Начало

– А Вика укралась коконом, видать, сильно ей досталось. Ты видел?

Кокон –вот как это безобразие, оказывается, называется. Полз червячок, полз, потом вытащил из себя шелковую нитку, обмотался ею и превратился в кокон, и теперь, когда придет нужное время, вылетит из него прекрасная бабочка.

– Видел, – отозвался я, снял мясо с огня и начал жевать, вроде нормально, вкус, конечно, специфический, но мясо есть мясо, им трудно отравиться. Я подал кусок жареного мяса Даре, но она отказалась, сама себе нарезала кинжалом длинные, тонкие полоски сырого мяса и начала с аппетитом его жевать. С кровью. Меня чуть не стошнило, но я себя сдержал. Во многих местах, люди едят мясо с кровью, например, в хороших ресторанах. Степень прожарки – «RARE». Это сырое мясо с румяной корочкой с кровью внутри. В принципе и я сейчас такое же ем, просто у меня кровь не бежит по подбородку, как у Дары. Но, как говорится не хочешь, видеть девушку без макияжа – не смотри, нервы целее будут. Я спросил. – И долго она будет находиться в этом коконе?

– Ночь, потом еще немного, – беззаботно ответила Дашка. – Зато потом станет такой же, как я.

– Как ты, это как? –поинтересовался я. – Расскажи, а то я как-то не очень хорошо понимаю происходящее…

– Вика станет такая же, как я, быстрая и сильная, – ответила Дара. –Она сможет летать, поскольку моя сестра, нас обоих создала королева, просто наша старшая почему-то хотела, чтобы Вика больше походила на твою девушку.

– А где моя настоящая девушка? – осведомился я. – Тебе известно?

– У королевы, – пожала плечами Дашка. –Я думала, ты знаешь.

– Я тоже раньше думал, что много знаю, – задумчиво ответил я. – Но оказалось, что ничего не понимаю. С ней все в порядке?

– А разве королева тебе ничего не сказала? –удивилась Дара. – Совсем?

– Не сказала, – ответил я. –Совсем. А что она мне не сказала?

– Ну, не знаю, -задумалась Дашка. –Имею ли я право говорить то, если королева от тебя это скрыла.

– Конечно, имеешь, – хмыкнул я. –Королева знала, что рано или поздно ты мне расскажешь, иначе ты бы этой информации не имела.

– Да? – Дара задумалась. –Наверное, ты прав. Она не могла тебе сказать на станции, и поэтому хотела, чтобы я тебе это рассказала уже здесь, на этой чужой планете. Так вот, Вика будет с королевой пока, ты не придешь и не принесешь артефакт, тогда ты обменяешь свою девушку на него, королева даст тебе небольшой корабль, и ты улетишь.

– Понятно, – покивал я. – Значит, Вика стимул для возвращения, чтобы я не вздумал никуда убежать. Подло, но логично.

Глава 25

После еды я залез в дупло, лег рядом с яйцом, в котором пряталась Вика от этого мира, и закрыл глаза. Следовало хоть немного придти в себя. Все было не так, как мне хотелось, и с каждой минутой становилось все хуже. Правда, насколько я знаю, такое было со мной всю жизнь, не зря же один дядя сказал, что первый шаг младенца — это первый шаг к его смерти. Едва мы начинаем жить, как включается таймер, отсчитывающий время до нашего конца. И я пока тем или иным образом увертывался от объятий курносой, и тем самым добегался до того, что оказался на чужой планете, а в напарницах у меня оказались две девушки-насекомые, одну из которых еще пару часов назад я считал своей землячкой и роднёй.

И я же с ней спал и думал, что она настоящая, а оказалось, что чужая и даже не совсем человек. Вот и представьте себе уровень развития этой королевы, если она может создать любое существо, придать ему любую форму и наделить почти любыми способностями. По земным понятиям, она как минимум богиня. В прочем, к4то сказал, что они были другими? А кто я? Правильно – никто, а еще ассенизатор и катализатор дерьма, боюсь, это не самое лучшее предназначение в жизни, но я себя на эту должность не назначал, оно вот как-то само у меня появилось.

Как говорил один мой приятель, мир всегда не тот, каким кажется, к тому же он меняется, и только ты привык к тому, что что-то знаешь и умеешь, как все становится другим, и ты снова все тот же младенец, который вылез из материнского чрева, который опять ничего не знает ничего не умеет, и всему надо заново учиться. И всегда будь готов к тому, что твой привычный мир в одночасье рухнет, и будь готов, что выбираться тебе придется из его развалин, напрягая все свои силы и умения. Ибо каждому поколению дано свое испытание, и оно обязательно его получит.

