Школа волшебства

Ночь прошла спокойно, и утром я проснулся полностью отдохнувший и готовый к новым подвигам. Я очень радовался, что барон оказался хорошим человеком и помог нам. Тиалла же еще сладко спала, и будить я ее не стал, так как понимал, что она тоже очень вымоталась и устала за эти дни. Барон дожидаться пробуждения девочки не стал, а, забрав пленных разбойников, поехал по своим делам. Пока она спала, я успел приготовить еду, и ее запах заставил девочку проснуться. Поев, мы отправились к городу.

— Андрей, а что ты собираешься делать, если меня заберут в другой город, — опять ее потянуло на болтовню.

— Учиться.

— Но нас же разлучат.

— На моей учебе это никак не скажется, — я усмехнулся, но девочка, видать, как-то почувствовала это и замолчала.

«Нееет, на фиг, на фиг таких спутниц», — подумал я, — «уже и планы какие-то начала строить в отношении меня». Дальнейшее путешествие до города происходило в молчании, чему я был очень рад, поскольку занимался переходом из состояния контроля в боевой транс и обратно. Во второй половине пути решил обдумать свою легенду. Получается, что делал все правильно: Тиалла не знала истинной моей истории, маг барона точно подтвердит, что я говорил правду. Если и при поступлении начнут что-то спрашивать, то главное не проболтаться. Так за размышлениями мы и приехали в город.

Город Градор встретил нас стражником у ворот, потребовавшим плату за вход, точнее, въезд, так как плата бралась с лошади и шла в оплату людей, убирающих лошадиные отходы. Въехав в город, я убедился, что деньги платятся не зря — улицы были чистыми, совсем не чувствовался плохой запах. Понял, что барон действительно радеет за свое баронство, да и люди, судя по одежде, хорошо живут. Вот подбежал мальчишка, и спросил не нужен ли мне сопровождающий, так и он был одет в хорошую, пусть и латанную, одежду, а не в обноски.

— Конечно, нужен, — ответил я ему, — необходим постоялый двор, где мы могли бы снять недорого две комнатки.

Он окинул нас оценивающим взглядом, задержавшись на лице моей спутницы, и не сумел скрыть своего изумления от ее внешности. Затем видимо решив что-то для себя, сказал:

— Можно остановиться у нас, одна серебряная монета с чело…, - он запнулся на этом слове, но потом продолжил, — в общем, с каждого по серебряной, но сюда уже входит еда.

Я задумался, потому что совсем не знал цен на такие услуги, а во вчерашнем разговоре с бароном забыл спросить. Попытался вспомнить, но ничего не получилось, а в Дреггонии я никуда не заезжал. Мальчик, по-видимому, решил, что я раздумываю о дороговизне.

— Еду готовит моя старшая сестра, — начал уговаривать он меня, — а знаете как она вкусно готовит? Иногда она печет пироги на продажу, так разбираются за десять минут!

— Уговорил, языкастый, — улыбнулся я пацану, — веди. Кстати, как тебя звать-то?

— Тим.

— А меня Андрей.

Он взял Агата под уздцы и свернул в узкий переулок, чтобы через два поворота вывести нас на довольно уютную улочку, где у каждого дома был небольшой дворик. Домики тут были одно и двухэтажные, но преобладали вторые. Вскоре мы остановились у одного такого, двор которого мне сразу понравился. Тиалла сама спрыгнула, за ней и я спешился. Увидев конюшню, я сразу направился к ней. Тим сказал, что сам все сделает, но я ответил, люблю ухаживать за своим конем, поэтому и не нуждаюсь в помощи. Потом спросил про покупку лошади для моей спутницы.

— У нас не так часто покупают лошадей, поэтому и продают мало, — после некоторого раздумья ответил пацан, — разве что у старика Терслана спросить.

— Хорошо. Сейчас закончу с Агатом, поедим и сходим к нему.

— К нему ехать надо, он живет за городом, — ответил Тим.

— Значит дам коню час отдохнуть и поедем, — подвел я итог.

