А что если…?

Вдох

С каждым шагом передо мной расстилался просторный красочный вид. Горизонт был изрезан вершинами невысоких гор, обрамляющих лазурное пресное озеро. Я чувствовал чистоту разума впервые за долгое время, мысли были легки, неверное, от того, что я знал, что никого не обижу и что моя смерть не будет бременем для других. Я остановился, но ветер продолжал сопротивляться, обдувая лицо, будто наивно пытался изменить направление моих мыслей. Мой дополненный разум показал мне тысячи вариантов исхода меня, и этот представляется мне наиболее подходящим. – Прости меня Боже. Мой разум – не мой, а оттого я все еще надеюсь на твоё прощение. – Я поднял руку, приставив прохладное дуло к виску и сделал глубокий вдох.

Юный король

Только голодовка может убедить вас в том,

что личность – это не тлеющая тварь,

а нечто даже значительно большее.

Владимир Высоцкий. 

20 лет ранее. Лаборатория имени Альдена Шунгельца в Праге.

– Люси, что за выходка!? Мы уже тут! Всё проплачено, и доктор ждёт в кабинете. Кто же отказывается входить, переступая порог?

– Я… Я передумала. Всё отменяем. Да пусть они подавятся этими деньгами! Он наш единственный сын!

– В том-то и дело Люси, он наш единственный сын, поэтому я и хочу, чтобы у него было благоприятное будущее. Прошу, успокойся. Ты видишь куда движется мир? Все чистые остаются рабами! Слабые умирают – сильные остаются. Теперь, чтобы стать сильным, не хватает одних лишь желаний и человеческой воли. Всеобщее дополнение неизбежно!

– Ты слышал про случай у нас в России, в Кронштадте, дополнение солдат в военной лаборатории по приказу правительства. Мозги целого взвода не вы-дер-жа-ли! А ты хочешь подвергнуть этому нашу крошку!? А эти все твои цифры, чистой воды – выдумка! Дай мне нетбук, я напечатаю тебе другие цифры, сколько угодно цифр, вырасти же наконец! Кто угодно может рисовать и какие угодно цифры!

– Милая, это официальные цифры государственного статистического сообщества, уровень надёжности шесть-сигма, то есть 3,4 ошибки на

1 миллион случаев – это невообразимо точные данные, 95,3% удачно завершившихся процедур. Десятки тысяч дополненных живут и радуются, и именно они будут занимать ведущие должности в международных компаниях в будущем, а все остальные прислуживать.

А ты хочешь осознано обречь своего собственного ребёнка на рабство!?

– Пусть так, а что случается с дополненными спустя двадцать, тридцать лет? Что происходит с потомством? Никто не знает. Статистика еще не набрана, уже поэтому не доверяю этой технологии.

Женщина отвела лицо в сторону, с усилием прижав губы друг к другу.

Из её бирюзовых глаз посыпались слёзы.

