Страница 46 из 49
— Сумасшествие, — высказался священник.
— Ага, — кивнул Рокотов. — Только по этому сумасшествию люди до сих пор на нарах парятся. И неизвестно, что решит суд. Нет никакой гарантии, что Саня сотоварищи не отправятся проветриться в тайгу... Этот эпизод из жизни прекрасно иллюстрирует состояние нынешней власти: безграмотность, тупость и тягу к совершению масштабных фальсификаций. Причем без всякой пользы как конкретному чиновнику, так и государству. Ни Саня, ни его «подельники» никакой опасности для общества не представляли. Я понимаю, если б они были наркобаронами или маньяками, которых надо изолировать любыми способами. Но здесь... Полнейшая бессмыслица. Арест за выдуманное преступление. Это гораздо круче того, что пишут в газетах о ментовском беспределе. Сей случай уже за гранью понимания...
— Абсурд, — резюмировал Виталий.
— Именно. И мне не хотелось бы, чтобы такое стало нормой. А все к тому идет. Развал государственной машины достиг того масштаба, что чиновники перестали стесняться чего бы то ни было. И хочу особо отметить усиление данных тенденций в последние месяцы. Что странно... Вроде Президент из спецслужб, а за порядком никто не следит.
— Может быть, он психилогически слабее предшественника? — предположил отец Арсений.
— Возможно, — биолог посмотрел на часы. — Ну вот, за приятной беседой и время незаметно пролетело... Виталик, буди ребят. Пора на позиции...
Освещенная мощными прожекторами серая бугристая стена подземного тоннеля медленно проплывала мимо иллюминаторов и терялась во мгле, смыкающейся за кормой лодки. Субмарина шла по самому центру русла, слегка покачиваясь из стороны в сторону, когда сидящий за джойстиками управления Лазарев осторожно поворачивал кисть руки, направляя нос аппарата на метр другой вбок, чтобы не касаться давно изученных выступов.
В самом начале работы на сепаратистов, когда маршрут еще не был отработан, подлодка несколько раз задевала скальные обломки, что приводило в ужас чеченскую часть экипажа. Однако время сгладило страх, Ваха и Беслан поняли, что легкое касание корпуса о стены не может повредить надежному аппарату, и успокоились, свысока поглядывая на товарищей по оружию, впервые вступавших на борт корабля. Даже позволяли себе подшучивать над другими, рассказывая истории о встреченных ими в подземных тоннелях огромных рыбах и прочих морских чудовищах. Малограмотные боевики испуганно внимали рассказкам Ахмедханова и Хамзаева и с уважением смотрели на двух бесстрашных горцев, раз в неделю отправлявшихся в полное опасностей путешествие по подводному миру.
Степановых встал из кресла, посмотрел сквозь маленькое оконце в переборке на рассевшихся во втором отсеке бородачей и уселся обратно.
— Как пассажиры? — сквозь зубы спросил Павел.
— Делают вид, что им всё по фигу, — Александр зевнул.
Погрузившаяся на лодку группа боевиков ничем не отличалась от предыдущих партий. Те же бесстрастные лица, те же густые бороды, та же гора разнообразного оружия, включающая в себя станковые пулеметы и гранатометные комплексы. Террористы вели себя нарочито раскованно, демонстрируя русским подводникам собственное бесстрашие и наплевательское отношение к предстоящему переходу.
Иногда Лазареву и Степановых хотелось проучить не в меру наглых пассажиров. Тогда они начинали дергать лодку вверх вниз, менять скорость, и с удовольствием наблюдали, как меняются лица у гордых «волков ислама» и как кто нибудь начинает лопотать молитву, вымаливая у Аллаха прощение за прошлую небезгрешную жизнь. Пару раз им удалось добиться того, что часть боевиков прибывала в пункт назначения с мокрыми штанами.
— Я что то этих раньше не видел, — тихо произнес Павел. — Все новенькие...
— Ваха проболтался, что у них какое то спецзадание. От самого Абу Джафара. — Лазарев облизал губы.
— За такое нелишне прибавку попросить...
