Страница 8 из 17
Ворон флегматично вытащил из кармана одного покойника семейную фотографию, скрутил ее в трубочку. Достал зажигалку и, щелкнув кнопкой, поднес беснующийся язычок пламени к бумаге. Та разгоралась неохотно, но уже спустя секунды огонь овладел большей частью фотокарточки. Швырнув ее к подножию горы из наваленных трупов, Ворон отпрыгнул. Погребальный костер за краткий миг обдал присутствующих набирающим силу жаром.
Глаза Михаила закатились…
– Э, паря, ты чего? – встревожился Лис, подхватывая теряющего сознание Михаила. – Эй, ты меня слышишь? Парни, он снова выключился. Эх, прав был Валерьевич, – насмешливо добавил он. – Рохля – он и в Африке рохля. На кой черт ты сюда приперся?.. А, фиг с тобой, с идиотом. Парни, помогите дотащить его до торгаша.
Глава 4
В путь-дорогу
Повернувшись на правый бок, Михаил разомкнул веки и уставился в стенку из крошащегося на глазах красного кирпича. Тело беспощадно ныло, заставляя парня кривиться от боли. И только сейчас он понял, что на глазах у него солнцезащитные очки. Кто-то их нацепил ему для защиты от яркого света. Мельников снял очки и оглянулся по сторонам.
– Идешь на рекорд, приятель, – пробубнил Валерьевич, кутаясь в кожанку.
Торговец вальяжно сидел за столом, а Мишка лежал рядом на шконке.
– Ч-что?
– Отрубаешься ты, вот что. Вставай, нужно разобраться с заложниками дотемна. Хочу публично казнить уродов. – «Тролль» вытащил из-под прилавка обрез. – Сейчас, дружище, – приговаривал толстяк, гладя изящную рукоятку двустволки, а затем, словно вспомнив, что он не один, бросил новичку: – Кстати, экипировку я тебе заказал, с утра придешь – заберешь. Или Лис тебе притащит, так уж и быть. Переночуешь в деревне, места всем хватит, свободных домов много. Да, в качестве бонуса я набил тебе рюкзак едой, денег немного положил. Здесь-то бабки тебе не нужны, но в пути пригодятся. Лис попросил. Сейчас потолкуем с заложниками, и я отдам тебе рюкзачок.
Михаил удивился. Кивнув в знак благодарности, он поднялся с лежака и, опираясь на стену, поплелся за торговцем.
Улицу уже обволакивали вечерние сумерки, воздух был свеж и чист, слышался стрекот кузнечиков и гул комаров.
У того самого «ЗИЛа», где утром сталкеры слушали инструктаж Лиса, на коленях, под автоматами, стояли три бандита: на лицах следы побоев, запястья скованны за спиной наручниками. Подойдя к самому старшему из них, Валерьевич схватил его рукой за волосы и спокойно так, словно беседуя о погоде, спросил:
– Привет. Ты Макар, правильно? А я Валерьевич. И я огорчаюсь, когда некие уроды чинят беспредел на моих землях. – Он выстрелил дуплетом.
Бил в грудь, не оставляя пленнику шансов.
Окровавленные ошметки плоти, перемешанные с тканью защитного комбинезона, разлетелись по сторонам.
– Рохля, сюда, – приказал Валерьевич, всучив парню уже перезаряженный обрез. – Кончай его.
У Мельникова отвисла челюсть. Собравшиеся искатели смотрели на него. Переборов себя, новичок приставил оружие ко лбу смертника и, нетвердым движением взведя курки, услышал неприятный щелчок. В глазах потемнело. Мишка узнал парня – это был тот самый бандит, который ограбил его и жестоко избил. Сейчас грабитель дрожал, мычал и плакал. Люди Лиса сбили с него всю спесь. Палач колебался. Палец предательски дергался, на лбу выступила испарина. За пальцем заходил ходуном и сам ствол.
– Чего так долго? Вали его.
– Богом прошу… – только и сказал пленный.
Шапка съехала с его головы. Под шапкой – юношеские патлы. Михаил только сейчас заметил, что бандит совсем еще молод. Не больше двадцати лет.
– Я не могу. – Мельников опустил ружье. – Я просто не могу.
– Рохля – он и в Африке рохля, – проворчал Валерьевич, забрав у него обрез.
– Не уби…
– Закрой свой гребаный рот.
– Постой! – Мишка судорожно схватил торговца за руку. – Отпусти его. Он же меня тогда не убил, а ведь мог! Почему мы должны быть хуже них?
– Хуже? Зеленый ты еще. – С этими словами Валерьевич отбросил ладонь Михаила и, сплюнув, выстрелил в бандита, но промахнулся.
