Скарамуш. Возвращение Скарамуша

Андре-Луи, шагавший с Клименой впереди, завел разговор о том, что занимало его сейчас больше всего.

– Ваш отец очень странно держится со мной. Можно подумать, что он ни с того ни с сего стал ко мне плохо относиться.

– Ну что вы, вам кажется, – возразила Климена. – Отец очень благодарен вам, как и все мы.

– Ничуть не бывало. Он злится на меня, и, кажется, я знаю за что. А вы? Разве вы не догадываетесь?

– Нет, нисколько.

– Если бы вы были моей дочерью – слава богу, это не так, – я был бы обижен на мужчину, который отобрал бы вас. Бедный старый Панталоне! Он назвал меня разбойником, когда я сказал ему, что собираюсь на вас жениться.

– Он прав. Вы – дерзкий разбойник, Скарамуш.

– Что противоречит моему амплуа, – сказал он. – Ваш отец считает, что актеры должны играть на сцене роли, соответствующие их характеру.

– Но вы же действительно берете все, чего пожелаете, не так ли? – Она взглянула на него восхищенно и застенчиво.

– Да, когда удается. Я не стал дожидаться, пока ваш отец даст согласие на наш брак, и, когда он фактически отказал мне, силой вырвал у него это согласие. Ручаюсь, теперь ему ни за что не получить его обратно. Наверно, это злит вашего отца больше всего.

Климена засмеялась и приготовилась сострить в ответ, но Андре-Луи не слышал ни слова. По набережной, где было оживленное движение, к ним приближался кабриолет, верх которого был почти сплошь из стекла. Двумя великолепными гнедыми лошадьми правил кучер в роскошной ливрее.

В кабриолете сидела хрупкая молодая девушка, закутанная в ротонду из меха рыси. Ее лицо с тонкими чертами было красиво. Девушка подалась вперед, губы ее полураскрылись, она пожирала Скарамуша глазами. Наконец, почувствовав на себе взгляд, он посмотрел в ее сторону и, пораженный, остановился.

Климена, прервав фразу на середине, тоже остановилась и потянула Андре-Луи за рукав.

– Что случилось, Скарамуш?

Но он не отвечал. В эту минуту осанистый кучер, повинуясь распоряжению маленькой госпожи, остановил возле них кабриолет, и лакей в белых чулках соскочил на землю. Климене изящно одетая девушка в карете с гербами показалась сказочной принцессой. И эта принцесса, глаза которой засияли, а на щеках вспыхнул румянец, протянула Скарамушу руку в элегантной перчатке.

– Андре-Луи! – позвала она.

Скарамуш запросто взял эту царственную особу за руку – точно так же, как мог бы взять за руку Климену, – и, не спуская с нее глаз, отражавших ее радостное удивление, фамильярно обратился по имени:

– Алина!

Глава VIII

Сон

– Дверь, – приказала Алина лакею и на одном дыхании сказала Андре-Луи: – Садитесь.

– Минутку, Алина.

Он повернулся к своей спутнице, застывшей в изумлении, и к подошедшим в этот момент Арлекину с Коломбиной.

– Вы позволите, Климена? – сказал он, запыхавшись. Но это было скорее утверждение, чем вопрос. – К счастью, вы не одни. Арлекин вас проводит. Увидимся за обедом.

С этими словами он, не дожидаясь ответа, вскочил в кабриолет. Лакей закрыл дверцу, кучер щелкнул кнутом, и королевский экипаж покатил по набережной, а три комедианта смотрели ему вслед с открытым ртом. Наконец Арлекин рассмеялся:

– Наш Скарамуш – переодетый принц!

Коломбина захлопала в ладоши и сверкнула белыми зубами.

– Ах, Климена, прямо как в романе! Какая прелесть!

Климена перестала хмуриться, чувство обиды сменилось у нее недоумением.

– Но кто она?

– Конечно же его сестра, – уверенно заявил Арлекин.

– Его сестра? Откуда ты знаешь?

– Я просто знаю, что он скажет тебе, когда вернется.

– А почему?

– Потому что ты все равно не поверила бы, скажи он, что это его мать.

Проводив экипаж взглядом, они побрели в ту же сторону. А в это время в экипаже Алина с серьезным видом разглядывала Андре-Луи. Она сжала губы, тонкие брови слегка сдвинулись.

