Космическая полиция (трилогия)

В стороне от Центрального Купола был другой, поменьше, тусклый, но тоже залатанный, по его окружности шли люки, разделенные посередине, — знакомые входы в швартовочный док. Проблема заключалась только в одном — люки были закрыты. Эван видел, что приближаются они очень быстро…

У Джосса был раздраженный вид. Он потянулся к рычагу.

— Станция Уилланс, станция Уилланс… — растерянно произнес он. Что-то сделал на пульте, затем снова стал вызывать: — Станция Уилланс, это Солнечный патруль, борт СДЗ-8064, пожалуйста, отвечайте.

Молчание.

Джосс что-то сказал еле слышно — Эван не уловил, дернул штурвал и забарабанил по клавиатуре, чтобы побыстрее перенастроить работу моторов. Эван стиснул зубы, затем расслабился, припомнив, что это неправильно. Надо было бы закрыть глаза, но нет смысла умирать, так и не поняв, что происходит. Потому он продолжал смотреть на уродливые рассеченные круги входных шлюзов, все приближающиеся к ним — только чуть-чуть медленнее, чем раньше…

— Ну, давай, давай же! — шипел Джосс. — Давайте же, кретины!

Он просто колотил по пульту. Эвана прошиб пот, он не понимал, костерит Джосс аппаратуру или тех, кто сидит на астероиде. В любом случае он был бессилен чем-либо помочь — управление кораблем находилось в компетенции Джосса. Двери шлюзов все приближались. Он услышал тихое шипение ракетных двигателей — внутри корабля было слышно только это, — оно становилось все сильнее…

— Если вы разобьете мой новый корабль, — бормотал Джосс, — я вас всех в фарш покрошу! Я из вас гамбургеров понаделаю и скормлю первой же попавшейся собаке! — Он выстроил все посадочные двигатели в одну конфигурацию и застыл, вцепившись в пульт. Больше он ничего сделать не мог.

— Твой корабль? — спросил Эван, глядя на надвигающийся док и недоумевая, почему у него не проносится перед глазами вся его жизнь.

— Господи, — воскликнул Джосс, — сработало!

— Да? — начал было Эван, но в то же мгновение понял, что корабль и вправду тормозит уже сильнее, так что двери шлюза, бывшие сейчас не более чем в пяти сотнях метров, стали приближаться чуть медленнее, потом еще медленнее…

— А мы сможем остановиться?

— Хороший вопрос, — ответил Джосс. Эвана прошиб холодный пот.

Они приближались все медленнее и медленнее, двери были в четырехстах метрах, в трехстах, в двухстах…

— Я думал, что это вообще-то наш корабль, — сказал Эван, безуспешно пытаясь поддержать разговор.

— Верно, — ответил Джосс. — Ну давайте, идиоты, давайте! Тут что, никого нет?

…они все замедлялись и замедлялись, скорость была уже пятьдесят метров в секунду, затем десять…

Эван смотрел, как показатель на пульте бесстрастно отсчитывает метры, цифру за цифрой, как падает скорость. Но и на десяти метрах в секунду можно угробиться, если обшивка будет пробита и воздух вытечет. Если, конечно, не считать обычного шока в результате удара, скажем, о купол или возможности оказаться на линии взрывной декомпрессии с силой давления в тысячу тонн на квадратный дюйм…

Джосс отчаянно ругался. Теперь они шли на пяти метрах в секунду, двери дока были уже в семидесяти метрах. Четыре, три метра в секунду — эта цифра зависла на экране почти на целую бесконечность. Ну почему торможение кажется под конец таким долгим? Два метра, полтора…

…и шлюз уже прямо перед ними, прямо перед иллюминатором, круглый нос корабля бьет в дверь. Какую-то кошмарную долю секунды кажется, что он замер, поджидая, пока обстановка утрясется. Эван прямо-таки увидел, как физические законы играют друг с другом в «камень-ножницы-бумагу», всем своим существом слыша скрежет обшивки, который через мгновение сменится гулким ударом, после которого уже не будет ничего…

А потом они начали обратный ход — полметра в секунду, затем все быстрее, поскольку двигатели были установлены именно так. Джосс стал ругаться еще сильнее и снова забарабанил по клавиатуре.

— Ну, а это вам как? — чуть не взревел он. — Дверной звонок не работает! Мы что, слишком тихо постучали? Просыпайтесь!

