Серое братство

Утром нас выволокли из ямы и с громкими криками повели куда-то в центр стойбища, беспрерывно тыча в спину остриями копий. Этот самый центр представлял собой пустое место с вытоптанной множеством ног травой. Из-под ног взметывались сухие облачка пыли и оседали на лицах, на шкурах шатров, что густо облепили площадку. Быстро оглядевшись, я не заметил, чтобы к нам проявляли очень уж большой интерес. С десяток воинов, кучка стариков и старух да вездесущая ребятня. Значит, для жертвоприношений нас не готовят. Обычно на такое действие собирается все племя.

— Что они хотят? — самообладание совершенно покинуло Лодочника. Его бил мелкий озноб, голос предательски дрожал.

— Не знаю, — покачал я головой. — Не бойся, брат.

Нас поставили на колени и пригнули головы до самой земли. Я с трудом скосил глаза и увидел лишь высокие кожаные сапоги с металлическими бляхами на голенищах. Тут же мою голову дернули вверх. Передо мной стоял низкорослый, но довольно широкоплечий степняк с темным от загара лицом, с длинными засаленными волосами, беспорядочно разбросанными по кожаной куртке. На левом бедре висел такой же, как и у всех воинов, короткий меч. Вождь, понял я.

Мужчина что-то пролаял, но я смущенно пожал плечами.

— Не понимаю.

— Сатур? Ваграм? Камбер? — не успокаивался вождь.

Вероятно, он имел в виду или враждебные племена, или государства Алама. Но у Грика я не встречал таких названий. Неужели солидный муж просто бесстыдно врал?

— Андалия, — выдавил я.

Вождь мгновенно сузил глаза. Соображал. Молчание длилось долго. Я уже начал сомневаться в рассудке кочевника, когда он очнулся, повернул голову в сторону небольшой толпы, стоявшей позади него, и что-то коротко крикнул. Из кучи вылез неопрятный старик со слезящимися глазами. Вождь закаркал ему на ухо, и старик, страшно ломая язык, заговорил:

— Славная хан Суйдак спросить тебя, почему ты с оружием? Ты на нашей земля. Воин? Кто твой вождь?

— Скажи великому Суйдаку, что я не желаю причинить ему и его племени зла. Я оказался на вашей земле по незнанию. Я шел к большой воде.

Старик стал переводить, с трудом подбирая слова. Я боялся, что он не найдет точных слов, что в конечном итоге обернется против меня. Суйдак хмыкнул, обошел нас кругом, слегка пнул сапогом по спине Лодочника. Парень ткнулся лицом в землю. Раздался хохот. Суйдак вскинул руку, и все замолчали. Снова поток отрывистых фраз.

— Солнцезатмевающий Суйдак хочет выгодно продать тебя, — проскрипел старик. — Он говорит: тебе нечего делать у большой вода. Через десять дней приходить купцы и покупать у нас много товар. Камбер и Ваграм просят много хороший работник, сильный, здоровый. Суйдак получать много золота.

Нас отвели обратно в яму, и с тех пор нас только кормили объедками и не выпускали наверх. Тянулись однообразные дни. В назначенный срок никто не появился — я не особо волновался. Прошло еще пять дней. Заволновался Суйдак. Он что-то беспрерывно орал на своих людей, куда-то их отправлял. Еще через пять дней меня одного вытащили наверх и повели знакомой дорогой к площади. Тот же старик, радостно скалясь гнилыми зубами, заявил, что приехал покупатель с обозом. Действительно, по всему кочевью шла суетливая возня. С десяток больших телег облепили степняки, грузили большие тюки, оживленно разговаривали с вооруженной охраной обоза. Я заметил, что солдаты одеты добротно, в панцири, у каждого за спиной арбалет, на боку — меч. Щиты были сложены на одной из телег. Значит, где-то и в самом деле существует сильное государство с королевской или еще какой властью.

Меня купил купец с огромным брюхом, отсыпав при этом кучу звонкой монеты прямо в грязные ладони Суйдака, не особо заботясь пересчетом. Тут же работники купца сковали мои руки и ноги цепями, бросили на свободную от груза телегу. Беспокоило отсутствие Лодочника. Пусть даже я и остался один, без лишней обузы, но к парню успел привязаться. Оставлять его у Суйдака не хотелось.

