Страница 47 из 56
- Теперь, - улыбнулась она, - ты понимаешь, о чем я думала за ужином.
***
Несколько дней Байрони ходила объятая восторгом. Лиззи вернулась к обязанностям горничной, но уже не была так разговорчива, как раньше. "У нее такой же мечтательный вид, как и у меня", - бессмысленно улыбаясь, думала Байрони. Она даже не думала о настоящем и будущем Уэйкхерста. Она ощутила первый раз утреннее недомогание и была ошеломлена выражением побледневшего лица Брента, когда, внезапно выскочив из постели, устремилась к ночному горшку. И порадовалась этому. Он любил ее, любил ребенка, которого она носила. Брент уезжал из Уэйкхерста рано утром и возвращался только к вечеру. На ее вопрос, что он делал, Брент отвечал, что старается удивить ее так же, как она его.
Байрони ехала в открытой коляске вместе с Лорел навестить соседей. Ей показалось, что Лорел была более тихой, чем обычно, но ни Лорел, ни очень приятные соседи не имели доступа в ее волшебный мир.
Брент не мог насытиться ею.
- Твоя выносливость, муж, меня просто поражает, - прошептала она ему как-то вечером. Он входил в нее глубоко и нежно, охватывая руками ее бедра и притягивая к себе ближе и ближе, пока она полностью не сливалась с ним.
Она впервые чувствовала себя защищенной и оберегаемой. Когда однажды, выехав в одиночестве на прогулку верхом на своей кобыле, она наткнулась на Фрэнка Пакстона, то поначалу не сообразила, что то был именно он и притом безобразно пьяный.
Глава 32
- Что вам нужно? - спросила Байрони, осадив кобылу.
Фрэнк Пакстон сорвал с головы шляпу и изобразил насмешливый поклон.
- Дорогая миссис Хаммонд, мы с вами еще не закончили. Я уже несколько дней поджидаю вас.
- И пьете с утра до вечера, как я вижу. Ну а теперь, мистер Пакстон, будьте любезны удалиться...
С отвратительнейшим смехом Пакстон вырвал у нее из рук повод, совсем как какой-нибудь злодей в жалкой мелодраме. Нет, Байрони нашла другое сравнение - иногда точно так смеялся ее отец, перед тем как окончательно рассвирепеть. Это воспоминание было настолько реальным, что мысли ее внезапно прояснились. Байрони пристально посмотрела на Пакстона. Раньше он выглядел джентльменом - всегда хорошо одетый и на первый взгляд учтивый и вежливый.
Теперь же он был грязным и потрепанным, на опухшем лице неопрятная щетина, покрасневшие глаза.
- Байрони. - Пакстон смакуя произнес ее имя. - Странное имя, но ничего, сойдет. Что же до наших фамилий, то дело идет к тому, что они будут очень близкими. - Прервав свое словоизвержение Пакстон, мерзко рыгнул.
- Мистер Пакстон, - попыталась образумить его Байрони, - вы ведете себя совершенно бессмысленно. Я просила бы вас уехать. Мой муж вряд ли обрадуется, увидев вас на территории своего имения.
- Вы, разумеется, правы, - согласился он, широко ухмыляясь и проводя по губам ладонью. - Я рад, что вы так заботитесь обо мне, Байрони. Как многие женщины. Ну а теперь поехали.
Когда эти его слова дошли до ее сознания, Байрони, не в силах произнести ни слова, только пристально посмотрела на Пакстона.
- Никуда я с вами не поеду, - наконец тихо и спокойно проговорила она. - Я продолжу прогулку одна, а потом вернусь домой. Отдайте мне повод.
Она протянула обтянутую перчаткой руку, но Пакстон не пошевелился, продолжая улыбаться. Она почувствовала безотчетный страх и, переведя дыхание, подумала о своем ребенке.
- Я предпочитаю белых женщин, - заметил он. - Но хотел и ту маленькую потаскушку Лиззи.
Такая юная, и девственница. Впрочем, уже нет. Быстро вы выдали ее за эту скотину Джоша. - Глаза Пакстона сузились, а голос стал злобным. - Я хотел взять девчонку первым, и уж ей, поверьте, Байрони, это наверняка понравилось бы. Белый мужчина, а не какое-то тупое животное.
- Джош не скотина. Он любит Лиззи. Вы пьяны, мистер Пакстон.
- Не так чтобы очень, моя дорогая, - возразил он, наклоняясь к Байрони. Ей в нос ударил отвратительный запах перегара.
Не соображая что делает, Байрони подняла плетку и изо всей силы ударила по его руке. Он завопил от боли и отшатнулся. Байрони тут же ударила каблуками в бока кобылы, одновременно пытаясь подхватить выпавший из рук Пакстона повод.
Но это ей не удалось.
Она пригнулась к самой шее кобылы и потянулась за болтавшимся в воздухе поводом, а мысль ее уже яростно заработала в поисках выхода из положения.
Она понимала, что должна обязательно вернуться.
Она слышала, как позади несся Пакстон, и на ходу обернулась в седле. Он ее нагонял.
Не следовало бы гнать в галоп, подумала Байрони, это может повредить ребенку. Кобыла вдруг споткнулась.
Байрони беспомощно схватилась за луку седла. Пакетов крепко обхватил ее рукой за талию и поднял с седла - этим он спас ее от падения с лошади, спас ее ребенка.
Он держал ее перед собой лицом вниз, и в нос Байрони ударила смесь запахов лошади, пота и грязной кожи. Она чувствовала пальцы Пакстона на своих бедрах, тискавшие ее через одежду.
- Мерзкий тип! - вскричала она. - Убери руки?
- Тихо, маленькая сучка!
Она замолчала. Если бы не беременность, она боролась бы с ним изо всех сил, но сейчас лежала спокойно, надеясь, что быстрая скачка не повредит ребенку.
К удивлению Байрони, Пакстон вдруг резко осадил лошадь. Ей не было видно, что он делал, но она услышала храп своей кобылы.
- Так, - заключил Пакстон, и она в недоумении отметила прозвучавшее в его пьяном голосе удовлетворение.
Байрони показалось, что ехали они бесконечно долго. Ее мутило от грязи, и что-то дергалось в животе.
Пакстон наконец остановил лошадь перед небольшой хижиной, жалкой заброшенной развалюхой.
Байрони, не сопротивляясь, позволила ему снять себя с лошади.
- Это, конечно, не Уэйкхерст, но сойдет, - скорее самому себе, чем ей, пробормотал Пакстон. - Пошли, Байрони.
Она на секунду закрыла глаза, преодолевая боль, которую ей причиняли цепкие пальцы, державшие ее.
Дверь проскрипела ржавыми петлями, и Байрони уди вилась, как она не отвалилась, когда Пакстон распахнул ее ударом ноги.
Он отпустил ее, и она стояла на месте, переводя дыхание и пытаясь осмыслить происходившее. В лачуге была всего одна комната. Нижние концы полусгнивших досок, которыми были обшиты стены, тонули в грязи, покрывавшей пол. В комнате стояли кровать, грубый деревянный стол и два стула. В одном из двух окон не было стекол.