Криминальный гений

В любом случае Леру родился в те годы, когда сумрак насилия раздирал общество. «Жизнь пролетала мгновенно», – сказала та же родственница. Законы защищали тайну матерей, отдававших детей на усыновление, позволяя больницам выписывать укороченные свидетельства о рождении, где упоминались только имена приемных родителей. «Большие свидетельства», с именами биологических родителей, оставались в архивах, подразумевалось, что они будут держаться в секрете. В большом свидетельстве Леру его имя обозначено как «НЕИЗВЕСТНО». Через месяц после рождения была добавлена официальная приписка: «Ребенка должны звать в будущем: Пол Калдер Леру».

Приемные родители Пол Старший и Джуди Леру не могли зачать ребенка. Они шесть лет фигурировали в списке потенциальных усыновителей, терпеливо перенося повторяющиеся расследования их прошлого, запросы характеристик, визиты из департамента благосостояния. Когда Джуди созвала членов семьи сказать, что ребенок мужского пола наконец появится в их доме, ее так переполняли чувства, что ее бабка поначалу решила, что кто-то умер. Было решено не говорить Полу Младшему, что он приемный сын.

Пол Старший работал менеджером на асбестовых шахтах Гэтс и Шабани, которые давали до 154 000 тонн минерала в год. Пол поднялся по служебной лестнице, семья Леру жила в безопасном предместье, в одном из выстроившихся в ряд одинаковых кирпичных домов на три спальни. Жизнь местного общества крутилась вокруг бассейна, боулинга и бильярдных столов в «Гэтс Майн Клаб». Леру-младший был дружелюбным, но тихим ребенком, равнодушным к спорту и обычным проделкам мальчишек. «Я был в компании ребят, живших там, – продолжил рассказ друг детства, – мы дрались, курили, рисовали на стенах краской из распылителей, попадали во всякие неприятности. Леру, который был, кажется, чуть младше меня, – совсем другое дело». Пол рос в распорядке, заботливой, но вовсе не строгой семье. Его обожали родители, все еще благодарные судьбе за то, что у них вообще есть ребенок, и уже сильно сдерживающие восторг, когда позже они удочерили девочку, и детей стало двое.

Война, в конце концов, выдохлась в 1980 году, и в результате выборов Роберт Мугабе стал премьер-министром нового государства Зимбабве. Завершившееся правление меньшинства означало новые тревоги для белого населения, которое обладало привилегиями на протяжении почти столетия колониальной власти. Но, по крайней мере, насилие пошло на спад. Родители Леру послали его учиться в шестом и седьмом классе в школу-пансион, опасаясь, что образование, даваемое школой поблизости от дома, недостаточно хорошо для их сына. По выходным он гостил то у одних родственников, то у других. Родственница рассказывала: «За него сражались, каждый хотел заполучить его к себе. Наши бабушки и дедушки чуть ли не целовали землю, по которой он ступал, честно. Это, конечно, звучит как сказка, но так все и было». Но Пол-старший и Джуди решили, что незачем и заводить детей, если потом не видишь их, поэтому они пожелали перебраться в Южную Африку, где школы были лучше. Их новым домом стал Кругерсдорп, в сорока километрах от Йоханнесбурга. Однако жизнь у них пошла другая. Пол-старший из менеджера превратился в переселенца, пытавшегося основать собственное дело.

Младший Пол Леру в юношеские годы был высоким, красивым и стройным. У него, прилежного, но мало мотивированного ученика, вызывала презрение мысль об освоении африкаанса, языка, обязательного в школах ЮАР. Кое-какие друзья у него были, однако его вид выражал сознание превосходства, которое усиливалось по мере того, как он взрослел. В высшей школе он высмеивал своих новых сограждан, «тупиц и придурков». В помешанной на спорте обстановке, где парня его комплекции ждали на площадке для регби, он предпочитал видеоигры, в которые играл на приставке, подключенной к семейному телевизору.

По словам его кузена Мэтью Смита – не родственника Дейву Смиту, будущему сотруднику Леру[5], – он заработал на первый компьютер мойкой автомобилей. С первого взгляда на монитор он был пленен возможностью создавать особые миры при помощи цифрового кода. Он стал «совершенно асоциальным, – вспоминал Мэтью. – Всякий раз, когда бы мы ни приходили в дом Леру, оказывалось, что Пол безвылазно сидел у себя в комнате, как в логове. Я помню, что зашел туда и увидел бесконечные линии цифр на экране». Никогда не нарушавший порядков в родительском доме Пол все меньше, похоже, отличал свою семью от невежд, окружавших его в ЮАР.

