

Громко хлопая крыльями, сверху спикировала большая птица, усаживаясь у корней кипариса. Рождённый ею мощный вихрь чуть не сбил Ньюта с ног.

— Кажется, у меня есть для тебя угощение. — Ньют пошарил в карманах и вытащил дохлую мышь, нисколько не удивившись факту её наличия там. Всё-таки во снах и не такое может приключиться.

Орёл — а это был именно он — заинтересованно заклекотал и, вытянув шею, посмотрел на предложенное угощение хищным жёлтым глазом. Бочком, распушив перья и держа крылья полуоткрытыми, чтобы, чуть какая опасность, тут же взмыть в небо, он приблизился. Оценив мощь орлиного клюва, Ньют предпочёл не рисковать пальцами и положил мышь на небольшом расстоянии от себя, любуясь красотой большой птицы. Та одним мощным прыжком-взмахом подлетела к мышке, ухватила её когтями и снова отпрянула на безопасное с её точки зрения расстояние.

С лёгкой улыбкой Ньют смотрел, как орёл, кося на него жёлтым глазом, расправляется с мышью.

— Я потерялся, — горько вздохнул Ньют, когда от орлиной трапезы остались только клочки серого меха. Птица издала клёкот, мало похожий на слова моральной поддержки, но улетать не спешила, что было воспринято как добрый знак. — Ты не знаешь, как отсюда выбраться?

Орёл сложил крылья и, чуть вытянувшись и склонив гордую голову набок, уставился Ньюту куда-то за спину. Тот тоже обернулся, но ничего, кроме тумана и чуть покачивающихся на лёгком ветру тонких стеблей осоки, не увидел. Он прислушался, но человеческое ухо не могло расслышать ничего необычного в треске и гудении, свойственных болотам. Ему показалось, что где-то в глубине молочно-белого плотного марева промелькнул силуэт, но с той же вероятностью это могла быть игра воображения.

Орёл взлетел и приземлился на ветку кипариса, прогнувшуюся под его весом, но выдержавшую. Он снова заклекотал, привлекая внимание, и, убедившись, что Ньют теперь смотрел только на него, сорвался в полёт, разгоняя пелену тумана взмахами мощных крыльев.

Ньют едва за ним поспевал, то и дело чуть не поскальзываясь на мягкой, разъезжающейся под ногами земле. Он только надеялся, что проводник не заведёт его в самую глубь этого места, откуда никак и никогда не выбраться, и не оставит наедине с трещащей на ветру стальными лезвиями осокой и тяжёлым гнилостным запахом. Здесь же ничего — даже неприхотливая клюква — не растёт!

Будто прочитав мрачные мысли, орёл сделал круг на головой Ньюта так низко, что тот всерьёз заопасался — не попытается ли птица найти себе местечко на беззащитном перед острыми когтями плече?

Он всё же поскользнулся и, раскачиваясь и пытаясь удержать равновесие, вылетел на сухую полянку. Со всех сторон она, однако, была окружена плотной стеной белого тумана, а под росшими у дальнего её конца кустами пыталась встать на лапы большая собака.

Ньют вытащил палочку и, держа её пока опущенной и чуть согнув ноги, крадущимся шагом приблизился к страдающему животному. Остановившись в десятке футов от кустов, он поудобней перехватил палочку, готовясь в любой момент наложить Оглушающее заклятие, — и с удивлением понял, что смотрит не на пса, а на волка. Его серая шерсть свалялась, в колтунах застряли комья грязи и репей, рёбра выпирали, а лапы то и дело сводила судорога. Скользнув взглядом по морде животного, Ньют нахмурился. Налицо были все симптомы бешенства. Нужно было осмотреть зверя ближе, чтобы понять, можно ли ему ещё помочь или болезнь вступила в последнюю стадию.

Ньют поднял палочку, собираясь обездвижить волка магией. Ему совсем не хотелось рисковать здоровьем.

— Ступефай!

Волк тотчас обмяк. Не опуская палочку, Ньют в два широких шага приблизился к нему и опустился перед ним на колени, с присущим ему хладнокровием магозоолога осматривая больное животное. Он оттянул веки, заглядывая в глаза зверя. Зрачки косили в разные стороны… Вывалившийся из пасти язык был исцарапан. Наверно, волк пытался грызть камни или железо. Ньют положил ладонь на его шею, судорожно напряжённую вовсе не под действием заклинания.

Чем тщательнее он осматривал лежащего перед ним зверя, тем мрачнее становился его взгляд. Где на болотах найти подходящие для лечения травы? И тут за спиной кто-то нарушил покой осоки, с треском продираясь сквозь её заросли.

Ньют мигом вскочил на ноги, поднимая палочку и принимая боевую стойку. Только сейчас он заметил, что приведший его сюда орёл куда-то подевался.

Раздвигая зелёную стену грудью и головой, на поляну вышла рысь. Чуть поведя ушами с чёрными бархатными кисточками, она двинулась в сторону Ньюта, неслышно переступая сильными лапами и, кажется, не оставляя следов.

Ньют взмахнул палочкой, со свистом рассекая воздух, но не призывая на помощь магию. Пока что только демонстрация силы, предупреждение.