Наши прадеды хоть и не хотели, но заполучили первую мировую войну, потом пару революций, в которых непонятно кто и как приходил к власти, а затем началась гражданская война, когда все были против, так что хлебнули кровушки и беды столько, что никому не выдержать. Всех зацепило, всем досталось. И только начали приходить в себя те, кто еще жив остался, как пришла одна волна террора, за ней последовала вторая, еще более кровавая и в довершение началась новая мировая война, в которой уже пришлось воевать нашим дедам.

Вот уж кому снова досталось, так досталось. Больше половины мужиков погибло, остались в основном старики, дети, да инвалиды. Но выжили, победили, начали понемногу в себя приходить. И тут снова все закрутилось, сначала американцы спровоцировали карибский кризис, когда наши отцы с ужасом ждали новой, уже ядерной войны. Потом начался Афганистан, затем холодная война, которую наши отцы благополучно проиграли, и американцы на правах победителей лишили нас промышленности, сельского хозяйства, образования и медицины, а заодно разделили великую русскую империю на пятнадцать частей.

Прошло время, и только сейчас уже мы начали поднимать голову, приходить в себя, и снова нам пытаются навязать новую войну, чтобы было неповадно. И обязательно выпадет нашему поколению что-то такое же хреновое и как раз тогда, когда мы к этому будем не готовы. Увы, так устроен мир —грустно закончил приятель.

Мой приятель прав, каждому достается свое, мне вот выпала сначала космическая станция, а теперь чужая планета, в которой приходится выживать. Интересно, тот, кто там сидит наверху, и за нами всеми наблюдает, чего он от нас хочет, зачем все это придумывает? Неужели ему так нужно, чтобы мы были все время в дерьме?

Я вздохнул, решил было затосковать, но тут в дупло залезла Дара, обняла меня, поцеловала, потом спустилась своими поцелуями ниже, и мне стало не до мировых проблем. В конце концов, жизнь штука сложная и станет совсем невозможной, если хоть немного себя чем-то не радовать. А что может быть лучше хорошего секса? Правильно –только хорошая еда. Ибо мы рождены, чтобы жрать и любить, все остальное от лукавого.

И вот когда уже близился финал, и Дашка тоже подходила к нему, на меня сначала упал кусок кожистой оболочки, а затем из яйца выползла голая, но почему-то с рюкзаком Вика и, оглядев нас, задала самый глупый вопрос, который можно было только придумать в этом момент:

– А что это вы тут делаете, а?

– Про жизнь беседуем, — буркнул я и хотел еще что-то добавить, но тут рот мне закрыла Дашкина ладошка, и мне стало не до бесед, а потом к нам присоединилась Вика и эти две сестры мне чуть ли не до утра покоя не давали, и знаете, мне это понравилось. Они же дополняли друг друга, не мешали, и поэтому мне иногда казалось, что вместе со мной одна, но двухголовая и четверорукая женщина, причем они подо мной менялись как-то незаметно, так что так я и не понял, кому и сколько чего досталось. А потом я просто отрубился и открыл глаза только под утро, да и то от нежного поцелуя сначала одной, а потом другой.

— Ты меня все еще любишь? — Вика серьезно смотрела на меня. —Скажи, пожалуйста.

Не самый лучший вопрос утром, поверьте — особенно когда хочется в туалет, пожрать, попить, да и просто размять ноги.

— Отвечу, но потом, – пробурчал я, вылезая из дупла. Трава была мокрой и холодной, поскольку ночью прошел дождь, но мы этого не заметили, потому что были заняты совсем другим. Утреннее небо было серо-зеленым, каким-то тусклым, невзрачным, и по нему гусеницами ползли зеленовато-синие облака. Сам лес замолк, нахохлился, и теперь смотрелся каким-то сумрачным и угрожающим, даже вездесущих насекомых не было видно, все попрятались от дождя. На мокрой траве виднелся длинный продолговатый след, как будто чей-то труп протащили по земле и где-то прикопали в грязи, но меня это ни капельки не взволновало. Я почему-то был уверен, что ничего плохого со мной в ближайшее время не произойдет, и все будет хорошо. Найду я этот артефакт, а вот что произойдет потом, пока непонятно, но станет ясно, когда я это сделаю. Я жив, значит, все чудесно. У меня была ночь любви явно в неподходящих для этого условиях, но это только добавило страсти, так что все прошло замечательно, и мило. А что будет сегодня, посмотрим. Все пока непонятно, но хорошо.