Эван вытер лоб. Двери шлюза перед ними стали медленно раскрываться. Сам док представлял собой обычную металлическую коробку — пятьдесят на пятьдесят метров, встроенную в купол, чтобы избежать утечки воздуха. Там было темно — половина ламп вообще не горела, а остальные горели вполнакала, даже в треть. В любом случае тут было очень темно, и темнота эта только подчеркивала тут и там заваренные трещины в обшивке. Похоже, некоторые пилоты были не столь осторожны при входе в док, как Джосс.

Пока двери шлюза за ними закрывались и Джосс отключал все двигатели, кроме векторных, Эван сказал:

— Если тут всегда так, то я не удивляюсь, что люди сюда не возвращаются.

Джосс кивнул и прибавил:

— Вопрос в том, случайно ли это.

Эван поднял брови.

— Но почему бы кому-то желать нам зла? — Вопрос прозвучал иронично. — Куда бы ты ни ехал, всегда и везде найдутся те, кому плевать на космокопов. И как бы они могли среагировать так быстро, если бы хотели нам навредить?

— Им для этого не нужна голосовая связь, — сказал Джосс. — Ответчик нашего черного ящика общался с компьютером их радара полтора часа, может, больше.

— Ну, так это сужает список подозреваемых, — сказал Эван. — Это народ из радарной обслуги станции. Лучше бы придумали для нашего устранения способ получше, чем так привлекать к себе внимание.

— Мы малость заражаемся паранойей, не так ли? — вздохнул Джосс.

— Терпеть не могу спешки, — пробормотал Эван.

— Нужно придумать кораблю хоть какое-то имя, — сказал Джосс, когда двери шлюза перед ними стали открываться.

— Может, «Эй, ты»? — предложил Эван.

Джосс очень осторожно перевел корабль на нижние двигатели, но подождал, пока створки дверей не разошлись в стороны до конца, открыв хорошо освещенное круглое пространство около двухсот метров в диаметре. По кругу стояли меньшие корабли, были видны выпуклые пузыри там, где с этим куполом стыковались другие, видимо, склады.

— Не пойдет, — сказал Джосс. — Нужно нормальное имя, чтобы было кем клясться или кого ругать.

— Похоже, ты обойдешься и так.

— Нет, это другое дело. — Джос повел корабль к свету. — Хорошо обругать можно лишь что-то конкретное.

— Ну, так у тебя сейчас появится шанс, — сказал Эван, глядя в ангар. Из бокового купола в спешке выскочили люди — двое мужчин и женщина в комбинезонах с теплоизоляцией, весьма популярных в таких местах, где не во всякой комнате или коридоре имеется центральное отопление.

— Тихо, тихо, — сказал Джосс, с оскорбительной точностью нацеливая корабль на центр ангара. Эван был счастлив ощутить слабое дребезжание, говорившее о том, что шасси коснулось пола. А когда Джосс заглушил последний маневренный двигатель и моторы, в кабине тоже все начало потихоньку успокаиваться.

— Мы сели? — спросил Эван.

— Да. Хочешь перед выходом надеть униформу?

— Да. Через минуту буду готов. Думаю, у тебя пока есть чем заняться, — сказал Эван, и Джосс прошмыгнул мимо него к переходному шлюзу.

— Дурачье, — бросил он на ходу, выскочил во внутреннюю дверь и секундой позже закрыл ее. Эван усмехнулся самому себе.

Он направился в свою каюту, взял из шкафа форму и натянул ее. Хотя она и хорошо смотрелась — черная с серебром, — но он предпочел бы поначалу появиться не в ней. Эван ласково посмотрел на серый, цвета оружейного металла сьют, висевший на одной из стен каюты. Когда он появлялся в нем в том месте, которое должен был контролировать, это производило неизгладимое впечатление. Нет ничего плохого в том, чтобы напомнить людям, которых ты должен защищать, что рядом с ними есть тот, кто при помощи устройства, вмонтированного в шлем, может видеть в дыму или во тьме — или и там и там сразу, — в одиночку может поднять тонну веса или пройти сквозь стену, не говоря уж о том, чтобы прострелить или прожечь ее. А уж что подумают об этом те, кого ты будешь ловить, так чем они станут осторожнее, тем лучше. Так Эван думал всегда. Пуганый преступник чаще ошибается.