– У вас странная компания, Андре, – вот первое, что она ему сказала. – Или я ошиблась и ваша спутница не мадемуазель Бине из Театра Фейдо?

– Вы не ошиблись. Однако я и не предполагал, что мадемуазель Бине уже так известна.

– О, что до этого… – Она пожала плечами, в голосе послышалось спокойное презрение. Она пояснила: – Просто вчера я была на спектакле. Думаю, я узнала ее.

– Вы были вчера вечером в Фейдо? Как же я вас не увидел?

– А вы тоже там были?

– Был ли там я? – воскликнул он, но, опомнившись, сразу же заговорил безразличным тоном. – О да, я там был. – Ему почему-то не хотелось признаться, что он без всякого сопротивления пал, с ее точки зрения, так низко. Слава богу, грим и измененный голос сделали его неузнаваемым даже для Алины, которая знала его с детства.

– Понятно, – сказала она и еще плотнее сжала губы.

– Что же вам понятно?

– Что мадемуазель Бине на редкость привлекательна. Разумеется, вы были в театре, это ясно по вашему тону. Знаете, вы разочаровываете меня, Андре. Наверно, это глупо с моей стороны и говорит о том, что я недостаточно хорошо знаю сильный пол. Мне известно, что большинство светских молодых людей испытывает непреодолимую тягу к существам, которые выставляют себя напоказ на подмостках, но от вас я этого не ожидала. Я имела глупость вообразить, что вы не такой и выше подобного пустого времяпрепровождения. Я считала, что вы немного идеалист.

– Вы льстите мне!

– Да, теперь я вижу, что заблуждалась, но вы сами сбили меня с толку. Вы столько рассуждали о какой-то морали, с таким пылом разглагольствовали о философии, так тонко лицемерили, что я обманулась. Странно, что при таком актерском даровании вы не вступили в труппу мадемуазель Бине.

– Вступил, – сказал он.

Ему пришлось признаться в этом, ибо он выбрал меньшее из двух зол.

На лице Алины появилось недоверие, сменившееся ужасом и наконец отвращением.

– Ну конечно, – сказала она после долгой паузы, – таким образом вы могли находиться вблизи своей пассии.

– Это лишь одна из причин, была и другая. Дело в том, что, когда мне пришлось выбирать между сценой и виселицей, я проявил неслыханную слабость, предпочтя первое. Такое поведение недостойно человека со столь благородными идеалами, как у меня, но что поделаешь! Подобно всем теоретикам, оторванным от жизни, я нахожу, что проповедовать легче, чем осуществлять. Итак, мне остановить карету и выйти, чтобы не осквернять ее своей недостойной персоной? Или рассказать, как все случилось?

– Сначала расскажите, а там видно будет.

Он рассказал, как встретил труппу Бине и жандармов и понял, что, присоединившись к труппе, сможет в безопасности переждать, пока не минует опасность.

Услышав объяснения, Алина смягчилась, и тон ее перестал быть ледяным.

– Мой бедный Андре, почему же вы не сказали мне все сразу?

– Во-первых, вы не дали мне на это времени; во-вторых, я боялся шокировать вас зрелищем своего падения.

Она приняла его слова всерьез.

– Так ли уж необходимо было вступать в труппу? И почему вы не написали нам, где находитесь? Я же вас просила.

– Я как раз думал об этом вчера, но колебался из-за некоторых соображений.

– Вы думали, нам будет неприятно узнать, чем вы занимаетесь?

– Пожалуй, я предпочитал удивить вас своими блестящими успехами.

– О, так вы собираетесь стать великим актером? – с откровенным пренебрежением спросила она.

– Возможно. Но меня больше привлекают лавры великого драматурга. И не фыркайте столь презрительно. Писать пьесы – почетное занятие. Высший свет считает за честь знакомство с такими людьми, как Бомарше и Шенье.

– А вы не хуже их?

– Я надеюсь их превзойти, однако признаю, что именно они научили меня ходить. Как вам понравилась вчерашняя пьеса?

– Она забавная и хорошо задумана.

– Позвольте познакомить вас с автором.

– Так это вы? Но ведь это труппа импровизаторов.

– Даже импровизаторам нужен автор, чтобы писать сценарии, – пока что я пишу только их, но скоро возьмусь за пьесы в современном духе.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.