Серое братство

— Все в порядке. Он там дрых.

— Давай к дому, — толкнул Гуляша в спину Егерь.

Он понимал, что старая уловка может не пройти, и осознавал: шум на улице мог быть услышан, и если сидящие внутри не дураки, они основательно подготовились. Ворвись сейчас за дверь кто-нибудь — наткнется на нож или стрелу. В замкнутом пространстве совсем мало шансов быстро разделаться с противником.

— Дай расположение комнат! — шепотом потребовал Егерь у Гуляша. — Да шевели языком, иначе живым не уйдешь!

— На входе сразу большая комната, где готовят пищу. Печь разделяет ее пополам. Справа — вход в клетушку, где держат девчонку и ее слугу. Есть еще одна комната — дальняя. Там отдыхает охрана.

— Нисла, ты остаешься на улице, держишь под прицелом двор, — непререкаемым тоном приказал Егерь. — И не смотри на меня так. В дом войдем только я и Клест. У вас в таком деле нет опыта. Я бы не хотел терять своих людей по их глупому желанию помочь….

— А что делать мне? — перебил его Малек.

— Держи этого шустрика при себе. Ну, ты сам знаешь, что делать, если все пойдет не так, как нужно, — Егерь решительно вытащил меч и подтолкнул Гуляша к двери.

— Стучи условный сигнал. Только не шути со мной.

Гуляш быстро протарабанил костяшками пальцев по почерневшему полотну. За дверью стояла тишина. Но фарогар почувствовал легкие шаги и затем тяжелое дыхание человека, стоявшего по ту сторону и приложившего ухо к щели. Нервы Егеря натянулись до предела. Он тычком рукояти меча заставил Гуляша повторить сигнал.

— Кого нелегкая принесла? — раздалось за дверью. — Ты, Таракан?

— Гуляш, — грубо ответил парень, скрывая голосом страх. Право на жизнь еще нужно было заработать. — Вы там спите, что ли?

— Что за шум во дворе? Собаки скулили.

— Нечего на людей кидаться! Таракана укусили!

Послышалось оживленное обсуждение этого события, стукнул запорный замок, и дверь со скрипом стала открываться. Егерь, не дожидаясь того момента, пока она откроется полностью, силой дернув на себя, придал ей ускорение, попутно свалив того, кто за ней стоял. Клест отшвырнул Гуляша в сторону и зашел следом, тут же всадив нож в поднимающегося стражника.

Егерь успел рассмотреть недоуменные взгляды сидевших за столом сторожей, и прежде чем они что-то захотели сделать, резкими ударами клинка успокоил двоих. Третий, сидевший поодаль, метнулся за печь и оттуда заорал, надеясь призвать на помощь кого-нибудь из своих. Клест большим прыжком преодолел расстояние от порога до печи и сцепился со стражником. А Егерь метнулся в темноту, припоминая, где комнатушка с оставшимся в живых бандитом. Дальше торопиться не следовало. Не хватало еще налететь без света на нож. Он прижался к стене и на ощупь стал пробираться вперед, и пока глаза не привыкли к темноте, совсем не торопился.

Появился Клест со свечой. Он осветил комнату, в которой никого не оказалось. Фитиль затрещал, распространяя неприятный запах. Пока свеча не погасла совсем, Егерь заглянул в клетушку и разглядел сидящую в углу фигуру, а рядом с ней — еще одну, и, судя по тому, как она была напряжена — явно чем-то вооруженная. Егерь сделал шаг вперед и запнулся о лежащее на самом пороге тело. Бандита явно уложили хорошим ударом по голове.

— Королева Лация? — Егерь демонстративно вложил меч в ножны, не дожидаясь ответа, добавил: — Собирайтесь. Нам следует быстро покинуть город.

— А вы кто такие? — в голосе не чувствовалось страха, лишь усталость и безразличие. — Кажется, теперь мое имя знает весь мир.

— Друзья. Я полагаю, имя Гая Вадигора о чем-то говорит вам?

Тут произошло неожиданное, на что Егерь не рассчитывал. Лация заплакала. Это была реакция на страшные дни, проведенные в плену; вместе со слезами ее покидала тоскливая неопределенность, усталость от бесконечных мыслей о бессмысленности проделанного пути. Егерь бесстрастно смотрел на девушку, пока фитиль в последний раз мигнул и погас, погрузив все во тьму.

— Нам стоит поторопиться, королева. Я понимаю, что вы устали, но еще несколько дней — и мы в безопасности. Крепитесь.

