Невезуха

Впрочем, ничего я не увидел, в лаборатории оказалось полно синеватого дыма, который появляется от сгоревшей проводки. Не знаю, что горело, но запах был точно таким же, как от сгоревшего трансформатора. Еще я понял, что мой цилиндр слетел с пьедестала и из него можно выползти через то место, где крепилось днище. Я попытался, и у меня получилось. Кое-как встав на ноги, я вспомнил слова меда, и начал себя ощупывать, пытаясь найти другие ноги и руки. Но вроде все свое, руки, ноги и даже он родимый на месте, и вроде даже как не очень пострадал, вполне готов к труду и обороне. Непонятно. Ладно, потом разберемся. Сейчас это не самое важное.

Я с трудом выпрямился и заковылял дальше. Тело хоть мне и подчинялось, но с трудом, и вообще ощущение было такое, что руки и ноги у меня, да и все тело, болят от какой-то тяжелой физической нагрузки. У меня такое было, когда мы вдвоем с приятелем разгрузили вагон с сахаром, потом ни он, ни я дня три не могли ходить нормально, охали и ахали при каждом наклоне.

Мне надо было найти Мию. В конце концов, ничего более ценного у меня в этой жизни нет, да и более родного тоже. Люблю я ее, мне без нее этот мир не мил. Не хочу без нее жить, просто не хочу и все.

Нашел я свою любимую, правда, не сразу, сначала в этом синем тумане от сгоревшей проводки обнаружил дохлого дока с оторванной головой, не знаю, кто на него так осерчал, но этот кто-то обладал неимоверной силой, так оторвать башку не каждый сможет. А уже потом в двух шагах нашлась и Мия.

Девушка так и находилась в цилиндре, полностью погруженная в голубую жидкость. Столкнуть с пьедестала я ее цилиндр не смог, не хватило сил, пробить прозрачный пластик тоже не получилось, достав матовую пластинку и понажимав подряд на все символы, также ничего не добился. Мне было плохо, дым так и полз туманом по лаборатории, от него я кашлял и плевался, в моей голове кузнецы лупили по стенкам черепа, хотелось пить, а еще больше сдохнуть.

Теорема вероятности утверждает, что абстрактная обезьяна, ударяя случайным образом по клавишам пишущей машинки в течение неограниченно долгого времени, рано или поздно напечатает любой придуманный кем-то текст. Кто-то сказал, что если шестерых обезьян посадить за пишущую машинку, то за свою недолгую жизнь они напечатают все великие литературные произведения мира. Кстати, насколько я помню, в 2003 году эксперимент по проверке теоремы был проведён в реальности, в нём участвовало шесть макак. Однако их литературный вклад составил лишь пять страниц текста, содержащего по большей части букву «S», даже ни одного слова не получилось.

Так вот, я нажимал все эти символы на матовой платине у цилиндра, в котором находилась Мия, и у меня не получилось ничего, ровно как у тех макак. Вот так на практике я в очередной раз осознал, что не работает теория вероятности в реальной жизни. Минут через десять я понял, что простым подбором у меня также ничего не получится, да и невозможно это сделать не зная языка, не понимая значения, даже не догадываясь, какого размера должна быть команда на открытие и не зная, состоит она из одного слова, трех или четырех. Я выругался, еще раз взглянул с грустной улыбкой на девушку, которая плавала в этой голубой жидкости. Как же она была красива и беззащитна! Голубоватая субстанция только подчеркивала ее идеальные формы лица и тела. В груди у меня что-то в очередной раз екнуло, болезненно сжалось, я снова выругался и пошел по лаборатории, чтобы найти что-то, чем можно пробить прозрачный пластик. Сдаваться я не собирался. За свою любимую я был готов бороться до конца.

О том, что произошло на корабле, я не хотел пока думать. Не до того мне было, мне нужно было спасать мою девушку. А ведь что-то произошло и, возможно, все еще происходит. Совсем не факт, что те ребята, которые устроили погром в лаборатории, уже ушли, вероятнее всего они все еще здесь, и очень может быть, что они еще опаснее ирров. Я вообще давно понял, что космос совсем не безопасное месте, в нем борются за свое место под звездами множество рас и разумных существ, и все они обладают невероятными технологиями, до которых нам, землянам, не додуматься еще не одну тысячу лет, если вообще удастся.

