Королева Златого Леса

Её Величество - сильна. Её Величество - всемогуща. Чары подтверждали это - и эльфы тихими, срывающимися голосами завели прекрасную песнь, открывавшую самый страшный день этого года.

- Подданные мои, - она смотрела на них - на всех одновременно и на каждого как-то иначе. - Мои верные эльфы... Сегодня кровь братьев и сестёр наших окропит земли Златого Леса. Сегодня мы поднесём воздаяние умершим Вечным и их бессмертному Королю.

Толпа поднялась - беззвучно, как умеют только эльфы. Среди всеобщего человеческого грома - будто бы глоток свежего воздуха, давно мёртвый, но всё ещё дарующий призрачную надежду...

Она стояла на помосте - лицом к Пылающему Пути. Дорога покаяния, дорога, по которой пройдёт первая жертва Златой Охоты.

Взяла в руки ритуальную чашу, провела ею по своему запястью – тонкая струйка крови потекла по золотым граням. Вскинула голову, всматриваясь в простирающуюся перед нею пустоту, пытаясь заглянуть в глаза тому, чьей крови желала испить.

Конечно, он. Если кто-либо и имеет право сопровождать королеву в этом ритуале, открывающим жертовную Златую Охоту, то только Вечный.

Он остановился рядом с нею – и она тоже предложила ему чашу, сверкающую оттенками упокоившихся листьев.

- Пусть твоя кровь смочит губы страждущим, - прошептала она.

- Пусть моя кровь, - Роларэн выпрямился, занося над запястьем кинжал, - смочит губы Вечным по ту сторону Огня.

Он резанул по запястью без жалости – и алые капли упали на угли, зашипели и превратились в пар. А после – то ли выхватил, то ли осторожно взял кубок из её рук, и её кровь тоже вспыхнула на Пылающем Пути, словно освещая чужую дорогу.

Они отступили от дороги – безмерно длинной, извивающейся между обрубками Златых Деревьев, что когда-то пылали страшными огнями. Извивались, умирая – одно за другим, как складывали свои головы Вечные.

Королева не сказала ни слова. Только подала короткий знак – и стражи-эльфы, необычайно высокие и довольно крепкие, как для лесного народа, вытолкнули вперёд кого-то. Сорвали мешок с его головы, открывая толпе лицо мальчишки лет двенадцати-тринадцати. Его узкая, детская ещё спина была покрыта тонкими полосами царапин, а губы дрожали – словно боялся разрыдаться, пытался сдержать слёзы, подкатившие к горлу, но не мог, - и руки были заломлены за спиной и связаны крепкими верёвками, сплетёнными из тончайшей паутины, собранной на ветвях Златых деревьев.

Но не на это смотрели эльфы.

Его уши – круглые.

Человек.

Толпа ахнула в один голос, подражая велению Каены. Но она только расправила плечи, царственно улыбаясь. Бросила на Роларэна короткий, подобный секундной слабости взгляд, а после заговорила, не позволяя себе больше ни минуты молчания:

- Этот мальчишка посмел осквернить своим присутствием Златой Лес за день до начала Охоты. Он и станет первой жертвой. Он будет тем, кто пройдёт по углям Пылающего Пути от великого королевского дворца и первого Дерева, - толпа не реагировала, словно не знала, что Каениэль давно уже – пепел, - и помчится к святой границе нашего государства. Он – и ряды эльфов, несчастьем или благодатью которых будет сегодняшняя Златая Ночь!

Эльфы коротко склонили головы, то ли показывая своё одобрение, то ли боясь возразить великолепной королеве, способной одним приказом прервать жизни каждого из них. Власть правительницы Златого Леса священна, и никто не посмеет нарушить её завет.

- Каждый, кто возжелает, имеет право принять участие в Златой Охоте, заняв место одного из Избранных. Стать гонимым – и выбраться сквозь священную преграду в человеческий мир, - она ласково улыбнулась народу, словно говоря – это возможно. – Но помните, преграда открывается только однажды. Только один из вас может выбраться на свободу за высокие стены эльфийской магии. И он – или она, - никогда больше не вернётся. Никогда не вдохнёт чистый воздух Златого Леса.

…Станет бессмертным. Этого она, разумеется, не сказала.

После всего, что случилось, только человеческий мир дарует эльфам вечность. Только там, где нет Златых Деревьев, они способны веками влачить своё жалкое, бездушное тело.

С острыми ушами, спрятанными за ветхими иллюзиями.

Все хотели пересечь границу. Но Златые Охотники – лучшие из лучших. И за то, что их жертва ускользает, им даровалась долгая и мучительная смерть. Смерть, которой боялся каждый из них – ведь можно было вырваться на свободу с посольством, оказаться за границей и больше никогда не вернуться в руки к королеве Каене.

А жертвы – лишь слабые существа. Без магии, с завязанными за спиною руками.

Жертвы – лишь пешки, первая из которых совершает молчаливое позорное шествие под тяжестью чужих взглядов.

И мальчишка даже не дойдёт до охоты. Его забьют плетями, пока он будет, опустив голову, шагать по Пылающему Пути.

Кто-то мог вступиться за своего ребёнка. Кто-то мог выйти за любимого. Но за человеческого мальчишку – нет, ни один эльф не сделает шага вперёд. Не пройдёт первым по Пути, не позволит тяжёлым плетям оставить ожоги на своих плечах.

Каена это знала. Каена перечёркивала всё, что связывало эльфов с людьми – она собиралась убить его демонстративно, чтобы показать, насколько низкими были существа, что воспевали молитвы эльфам там, за высокими стенами границы. Невидимыми, могучими, непересекаемыми…

Этот ребёнок пришёл сюда для того, чтобы увидеть сказочный мир. Случайно прорвался сквозь полосы защиты. А она разрушит не только его мечту – его жизнь.

Слишком много детей не родилось – и слишком много детей умерло только потому, что Каена однажды взошла на престол.

- Я пройду за него.

Эльфы вскинули головы – словно не понимали, кто это сказал.