Королева Златого Леса

А после вонзил кинжал в грудь палача. Вырезал его сердце. Сжёг его в том пламени, в котором должна была гореть её мама – она закрывала дочери глаза, но та всё равно пыталась увидеть. Она слышала, как шипела кровь – пока Вечный выхватил своё оружие, методично, одного за другим, убил каждого из солдат. Сжёг их трупы – чтобы к ним никто не пришёл. Чтобы никто не посмел их тронуть и сказать, что им пора к королеве Каене на поклон.

Шэрра этого не видела – догадывалась только.

Он улыбнулся напоследок её матери и сказал, что всё будет хорошо. Что их никто не тронет. Посоветовал быть осторожными. Поцеловал маму в макушку, коснулся кончиками пальцев розы – и она не задрожала, не спрятала свою реликвию.

Шэрра тогда поняла – это был он. Тот самый, о ком мама вспоминала – тот, кто не боялся даже Каену. И имя королевы не вызывало у него дрожь.

…А теперь она сидела рядом с ним. С Вечным – ведь он даже не поменялся за все это время. Не дрожала, почти не боялась, делала вид, что так и должно быть. Притихла, не в силах проронить ни слова – страшно ли ей было или, может быть, любопытно…

- Что сделает со мной королева? – наконец-то спросила она полушёпотом, всматриваясь в темноту, где копошились Твари Туманные. – Убьёт? Выжжет моё Златое Дерево, когда сможет его найти?

- Это не так уж и сложно, - покачал головой Вечный. – И совершенно неизобретательно. Королеву Каену нельзя обвинить в отсутствии фантазии.

- О королеве нельзя говорить так. Так… обыденно, - возразила Шэрра.

- Вы сами виноваты в том, что она у вас есть, - мужчина обернулся к ней лицом и заглянул в глаза. Такие зелёные – эльфийка почувствовала, как по коже промчалась волной дрожь. Его глаза не были красивыми; они внушали ей страх, как будто она сейчас смотрела на королеву. На то, что у неё самой – тёмное золото Златого леса, такие привычные для здешних эльфов. Но в Вечном текло слишком много чужой крови, крови, что даровала ему жизнь, когда всех остальных забрали. То ли лес, то ли Её Величество.

- Да разве ж мы имеем отношение к её царствованию? Простые эльфы?

Он поднялся, шагнул на край границы, которую сам же и очертил, и Тварь Туманная подкралась слишком близко. Шэрра могла слышать её раздражённое рычание – тварь была голодна и хотела отомстить за вспышку запрещённого волшебства, рассыпанного щедрой рукой вокруг дерева. Но Вечный словно ничего не чувствовал – для него не существовало кошмара лесной жизни. Может быть, мужчина считал себя всесильным, может, на самом деле был им – об этом думать не хотелось. Она просто надеялась, что он не ошибался, и Тварь Туманная не способна перепрыгнуть через эту границу.

Если уж ненавидеть и желать смерти за то, что её отвезут к Каене – то только от своей руки. Не от когтистой лапы неведомой твари.

- Вы все имеете отношение к её царствованию, - хрипло рассмеялся он. – Не те, кто живёт сейчас, но те, кто существовал при её рождении. Те, кто всё это сделал.

- Нельзя винить всех в беде, и миновать себя, - отозвалась Шэрра. – Никогда не…

- О, - хмыкнул Вечный. – Есть разве что один эльф, что виноват в этом больше, чем я.

Девушка не стала спрашивать, о ком шла речь – может быть, у него было право так говорить. С чего она взяла, что вообще должна спрашивать о чём-то, что имеет право спрашивать? Он старше её во много раз. Сколько ему лет? Триста? Четыреста? Ещё больше? Помнит ли он, застал ли то время, когда вокруг было слишком много Вечных, чтобы о них кто-то заботился?

Он замер на самой границе, словно собирался позволить Твари Туманной вырвать своё сердце, выпить его кровь, и Шэрра не понимала, почему ей так хочется потянуть его обратно, в Златой круг. Может быть, это помогло бы? Она бы поняла, если б это сделала?

- Если ты меня вытолкнешь, - напевно произнёс он, хотя голос был хрипловат, - я могу позволить им растерзать себя. И вряд ли тебя, ведьма остроухая, поймают те, кто меня сопровождал.

- Я не могу вытолкнуть тебя, Вечный.

Она не хотела, но не знала, как правильно это сказать. Даже если он отвезёт её к королеве Каене, даже если из-за этого вся её жизнь прервётся на восемнадцатом году, она всё равно не могла этого сделать. Не имела никакого права, наверное. Зачем? Вечный не мог умереть так просто. Не от когтей тех, с кем сражался, не тогда, когда в жилах течёт, полыхает волшебство, колотится невероятная сила, пытаясь выплеснуться наружу. Он, может, сильнее самой Каены – только как маг, разумеется. Шэрре было приятно в это верить – думать, что существовал кто-то, кто был способен её остановить.

- Зови меня Рэн, - он повернулся к ней.

- Рэн – слишком коротко для эльфа.

- Роларэн – слишком долго для остроухого человека, - возразил он. – Поэтому – Рэн. И никак иначе, ведьма.

Он опустился рядом с нею на опавшие златые листья и рассмеялся в тон взвывшей где-то далеко-далеко Твари Туманной.

***

Год 120 правления Каены Первой

 

Огромное здание Академии высилось светлой тенью над ними. Куда не посмотришь – всё равно попадалось на глаза великолепное строение, застывшее прямо над морем. Белые мраморные стены, казалось, ловили не только лучи солнца – они впитывали взгляды учеников, тянули их к себе, не позволяли отойти хоть немного дальше. В таком месте, казалось ребятам, что сходились со всех сторон страны, не могут учить злому. И людей тёмных здесь тоже не было.

А ещё – самое главное, - здесь нельзя было встретить эльфов.

Светловолосый парень улыбнулся мыслям – поднял голову, повёл слишком худыми и узкими плечами и уверенно шагнул к стенам замка, отчаянно надеясь, что может здесь остаться. Он пришёл сюда, чтобы больше никогда не повидать ни единого остроухого, пришёл, чтобы отвоевать святое право на жизнь, которую у него с лёгкостью бы отобрали, стоило только позволить.