Вопреки себе

Потеря положения, привычного с рождения образа жизни, окружения, тяжело сказалась на Павле Николаевиче. Он стал быстро угасать и вскоре слег под внезапным натиском оспы.

Опасаясь заразить детей, Мария Александровна, на время болезни отца, поселила их в домике священника, а сама преданно ухаживала за любимым мужем, хотя и сама рисковала подхватить заразу. Графиня оставалась верна своему долгу и любви.

Он сгорел быстро, буквально за две недели, словно душа, измученная лишениями и муками совести, не желала задерживаться в теле. В последний день перед кончиной граф велел жене позвать к его ложу сына, Александра. Хоть Мария Александровна и опасалась, что юноша может заразиться опасной болезнью, однако отказать в последней просьбе умирающему супругу не посмела.

Вскоре высокий, темноволосый юноша, бледный от горя, перешагнул порог дома и с опаской приблизился к ложу отца. Александр едва узнал его: это землистое, испещренное глубокими морщинами лицо, покрытое язвами, впалые щёки, заострившийся нос никак не могли принадлежать его отцу! Граф Бутурлин всегда слыл красавцем и любимцем дам, его озорная улыбка и глубокий, волнующий голос покорили не одно женское сердце, а его супруге стоили многих ночей переживаний и мук ревности.

Но сейчас на постели лежал дряхлый старик со спутанными волосами, бывшими когда-то цвета воронова крыла, а теперь ставшими тускло-серыми, и помутневшими глазами, полуприкрытыми дрожащими веками. Как отец мог настолько измениться за каких-то две недели, что сын его не видел?!

Если у юноши и была в душе какая-то безумная надежда, что его отец сможет поправиться, она тут же испарилась при первом брошенном на больного взгляде. Это был конец…

Александр судорожно проглотил комок, подкативший к горлу и сжал кулаки в бессильной ярости на проклятую судьбу, что лишила его привычной жизни, а теперь лишает и отца — главной опоры их семьи.

Как он теперь останется один? Мать и маленькие сестры будут на его попечении, он, Александр, отныне станет главой семьи Бутурлиных. Но ему всего лишь пять месяцев назад исполнилось шестнадцать! Сможет ли он? Получится ли у него оберегать семью вместо отца?

Ведь граф оставляет его один на один с нищетой, без наследства, без средств к существованию, без всего того, что могло бы помочь ему встать на ноги! Ему придётся всего добиваться самому, с нуля… Никто не поможет ему, сейчас он обычный мещанин, без титула, без связей, нищий и никому не нужный…

Сейчас юноша чувствовал себя таким беспомощным, словно ему было столько же, сколько Оленьке, самой младшей сестре, хотелось просто по-детски расплакаться и уткнуться лицом в материнский подол, чтобы его жалели и гладили по голове, утешая.

Однако врожденная гордость не позволяла ему вести себя, как ребенок! Отчаянным усилием воли юный Александр всё-таки смог заставить себя успокоить бурю в своём сердце и сесть на край отцовской постели. Он должен выслушать последнюю волю отца, это его сыновний долг.

— Отец, — Александр осторожно тронул больного за плечо, памятуя о том, что матушка велела не прикасаться к открытым участкам тела графа, чтобы не заразиться. — Это я… Я пришёл!

Мутные глаза графа, бывшие когда-то сапфирово-синими, медленно приоткрылись. Он убедился, что перед ним действительно его сын и снова прикрыл веки, собираясь с силами для разговора.

— Саша… — раздался его тихий, слабый голос, — Ты должен пообещать мне…

— Да, отец, всё, что угодно! — силясь сдержать рвущееся наружу рыдание, ответил юноша.

— Позаботься о матери и сёстрах…ты теперь остался один у них… последний из рода Бутурлиных…

— Обещаю… — прошептал Александр, сжимая кулаки так, что побелели суставы.