Когда ему было семнадцать, произошел инцидент, о котором он позднее рассказывал сотрудникам: полиция ворвалась в его дом и арестовала его за торговлю порнографией. Семья была шокирована, однако замяла историю. Та же родственница вспоминала: «Он считал, что это забава. Не стесняясь, сказал, что нашел способ делать деньги и что никто бы ничего не узнал, если бы он продавал Библии, занавески или учебники. А это был доходный бизнес, и его не заботили условности. Вот так все и началось».

К тому времени Леру потерял всякий интерес к стандартным путям: окончить школу, поступить в колледж… Его исключили из высшей школы, и он продолжил интересоваться компьютерами, поступил на курсы программистов в колледж неподалеку. За восемь недель он освоил годовой материал, а за год получил три сертификата о прохождении трех разных курсов.

Поездка с родителями в США с диснеевским парком и всеми удовольствиями разом стала причиной, которая заставила Леру совсем расстаться с семейным очагом. Он влюбился в повседневное техническое оборудование в Америке девяностых: огромные телевизоры и повсюду – компьютеры. Жизнь в Южной Африке внезапно стала казаться провинциальной. Кроме того, апартеид – правление белых в ЮАР – постепенно сходил на нет. Леру предстояла обязательная военная служба в стране, которую он презирал. Кроме того, все увеличивалась вероятность социально-этнических столкновений. Когда семья Леру вернулась домой, он сказал родителям, что намерен уехать.

Восемь месяцев спустя он купил билет в Лондон. Мэтью вспоминал, что в аэропорту его сумки оказались слишком тяжелыми. Он вышвырнул одежду и вошел в самолет с одним чемоданом, полным книг по программированию.

Прибыв в Англию, Леру смог содержать себя сам благодаря техническим познаниям: он ответил на объявление в газете и получил работу в маленькой компании BEI, занимавшейся созданием программ. Один из его тогдашних нанимателей вспоминал: «У него почти не было личной жизни. Ему не нравилась публичность, его не интересовали отношения с кем бы то ни было, насколько мне известно. Он просто утыкался носом в клавиатуру и принимался за работу». Поначалу он не был блестящим изобретателем программ, по словам начальника, но зато с большим умом и тщательностью улучшал коды, написанные другими программистами: «Часто программирование – это конструирование своего на базе чего-то чужого. Как «Лего» – берешь детали и строишь что-то новое».

Леру не знал покоя. Он перебрался в Сиэтл и там продолжил работу на BEI удаленно. В 1994 году он, вернувшись в Лондон (ему был 21 год), познакомился с австралийкой по имени Мишель. Они начали встречаться. Через год он уехал вместе с ней в Сидней. Она была груба и ругалась, как матрос, по словам родственников Пола, однако в 1995 году они поженились. Леру хватался за разные работы по контракту в сфере программирования, благодаря чему все больше проникал в новый цифровой мир корпоративных финансов. Один австралийский банк нанял его для «автоматизации процедуры кредитования» и для такого применения программного обеспечения, которое позволило бы упростить систему SWIFT для международных банковских переводов. В компании, занимавшейся электронными технологиями для поездок, он создал системы цифровых счетов. Для гонконгской брокерской компании – систему автоматического оформления документов, связанных с торговлей. Из всего этого, сознательно или нет, он извлекал познания, пригодившиеся ему в его предприятиях позже.

Жене казалось, что Леру одержим работой. Но он, помимо прочего, вел и альтернативную жизнь в Интернете, позволяя себе выражать неприкрытое презрение к приютившей его стране. На форумах, посвященных Австралии, Леру упивался «троллингом», вызывая ярость других пользователей намеренно резкими суждениями. Бо́льшую часть его постов составляли ребячливые провокации. Например, в ноябре 1995 года, с пометкой местонахождения «Сидней»: «Это послание содержит мои впечатления от пребывания в шуточной стране австралийцев. У народа австралийцев нулевой прогресс. Австралия может целиком преспокойно кануть в Тихий океан, и в мире ничего не изменится, ну разве что у американцев меньше одной дырой, которую они должны защищать».

5

Чтобы не возникало путаницы, я буду в большинстве случаев называть Мэтью Смита по имени, без фамилии. – Примеч. авт.