-Люсичка, дорогая, неужели ты хочешь лишить нашего малыша шанса стать великим? Самолёты падают, летокары и автомобили врезаются, на всей Земле происходит миллионы несчастных случаев, но нельзя ведь жить в бочке? – Мужчина приобнял жену. – Я, так же как и ты, бесконечно сильно люблю нашего малыша, но это единственный способ обеспечить ему светлое будущее. Говорят, что Альберт Эйнштейн, Никола Тесла и Иммануил Кант экспериментировали над стимуляцией разума, и несомненно многие другие. Чтобы конкурировать в современном мире за ключевые позиции необходимо образование, а для получения хорошего образования в ближайшие годы будет недостаточно связей и собственных усилий. Без процедуры дополнения туда станет не прорваться, и еще сложнее там задержаться. Тотальная автоматизация труда ведёт к тому, что труд обесценивается, он становится никому не нужен и используется за копейки. Посткапитализм предвкушает тотальную безработицу или нео-феодализм, или и то и другое вместе. Работа будет только у тех, кто умеет поддерживать и обеспечивать автоматизацию. Чистый разум, про который писал Кант, уже не может справляться с возросшими потоками информации, даже с тем минимумом, который необходим сегодня, чтобы получить престижную работу. Для обработки и усвоения информации мозгу уже недостаточно естественных нейронных связей. Попомни мои слова, дорогая, – только дополненным будут открыты двери в светлое будущее. Поверь же мне, ты знаешь, я работаю сварщиком на производстве трубных конструкций в течение уже 20 лет, когда я пришёл нас было 150 человек в цеху, у всех мужчин уже были семьи, дети, ипотеки и кредиты, нас осталось всего пятеро, всех остальных заменили роботы, гигантские вращающиеся конструкции для сварки, которые варят не хуже, чем человек, и даже быстрее и больше, им не нужно давать перерыв на обед и время подумать, они всё знают наперёд. Всего пятеро тех, кто доваривает за роботами сложные соединения, к которым они пока еще не обучены, но я чувствую, что пройдёт еще лет десять, и роботы смогут выполнять работы любой степени сложности. Я уверен, что так не только в металлургии, послушай новости – все просто помешались на программе тотальная автоматизации, поддерживаемой, как государственным, так и частным сектором. Во времена моего деда, в СССР, ценился труд.

Во времена моего отца, казалось бы, еще совсем недавно, ценился разум, деньги и социальный капитал. Сейчас же, и я уверен, что в будущем эта тенденция только усилится, ценится сверх-разум. Нейробиологическая революция совершилась. Сама цивилизация подводит нас к тому, что обычный человек, которого мы хорошо знали, должен превратиться в незнакомого нам прежде сверх-человека, сверх-личность, если хочешь. А для этого не обойтись без вмешательства из вне.

Если бы Бог мог сказать в слух своё "Да" сверх-человечеству, Он допустил бы возможность дополнения разума, и Он это сделал, подарив человечеству технологию электростимуляции разума через чудо, произошедшее с Альденом Шунгельцом в детстве.

– Не знаю, дорогой, я уже не знаю, чему верить. Повсюду так много лжи. Мне страшно. – Уже сдавшись сказала Люси.

– Если что-то пойдёт не так я буду до конца жизни спать в собачьей будке.

– Если что-то пойдёт не так, ты будешь спать там и после. Не могу думать о том, что тысячи-вольтовый разряд протолкнётся генератором через мозги нашего ребёнка. Можно я подожду вас здесь?

– Да, конечно.

Сказав это, мужчина еще крепче обнял Люси, затем вошёл в стеклянную матовую дверь, которая всё это время была справа. Люси села на стоящую рядом скамейку, вложила ладонь в ладонь и прислонилась макушкой к стене. Казалось, что она читает молитву.

В кабинете ждал стройный высокий врач с кудрявыми волосами и маленький мальчик примерно 5 лет. Мальчик играл со своим игрушечным летокаром. Он всё ещё не понимал для чего он тут, а знал лишь от родителей только то, что нечто происходящее здесь подарит ему совершенно новую жизнь и сделает его умным. Пройдя через дверь, отец подошёл к доктору и что-то спросил, а после этого в течение нескольких минут слушал его с серьезным сосредоточенным лицом.

Мальчик уставился на отца и, не понимая о чём идёт речь, размышлял, может ли случиться так, что после процедуры он сможет управлять стихиями или читать чужие мысли. Отец подписал какой-то документ и подошёл к ребёнку.

– Сынок, главное ничего не бойся, сейчас с тобой будет происходить

что-то необычное, но, пожалуйста, помни, что необычное – не значит плохое. Договорились?

Мальчик, внимательно смотревший на отца, понимающе кивнул головой. Он схватил свою игрушку, дал отцу руку, и они, следуя за доктором, прошли в другой внутренний кабинет. Стены внутри были глянцевыми, переливающиеся в зависимости от падения света от голубых до тёмно-