Парадоксы Миллениума

— Почему не так быстро?

— Из-за потери крови. В больнице ему бы сделали переливание, сразу стало бы легче. У него было бы больше сил. В домашних условиях он будет восстанавливаться дольше. Но мы можем помочь. Нужно правильное питание. Надеюсь, здесь поблизости есть возможность купить свежие натуральные продукты? Его нельзя кормить из консервных банок. И мне понадобится еще кое-что из лекарств. Если подскажете, куда ехать, я сама завтра всё привезу.

Шторм-Спринг буркнул в ответ что-то неразборчивое. Сейчас он не хотел ставить эту особу в известность о том, что за пределы дома она больше носа не высунет, и телефоны обоих побудут выключенными у него, равно как и ключи от машин. Сознание теребила, даже терзала мысль: Тони проснется, и тогда уже он не сможет касаться его, ласкать эти волосы, даже просто быть рядом. Кто он? Киллер-наемник, собственноручно стрелявший в Блэка. И сегодняшнее «спасение» не перекроет всех его прежних дел. Чуть окрепнув, Энтони, конечно же, попытается убежать и увезти свою подругу. Если это произойдет, им обоим не избежать следующих покушений. И каким бы он ни был сильным, однажды их всё-таки убьют. Если он, Шторм-Спринг, не удержит их рядом. А он скорее встал бы сам на пути у новых киллеров, чем позволил уничтожить его любимого красавца контрабандиста. Очень не заурядной и не простой задачей было повернуть Блэка на свою сторону, добиться хотя бы доверия. Но что такое доверие, когда сердце рвалось на куски от желания получить много больше, войти в раскрывшиеся врата другого мира, а пусть и упасть в разверзшуюся бездну… Лишь бы вместе с Энтони.

Ирландка наконец исчезла из поля зрения. Наверное, пояснила себе его оцепенение шоком от увиденного. Впрочем, Транди было всё равно, что она думает и что там делает. Лишь бы ее не было тут. Глаза изучали каждую черточку на лице Блэка, завороженно вглядывались в едва заметные движения его ресниц и губ. Сознание рисовало картины, как они вместе едут по живописной зеленой местности, слушают музыку, шутят и улыбаются друг другу. Ладное крепкое тело Тони обтянуто черной футболкой, видно как играют его мускулы при резких поворотах руля. А он, Транди, сидит рядом, не думая ни о чем кроме теплого майского ветра и сияющих голубых глаз любимого. Рядом с Тони он мог бы быть кем угодно: лучшим на свете другом, верным и страстным любовником, заботливым хозяином и семьянином. Они могли бы объехать весь мир, вкусить все его удовольствия, разделить все увлечения, радости и грусть. Он пошел бы на всё, лишь бы каждый день и каждую ночь ощущать крепкие и теплые объятия мускулистых рук Тони Блэка, кусать его губы, зарываться лицом в восхитительные шелковые волосы… Теперь, с этой необузданной силой внутри, он мог бы всё! Если бы Блэк испытывал то же самое.

Рыжая фурия чуть приоткрыла дверь в спальню и тихо сказала:

— Я приготовила кофе. Не знаю, как вы любите. Но в любом случае, думаю, это поддержит вас.

Он сидел, обнимая Тони, на низкой табуреточке. Эйрин поставила кружку с ароматным горячим напитком прямо на пол рядом. Желанный запах коснулся носа, угощение и впрямь было очень к месту и времени. Вот только Властелин в сердце вновь рвал его на части — чтоб выпить этот кофе, нужно было отпустить Энтони.

— Если хотите, я что-нибудь приготовлю. Вы ничего не ели с раннего утра.

«Да иди ты уже к дьяволу, в преисподнюю и на девятый круг ада!»

— Спасибо, не нужно. Я не голоден. Приготовьте что-нибудь себе. И отдыхайте.

Девушка потупила взгляд и неуверенно медленно вышла, словно слышала его мысли, а не слова. Одна рука водила по голове Тони, вторая коснулась кружки. Сделав несколько глотков кофе, Шторм-Спринг глубоко вздохнул. А после взял руку Блэка и прижал её к своей груди. Через несколько часов парень проснется, а, значит, закончится это безумное наслаждение быть рядом, обнимать и нежить, шептать те слова, которые не срывались с уст никогда в жизни. У него было лишь несколько часов. И эта рыжая за дверью, что лезет каждые пятнадцать минут, напоминает о себе и мешает под видом, что заботится. Чертов довесок! Хотя, если бы не она, самому Транди никогда не удалось бы провести такую медицинскую операцию. Он ненавидел эту Эйрин, но именно она спасла Тони. Быть может, дать ей ключи от машины, и пусть убирается?.. Форменный идиотизм. Но рациональному прежде Шторм-Спрингу сейчас хотелось именно этого.