— Брось. — Степановых постучал согнутым пальцем по экрану гидролокатора. — И так неплохо платят. От добра добра не ищут... Лучше помуркуй, как будем отход готовить.
— А чо мудрить? Я Ширвани сказал, что правая цистерна дохнет.
— И что он?
— Обещал подумать.
— Долго?
— Не знаю. — Павел чуть увеличил скорость, вводя лодку в ускорившийся на три четверти узла поток. — Как обычно, наверное...
— Может, сегодня спектакль устроим?
— Не вопрос. На всплытии дам частичную продувку, слегка поваландаюсь у поверхности...
Степановых потер руки. «Гибель» следовало готовить заранее, тщательно рассчитывая предварительные шаги. Вариант с частичным отказом одной из балластных цистерн казался беспроигрышным. Среди террористов не было ни одного механика, разбирающегося в системах высокого давления и способного разоблачить ложь Лазарева.
— Тогда так и сделаем. — Александр поднял сумку с инструментами. — Пойду, почву подготовлю...
Первый Президент России прижался лбом к прохладному оконному стеклу и невидящим взглядом уставился на цветущие под окном хризантемы.
С момента добровольного ухода с высшего государственного поста в стране прошло уже почти восемь месяцев. Преемник строго соблюдал взятые на себя обязательства, и бывшему руководителю страны вроде бы не о чем было волноваться. Его семью оставили в покое, журналисты переключились на более животрепещущие темы, чем испарившиеся во времена его правления десятки и сотни миллиардов долларов, указ о неприкосновенности никто отменять не собирается, карманная Дума резво выполняет все распоряжения администрации.
Даже госдачу оставили...
Но все же экс Президента не покидало какое то нехорошее чувство, что он совершил серьезную ошибку, позволив себе передать бразды правления в чужие руки. Внешне новая власть выглядит благопристойно и даже в чем то гораздо серьезнее, чем было при нем, но ощущается некая чревоточинка. Как камушек, попавший в ботинок. Фитюлька размером в миллиметр, а беспокойства причиняет словно грузовик щебня.
Особенно бывшего Главу Государства подкосила ситуация с погибшим «Мценском». Всего он ожидал от преемника, но не такого равнодушия.
Или проглядел?..
Еще обидно за отношения нынешней власти и СМИ. Понятно, что новоизбранный пока не научился скрывать свои мысли, частенько говорит, что на ум придет, но нельзя же до такой степени подставляться! Обвинил «некоторых журналистов» в гибели моряков, чем навлек на себя гнев всего репортерского сообщества.
Неумно...
Надо было сразу лететь в Северодвинск, топать ногами, срывать погоны и публично орать на адмиралов. Люди это любят. В такой ситуации Президенту простили бы всё, даже принародные оплеухи этим трусам Зотову с Самохваловым. Поддержали бы, поняли, что Президент — «свой парень». И журналисты бы не стали копать глубже.
Не то, что теперь...
Теперь уже поздно.
Слишком многих Президент задел за живое, когда в интервью американскому телевидению на вопрос: «Так что же с вашей лодкой?», заявил: «Она утонула...» И ухмыльнулся, как первоклашка, обманувший учительницу. Немногим понятно, что произошло это от зажима перед камерами и от волнения. Ничего дурного не хотел сказать Президент. Но большинство только озлобились и посчитали главу государства бездушным бюрократом. Одна непродуманная фраза, которая может стоить ему победы на следующих выборах.
А ведь на него возлагалось столько надежд!
И страну вытянет, и войну закончит, и экономику поднимет...
И где это все теперь?
Растворилось всего в двух словах. «Она утонула...». Так можно сказать и про атомную подлодку, и про Россию в целом. С той же интонацией и с тем же безразличием в глазах. И растянуть, понимаешь, губы в неискренней улыбке...
Экс Президент прикрыл глаза и тяжело опустился на стоящий у подоконника стул.
По приказу Рокотова девять десятых ламп в пещере были погашены, так что освещенным оставался лишь проем коридора, ведущего наружу, и участок около пирса.