— И ещё… — граф с трудом переводил дух, слова давались ему с большим трудом, — Обещай… вернуть нашей семье доброе имя… и положение…

— Я обещаю… — повторил юноша, в отчаянии наблюдая, как лицо отца постепенно бледнеет всё сильнее.

Сейчас он готов был пообещать отцу всё, что угодно, только бы отсрочить хоть немного неумолимый ход времени, отнимающий у него дорогое ему существо.

— Обещай… — еле слышно продолжил граф, — Обещай отомстить этому предателю… Вяземскому…он один виноват…поклянись…

Это были последние слова умирающего. Он силился сделать ещё один вздох, но уже не смог — тело графа судорожно дернулось и вытянулось на постели.

— Клянусь! — выкрикнул сын, словно пытаясь докричаться до умершего отца. — Я клянусь тебе, отец!

Несколько мгновений Александр вместе с матерью, которая являлась молчаливым свидетелем этого последнего разговора отца с сыном, не мигая смотрели на тело покойного, а потом юноша внезапно разрыдался, закрыв лицо руками.

Сейчас было можно. Можно хоть на миг перестать сдерживаться, предаться горю. А матушка не осудит его за это. Это его последние слёзы.

Мать и сын долго рыдали в объятиях друг друга, оплакивая того, кто был ещё совсем недавно оплотом их семьи, самым дорогим, самым надежным. Как они сообщат о его смерти девочкам?!

А потом всё произошло очень быстро: тело омыли, переодели в чистую одежду, затем отпевание и похороны.

Всё… Будто и не было на свете графа Павла Николаевича Бутурлина, потомственного дворянина, богатого, красивого, любимца женщин и души любой компании, когда-то бравого гусара…которому не было ещё и пятидесяти лет!

Вернувшись с кладбища и уложив напуганных слезами матери девочек в постель, Мария Александровна с сыном долго сидели за пустым столом, на котором стояла одна единственная свеча. Они молча глядели перед собой и пытались собраться с мыслями.

Александр чувствовал, что он постарел на много лет за один день. В одночасье ему пришлось повзрослеть и начать думать о том, как жить дальше. Жизнь заставляла шевелиться.

Юный граф, конечно, не успел получить полного домашнего образования, какое полагалось дворянскому отпрыску, но уже успел овладеть многими науками на достаточно приличном уровне: он безупречно владел английским и французским языками, хорошо разбирался в математике и физике, а химию так и вовсе почитал своей любимой наукой, имел познания в истории и географии, был достаточно хорошо начитан, неплохо разбирался в музыке и живописи, словом, мог поддержать разговор практически на любую тему в любом великосветском салоне, будь то в Петербурге или в Лондоне, например. Граф научил сына прекрасно стрелять и ездить верхом, передавая наследнику свои гусарские навыки, приобретенные в молодости.

А теперь Александру нужно придумать, как можно использовать те навыки, что он успел получить от своей пока еще недолгой жизни. И как обзавестись новыми.

Юноша понимал, что ему придётся выживать самостоятельно, одному. Ему придётся превратиться в волка, дикое животное, чтобы зубами и когтями цепляться за жизнь и вырваться из клетки нищеты и бесправия, в которую угодила его семья.

— Матушка, — тихо сказал он, поднимая на неё взгляд внезапно повзрослевшего мужчины. — Завтра я направлюсь в город и попробую поискать работу. Любую, лишь бы взяли. А когда устроюсь, перевезу Вас с девочками отсюда. Теперь… нам не обязательно оставаться здесь.

— Саша, но ты же никогда не работал, — сокрушенно пробормотала мать. — Куда ты пойдешь? Чем будешь заниматься?

— Это неважно, лишь бы найти заработок. Поверьте, я не страшусь любой работы, даже самой тяжелой, — Александр сжал руки матери в своих ладонях. — Я попрошу отца Федора пока присмотреть за Вами. Мне так будет спокойнее.