Пока они пробирались к выходу, Лация крепко вцепилась в руку Егеря и твердо решила про себя, что ни за что не отпустит ее, даже под угрозой смерти. Ей и в голову не пришло в чем-то заподозрить людей, неожиданно спасших ее, что это может быть тонкая игра неких сил. Нет, Лация просто шла с человеком, назвавшим имя Вадигора. А такое для нее значило только одно: это друг. И Пак был рядом, сжимая рукоять короткого меча, отобранного у спрятавшегося в их временном узилище бандита.

Они вышли на улицу. Полумесяц скудно освещал темный двор. Лация заметила, что людей прибавилось.

— Где Гуляш? — огляделся Егерь.

— Я его успокоил, — развел руками Малек. — Он почему-то решил, что ему дозволено покинуть нашу гостеприимную компанию, не спросив разрешения. О, полагаю, что это те люди, ради которых мы весь Протекторат на уши поставили?

— Не преувеличивай свои возможности, — усмехнулся Егерь. — А теперь давайте быстренько двигаться отсюда. Времени мало.

— А что делать с мертвецами? — шмыгнул Клест носом.

— Оставим, — пожал плечами Егерь. — А что, устроить им похороны? Вперед, команда!

Алам. Дикая Степь

Наш отряд набрал неплохой ход; сотрясая прожженную солнцем степную землю, мы мчались вдоль береговой линии, не пытаясь втянуться глубоко на территории ладофрагов. Разведка беспрестанно сновала вперед и назад. Донесения сыпались как из дырявого мешка старьевщика. Какие-то всадники числом двадцать долго торчали на далеких холмах, изучая маршрут движения отряда. Лейтенант Алоберн, назначенный командиром разведчиков, дал приказ отпугнуть любопытных степняков. Он не тешил себя надеждами изловить кое-кого из них, и не особо удивился, когда так и произошло. А ведь рыцари и половины пути не проехали, а наблюдатели сгинули.

В полдень мы наткнулись на более крупный отряд степняков. Марабад, сморщившись от бившего в лицо солнца, прошлепал губами:

— Это ладофраги, уважаемые рыцари. Начинаются их владения.

— Может, пошлем к ним флаг-капитана[49]? — барон покачивался в седле, держа крепкой рукой уздечку. Конь изредка мотал головой и всхрапывал, когда особенно настырная муха лезла ему в ноздрю.

Марабад заметил:

— Энн барон, ладофраги сами решат, что делать с нами. Они могут и пропустить отряд, мирно сопровождая нас до своих границ, а могут и прислать гонца.

— И что, объявят нам войну? — иронично бросил Афлег.

— Они ведь не настолько глупы, но и трусами их не назовешь, — укоризненно сказал старик.

— Энн Вадигор, их вождя зовут Шаруммак, — молодой спутник Марабада поравнялся со мной. Это был сухопарый, как и старик, парень с сильными дочерна загорелыми руками. Его лицо, слегка вытянутое, с длинным подбородком, постоянно имело выражение какой-то шаловливой хитрости, а глаза постоянно бегали, неспособные застыть на одной точке.

— Ты его хорошо знаешь?

— Нет. Но его братья частенько пользовались моими услугами, — молодой проводник прикусил язык, словно сболтнул что-то лишнее.

— Какими услугами?

— Ну…, - замялся парень, — я помогал им проводить обозы с товарами с морского побережья через Золотую Цепь.

— Ясно, контрабанда, — я усмехнулся. — А звать тебя как?

— Корим, энн Вадигор.

— Что ты можешь сказать о ладофрагах, Корим?

Парень оживился, видя, что я не придал значения его потаенным занятиям.

— Это очень спокойные племена. Их объединяет один знатный вождь. Шаруммак уже давно правит ладофрагами. Еще ни разу они не делали набегов на земли Ваграма. У них договор с пиратами. Все имеют хороший заработок. Если такое дело выгодно для многих — зачем убивать утку с золотыми яйцами?

— И что же предпочитают ладофраги? — сзади подошел барон Афлег и внимательно слушал словоохотливого Корима.

— В определенное время подходит пиратский корабль, и товар на лодках доставляется на берег. Степняки обменивают золото, серебро, шкуры песчаных лисиц на драгоценности, изделия из бронзы и железа.

49

Флаг-капитан — в ваграмской армии чин, имеющий право и опыт переговоров с противником.