— Там есть еще один воин, и ты можешь выкупить его, если ты желаешь, — сказал я купцу, не особо надеясь на понимание. Но купец, как ни странно, понял. Глядя на меня, он процедил сквозь зубы:

— Да и ты не впечатляешь, северная собака! Если бы не клятвенные заверения степного урода — гнил бы здесь.

Я счел благоразумным промолчать. Не в моих интересах злить торгаша. Молчи, если хочешь достичь цели.

Мы покинули кочевье. Обоз долго трясся по степным дорогам, которые и дорогами-то трудно было назвать. Так, наезженная колея в выжженной солнцем траве. Все это время со мной никто не говорил, а я имел удовольствие наблюдать согнутую спину возницы. Ни купец, ни солдаты ко мне не подходили, словно я был заразным. Но пить и есть приносили исправно. Этим заниался тощий слуга со следами какой-то болезни на лице.

На четвертый день пути, вернее, вечером, когда обоз встал на ночевку, купец появился возле повозки, где я сосредоточенно смотрел на черное небо, поражаясь обилию звезд, таких близких и ярких, долго молчал. Я тоже не старался завести с ним разговор. Купец прокашлялся.

— Ты знаешь, почему остался жив?

— Нет, — звякнул я цепями.

— Суйдак — предводитель одного из племен балангов, которые уже давно отпраздновали свой главный день в году — день Матери Степи. В этот день степняки совершают жертвоприношения, человеческие, между прочим…

Купец сделал паузу, ожидая моей реакции. Я и вида не подал, что заинтересован в его словах. Равнодушно пожал плечами. Купец хмыкнул.

— Тебе еще и потому повезло, что ты был пойман не во время войны. Иначе дикари сотворили бы размычку. Для этого они привязывают к каждой ноге по веревке, а другие концы — к лошадям. Потом заставляют их скакать по степи во весь опор к большому столбу. Перед ним они разбегаются в разные стороны…

— Знаю, — хмуро оборвал я его. С чего бы он стал пугать меня? Хочет показать, какой он добрый, спасая меня из лап кочевников?

— Откуда ты пришел, раб? — голос купца посуровел.

— С запада, — я усмехнулся. — Так что ты не прав, назвав меня северной собакой. Мой путь лежал через Драконьи Зубы. Там была наша застава. Хессы разогнали ее. В одном из боев меня с четырьмя воинами оттеснили от скал. Пришлось уходить в степь. Выжил только я и еще один парень, которого ты не захотел выкупить у Суйдака.

Я врал наполовину, зная, что купцу все подробности ни к чему. Он — торгаш, и в хитрости войны не вникает.

— Так это ваш рейд взбаламутил всю Степь? — необычайно рассвирепел купец. Он сел рядом со мной и концом плети приподнял мой подбородок. Теперь мы смотрели друг на друга: он — с ненавистью, я — с усталым равнодушием.

— Главная причина моего появления у Суйдака — ты, — сказал купец. Хессы как проказа полезли из всех щелей. В Степи уничтожили три крупных обоза. Идет резня. Так что тебе придется ответить на многие вопросы, которые задаст тебе главный палач. Нам предстоит еще долгая дорога, и молись своим богам, пока мы возвращаемся домой. Ибо потом у тебя не будет ни минутки обратиться к ним за помощью.

— Значит, ты не из Камбера? — наугад спросил я.

— Нет, глупец. Наш путь лежит в Одем. Там тебя спросят обо всем.

Я восхитился прозорливости Егеря. Он крупно рисковал мной, но как раз это и сыграло. Спокойствию внешних границ крупных городов был нанесен основательный удар. Они в любом случае должны были выяснить, что происходит, кто оказался виновником происшествия. Теперь я не сомневался, что купец — шпион таинственного Одема. Его миссия как раз и состояла в выяснении смуты в Степи. Как же тут не воздать должное уму Егеря?

9

Егерь умел ставить на место — в этом я убедился и зауважал его еще больше. Долгая жизнь в роли палача притупила чувство бдительности у Мастера, и где нужно было промолчать, он говорил, вредя себе все больше и больше. Егерь это понял.

— Готовься, Гай, к походу, — с легкой грустью произнес Егерь. — Ты, конечно, не заменишь Мастера, но туда, куда вы идете, не место твердолобым.