Дробь лишь слегка задела плечо пленного.
Лохматый истошно заорал, повалился на бок, и все заметили, как между его ног натекла лужица.
– Действительно, сосунок… – резюмировал торговец. – Может, и правда отпустить? Лис, ты не против?
– Не против, – ответил командир искателей. – Я этого козла в самом углу станции нашел. Сидел там, шкерился. Дрожал как осиновый лист. Я калаш отобрал и скрутил. Потом ствол проверил – не стреляный, магазин целый. Сука, только и может, что на новичков быковать. Падла трусливая.
– Понятно, – насупился хозяин деревни. – Только на большой дороге мы смелые, а как в настоящем бою, так сразу в штаны наложил. Откройте наручники!
Когда приказ был исполнен, Валерьевич бросил бандиту какую-то тряпку вместо бинта и сплюнул, поморщившись:
– А ну, пшел вон отсюда! Попадешься еще раз, я не промахнусь.
Перед сталкерами остался последний живой бандит. Лис достал широкий нож и медленно подошел к нему.
– Севка Беспалый? Как я ждал этой встречи, – растягивая слова, сказал рыжебородый. – Извини, но ты не заслужил быстрой смерти.
Лезвие блеснуло на солнце и жадно впилось в тело жертвы. Словно серая стальная птица, алчущая поживы. Полилась кровь. Еще раз, еще и еще. Каждый выпад сопровождался жутким криком пленника, его лицо исказилось в немыслимой муке.
Михаилу хотелось закрыть глаза и заткнуть уши, и он снова чуть было не потерял сознание.
А Лис продолжал беспощадно наносить удары ножом. Он намеренно не бил по жизненно важным органам, чтобы продлить мучения своей жертвы. Лезвие входило в податливое тело и выходило, окрашивая алыми пятнами все вокруг. Наконец командир сталкеров удовлетворился своей местью. Он схватил еще живого бандита за волосы и, жадно щерясь, перерезал ему горло одним стремительным движением.
Михаил расположился на ночлег в первом попавшемся доме, в котором, казалось, сгнило абсолютно все, начиная от стен и потолка и оканчивая превратившейся в труху мебелью. В воздухе стояла сырость.
После всего увиденного за день сон долго не шел. В голове все мелькали события прошедшего дня. Мельников обнаружил в доме кем-то забытую бутылку водки. Початая, почти пустая, но непьющему школьному учителю хватило, чтобы забыться.
Проснувшись, Миша несколько минут не мог осознать, где находится. Потом, поежившись, вспомнил события прошедшего дня. Осмотревшись, он увидел плотно набитый походный рюкзак, из боковых карманов которого выглядывали пластиковые бутылки с питьевой водой. Валерьевич вопреки ожиданиям сдержал свое слово. Михаил незамедлительно выхватил одну бутылку, скрутил крышку и присосался к горлышку. Живительная влага прояснила сознание.
В прихожей послышались чьи-то неспешные тяжелые шаги и кашель.
– Привет.
В комнатку заглянул Лис. Как обычно, несколько неопрятный. Он был облачен в распространенный среди искателей комбинезон темно-зеленого цвета.
– Доброе утро, говорю, – добавил сталкер, отметив, что новичок не обращает на него никакого внимания.
– Да, привет, – не поднимая глаз, промямлил Михаил. – Что тебе нужно? – У него не было желания общаться с этим человеком, с этим беспощадным варваром и убийцей.
– Куда ты теперь? – спросил Лис, доставая сигареты. – Или у нас пока осядешь? – Он подцепил зубами фильтр и запрокинул голову, вытаскивая одну сигарету из упаковки. – Старшой интересуется. – Рыжий чиркнул зажигалкой и с упоением затянулся.
– А тебе-то что? И старшому твоему? Валерьевичу, да?
– Да так, ничего… Сам вот в ходку собираюсь. Слушай, приятель, тебя такая щедрость жирного алчного торгаша не смущает?
– Не знаю, все в порядке. Я, вроде, выполнил, что он просил. Так что, наверное, нет, не смущает. Я заслужил. Достаточно натерпелся, вот он и…
– Не заставляй меня усомниться еще и в твоих умственных способностях, Рохля. – Лис выдохнул дым. – Плевать Валерьевичу на то, что ты чего-то там натерпелся. Ему вообще на всех плевать. Нет, понимаешь, у него совести. По правде говоря, это очень правильно, в бизнесе не должно быть места сантиментам, чувства долга и сострадания, иначе ты заранее погорел. Если ты думаешь, что Валерьевичу на тебя не плевать, то ты, Рохля, оптимист. Глупый, прямо скажем.