Обходя лабораторию и пытаясь хоть что-то разглядеть в синем тумане, я в очередной раз споткнулся об тело мертвого медика. Немного подумав, я решил его обыскать на предмет чего-то полезного, может удастся найти оружие или пусть не меч, но хотя бы кинжал, которые разрежет прозрачный пластик. После короткого обыска я обнаружил под его шарфом перевязь с множеством карманов, а вот в одном из них нашел странной формы ключ. Оружия я не отыскал, а большинство предметов, которые были вставлены в перевязь, даже не смог идентифицировать. Какие-то цилиндрики, шайбы, кусочки пластика. Я представляю, что будет, если какой-нибудь туземец из каменного века найдет тело современного спецназовца, тоже ведь ничего не поймет.

Сделав полный круг, я снова вернулся к цилиндру. Сразу говорю, вел себя как обезьяна, сначала постучал по цилиндру, потом по матовой пластине, хотел даже на зуб ее попробовать, но в последний момент передумал. Затем стал всюду совать ключ, который взял с тела дока, и даже сам не понял как он вошел в матовую пластину сбоку. И вот тут-то и случилось самое настоящее чудо, голубая жидкость ушла вниз, стеклянный цилиндр поднялся вверх и отошел в сторону, а мокрая голая девушка свалилась прямо мне в руки.

Невероятно обрадовшись, я сел на пол и попытался удалить жидкость из ее легких, положив ее животом на свое колено. Вылилось из нее ее немало, после чего Мия задышала лабораторным воздухом, но глаза все еще не открывала. Я проверил, сердце билось, пусть слабо, но ровно, грудь, приятной формы и размера, поднималась, так что все в порядке, но просыпаться она пока не собиралась, что мне показалось немного грустным. Я понимал, что она все равно очнется, просто чуть позже. Да, может быть, и хорошо, что пока не просыпается. Мне тут надо бы самому сначала разобраться в происходящем, прежде чем ее будить. Вряд ли все закончилось. Так не бывает. Как там в русской пословице, пришла беда, открывай ворота? Беды по одиночке не ходят.

Я задумался. Итак, звездолет ирров был кем-то атакован. Кем? Непонятно. Еще вопрос, как? Вероятнее всего абордаж, иначе как бы нападающие проникли в медотсек. Кто напал? Неизвестно. То ли какие-нибудь существа огромной физической силы, то ли запустили штурмовых, абордажных роботов, что тоже было вполне вероятно. Но роботы не отрывают голов, это нерационально, они убивают плазмой, лазерами, в крайнем случае огнестрелом.

В принципе, выводы мне показались логичными. Осталось только как-то их по-умному использовать, а не как всегда. Мия спит, тащить ее на себе удовольствие ниже среднего, да и непонятно куда. Впрочем, тут я снова задумался. При абордаже, если захвачена рубка, весь экипаж дружно бросается к спасательным капсулам и сматывается. Обычно автоматика капсул настроена на возвращение к базе или к родной планете. Отсюда следует, что и мне следует искать спасательную капсулу, потом как-то ее надо перепрограммировать, чтобы летела на ближайшую планету, либо… дальше у меня фантазия не работала. Но одно я понимал точно, что с этого звездолёта надо сваливать. Те, кто его захватили, уж слишком крутые парни. Если они иррам голову отрывают, то мне они вообще все выдерут. Но хватит сидеть, надо что-то делать, иначе захватчики вернутся и к нам с Мией придет пушистый северный лис.

Я встал и пошел к выходу. Любое поле боя, это лакомый кусок для мародеров, на нем всегда можно найти оружие, еду, одежду и прочее, а я, между прочим голый, и есть хочу. Тут главное все сделать правильно и своевременно. Первое правило мародера — убедиться в том, что бой уже прошел, и все, кому надо, умерли. Второе правило — не попасться на глаза тыловым интендантским службам, которые занимаются тем же, собирают трофеи. Дверь из лаборатории не открывалась, автоматика не работала, зато поднапрягшись, я сумел ее приоткрыть сначала на ладонь, а потом и полностью. Тоже понятно, такое бывает, когда электричество отключается.