В доме я первым делом отдал деньги его матери, сказав, что мы просто переночуем и завтра поедем дальше, и поднялся в свою комнатку. Небольшая, где-то три на три метра, кроватью, небольшим шкафчиком, столиком и стулом, в общем стандартный набор. А вот обедали мы в одном помещении с хозяевами, из чего я сделал вывод, что сдача комнат у них небольшая подработка. Когда к столу подали большой жареный кусок мяса и какими-то овощами, я немного замешкался в поисках ножа, поскольку двузубая вилка лежала на столе. Не успел я спросить об этом, как хозяйка поняла мое затруднение и дала небольшой ножик. О, то, что надо. Но когда я положил первый кусок мяса себе в рот, даже прикрыл глаза от удовольствия. Я не знаю, что это за мясо и как оно приготовлено, но оно мало того, что таяло во рту, так еще вкус чуть менялся: то это было просто жареное мясо, то кисло-сладкое, то с горчинкой. Я не заметил, как съел свою порцию.

— Потрясающе, — сказал я, когда тарелка опустела, — выше всяких похвал. Даже кухня императора не настолько вкусна.

Я промокнул салфеткой губы и хотел подняться, когда увидел четыре раскрытых в изумлении глаза, смотрящих на меня. Они что, подумали, что я кушал с императором за одним столом? Я еле сдержался, чтобы не захохотать, просто не хотелось этим испортить очарование момента.

— Тиалла, я сейчас еду покупать тебе лошадку, а можешь отдыхать, — сказал я своей спутнице.

Тим дожидался меня в конюшне и крутился возле Агата. Я опять оседлал его и мы поехали к торговцу лошадьми. По пути я узнал, что этот Терслан не торговец, а заводчик, но в силу возраста в последнее время занимается этим очень мало, поэтому надежда на покупку совсем небольшая. Из города выехали через восточные ворота и почти сразу свернули с тракта на грунтовку. Ехали каких-то полчаса, и я увидел двухметровую изгородь, а мальчик подтвердил, что это и есть жилище нужного нам человека. Когда подъехали, мальчик заявил, что поначалу сходит один, поскольку у него пара больших собак, которые чужих не любят, а его знают. Он ушел договариваться, а я с высоты принялся осматривать двор и в самом деле увидел четырех скакунов. Три из них выделялись своей статью, хотя до Агата, на мой взгляд, не дотягивали, а вот четвертая была не очень. Точнее, в ней тоже чувствовалась порода, но на фоне остальной тройки она терялась. Ворота открылись и Тим появился с хозяином этого дома, двора и лошадей.

Не зря его называли стариком, даже не берусь угадывать его возраст. Лицо изборождено морщинами, полностью седые волосы, глаза настолько выцветшие, что не могу судить об их истинном цвете. А еще этот коневод чем-то напоминал мне Керлана, конюха пленившей меня валькирии. Он подтвердил свое звание заводчика лошадей и знающего человека, потому что после приветствия он впился взглядом в моего коня. Обошел его, внимательно рассматривая, но не касаясь, и сказал:

— Пошли в дом. А ты, — он повернулся к мальчику, — можешь погулять.

В доме Терслан предложил мне сесть, а потом начал расспрашивать для чего мне понадобилась еще одна лошадь или конь. Я честно признался, что это не мне, а моей спутнице, чтобы добраться до столицы, поэтому подойдет самый простой скакун. После моего рассказа он задумался минут на пять, а затем выдал:

— Я дам тебе лошадь, причем, лучшую и денег не возьму, — он улыбнулся какой-то непонятной мне улыбкой, — но ты должен пообещать, что жеребенка отдашь мне. И еще лошадь продавать никому не будешь.

Я задумался. Понятно, что этот ушлый старик опознал в моем коне какую-то дорогую породу и хочет получить потомство. Но меня это не устраивало, ведь я в самом деле хотел продать ее, когда доберемся до столицы. Я и с Агатом не знаю что делать, так как ни за что с ним не расстанусь, а тут еще две лошади. Я решил, что и так доедем с Тиаллой. А может быть, по дороге купим.

— Нет, меня не устраивает это, — ответил я ему и поднялся на ноги, — Благодарю за беседу.

И развернулся, чтобы выйти, но меня остановил голос хозяина:

— Может тогда…

— Нет, — перебил я его, — доедем и так.

Он хотел еще что-то сказать, но я почти в гневе посмотрел на него, что тот проглотил свои слова. Затем еще и поклонился из-за чего-то. Я кивнул головой и вышел. Не знаю почему, но меня разозлила его такая ушлость, когда он решил за мой счет получить себе сокровище. А я лишний раз убедился, что конь у меня очень непростой. Я нагнулся и похлопал его по шее. Перед сном я попросил хозяйку приготовить мне к утру еду для путешествия, за что отдал пару десятков медяков.