Он не ощущал хода времени, просто смотрел на бледное лицо Блэка. Стрелки часов, кажется, вытворяли чудеса: то стояли на месте, то вдруг совершали какой-то немыслимый прыжок вперед. Глубокий обморок Тони сменился уже спокойным сном: он дышал глубже, иногда чуть водил головой по подушке. Грудь восхитительно вздымалась, на чистых повязках не проглядывало никакой крови. Сердце билось слабо, но ровно и медленно. Кожа была сухой и горячей, но не сильно. Вполне естественная лихорадка после стольких ранений. Хотелось склониться над ним и трепетно коснуться этих губ своими, ощутить их вкус, обжечься их огнем. Глаза, полные слез, видели всё даже в полутьме. Исстрадавшийся разум уже решился совершить это — запретное. Но тут дверь в комнату опять отворилась. Ирландка забрала пустую чашку, потом снова вернулась, потрогала лоб Тони, бесцеремонно забрала его руку и послушала пульс.

— Всё хорошо. Главное — он спит. Когда не спит, чувствует сильную боль, и она его изматывает.

Пронзительный взгляд ее глаз встретился со взглядом Транди.

— Не мучайте себя, я побуду с ним.

«Чёрта с два! Не мечтай ни о минуте!»

Перерожденный обуявшим его чувством убийца хорошо понимал, что эта ночь, быть может, единственная. Больше такой не будет. Хотя всю эту силу, что теперь в нём, всю эту страсть, что уничтожила его прошлое, настоящее, а, быть может, и будущее, он пустит на то, чтобы эта ночь не была единственной. Чтобы все следующие ночи в его жизни Тони был рядом с ним.

— Иди отдыхай. Я не хочу спать и посижу тут.

Девушка еще раз внимательно провела по нему своим взглядом.

— Хорошо. Раз вы так желаете. Если он проснется, зовите меня. Я буду спать в гостиной. Не стесняйтесь, будите в любое время. И не давайте ему много пить. Просто смачивайте губы водой.

Наконец-то исчезла. Надолго. Все-таки, не спала почти двое суток, да и попала не в самую приятную ситуацию. Устроившись удобнее, Транди сам коснулся головой подушки. Лицо Энтони было совсем рядом, они почти касались носами, а рука его продолжала сжимать бессильную сейчас, но внушительную лапу рослого здоровяка. Он не помнил себя от счастья, обнимая Тони. Но если Эйрин не спала лишь прошлую ночь, самому Транди не пришлось отдыхать уже третьи сутки. Счастье обрушилось в преисподнюю, мягкие толчки в плечо разбудили его, и глаза различили яркий утренний свет.

Маленькая ростом, почти что крохотная девушка с рассыпанными по плечам длинными рыжими волосами, нелепо одетая в мужской махровый халат и тапки на несколько размеров больше ее ножек, стояла рядом.

— Вам нужно поспать по-человечески, в постели. Не мучайте себя больше. Я сделаю ему уколы и буду рядом. А потом приготовлю завтрак.

Слабая женская ручка потянула его прочь от Тони. Мутные со сна глаза почти не различали ее лица, но уставшее тело подчинялось мягкому, но убедительному напору. Тогда она его победила — без силы и профессиональных боевых винтовок, без тренировок тела и характера. Просто увела прочь и заняла его место. А потом, уже днем, сообщила, что нашла среди припасов крупу и сварила овсянку. Покуда он ел это не самое любимое, но нужное сейчас кушанье, рядом лег список продуктов, лекарств и вещей, которые надлежит купить. Транди чувствовал себя как те идиоты, что в двадцать женились, к двадцати пяти наплодили детишек и набрали кредитов, а за завтраком получали вот такие послания — предвестники опустошения их кредиток вместо признаний в любви.

— Как Тони? Он приходил в себя?

— Да. Не надолго, пока ему очень тяжело. Но лихорадки почти нет, лекарства действуют. Привезешь что я написала, тогда сможем действовать вернее. Главное проверь свежесть всех продуктов.