Невезуха

Впрочем, долго раздумывать над ее пропажей мне не пришлось, потому что как только я успокоился, так сразу услышал слабый женский плач. Он звучал где-то совсем рядом. Я вздохнул, встал и пошел на звук, не сразу, но минут через пять нашел место, где плач звучал громче всех, и начал осматриваться. Здесь стояло четыре пластиковых трехметровой высоты контейнера, образуя наверху довольно широкую площадку. На эти контейнера можно было взобраться, если сначала залезть на полутораметровый металлический ящик, который стоял с ними рядом. Сделав очевидный логический вывод, я вскарабкался на ящик и тут же обнаружил мою пропавшую, плачущую, любимую. Она лежала на контейнерах п рыдала, уткнувшись носом в пластик.

— Ты чего тут обливаешься слезами? — поинтересовался вежливо я. — Тебе что, делать нечего? Так пойдем со мной, я тебе работу найду. Я звездолет открыл и всех победил, так что идем, работать надо.

— Макс!!! — она бросилась мне на шею, в итоге мы, понятное дело, свалились с ящика, и естественно на мою многострадальную спину. Как бы я ни пытался смягчить падение, все равно оно оказалось довольно болезненным. Да и воздух из меня весь выбило. А Мие на это было плевать, она меня целовала, обнимала, прижимала к своей пышной груди и одновременно обливала своими слезами. Кто их, женщин, поймет, когда они плачут? Они же могут плакать по любому поводу, им это как нам, мужикам, высморкаться. Горе — плачут! Радость — опять плачут! Их не поймешь. Слезы у них самое страшное оружие против мужчин. Это почти как ядерная бомба. Один всхлип, и мужик сдается.

Минут через пять я кое-как ее успокоил, и мы пошли обратно к звездолёту, только не дошли, не успели, из-за ящиков поднялся ирр и, взревев какой-то свой воинский клич, бросился на меня. Нет, ну что за живучая тварь?! Дыра в грудной клетке, да такая, что туда можно футбольный мяч затолкать, а ведь двигается, и все меня убить норовить.

Выглядел, конечно, зеленокожий не очень, он хромал на обе свои длинные ноги, кривился, хватаясь за продырявленный бок, но даже в этом состоянии был быстрее и сильнее меня. А учитывая, что на его стороне была неожиданность, то просто чудо, что он нас не убил.

Первым ударом он отбросил меня метров на пять и разорвал до конца остатки моей одежды. Потом он одним прыжком добрался до меня, выбил меч, который я пытался поднять ему навстречу, и начал рвать меня острыми и длинными когтями. Я попытался откатиться в сторону, но он мне не дал, наступив на мою грудную клетку своей ногой, а затем, подняв голову вверх, проорал какой-то свой воинский клич и вскинул руку, чтобы пронзить меня насквозь своими длинными когтями.

Я мысленно попрощался с жизнью, обматерил древнего, что он ничего не делает и из-за него мы сейчас умрем. Я хотел еще что-то ему сказать на последок, но тут у ирра отлетела голова и он зашатался. Сам не понял, как я успел отползти в сторону, прежде чем эта туша рухнула на то место, где я только что лежал. Я поднял голову и увидел Мию с окровавленным зеленым мечом, она выглядела бледной и испуганной, наверное, и я был бы таким, если бы срубил чужую голову. А еще я услышал где-то внутри себя издевательский смех. Древний, похоже, развлекался. Не сомневаюсь, что он каким-то непонятным для меня образом знал, что случится, и наслаждался зрелищем. А я… я облегченно выдохнул скопившийся в моей груди воздух и снова потерял сознание.

Что-то с этим надо делать, уж слишком часто я стал уходить в небытие, так и привыкнуть недолго решать таким образом все проблемы. А то стану как женщины решать таким образом свои проблемы, чуть что не по ним, падают в обморок, раз, и хлопнулись, а когда очнулись, то вроде все становится по-другому. Хоть необходимость потери сознания я понимал— это тот же сон, а во сне тело лечит себя, поскольку его ничто не отвлекает. Вот чтобы я тело не отвлекал от моей штопки, меня сознания древний и лишал. Может это и правильно, только мне это не нравилось.

Впрочем, в этот раз очнулся я довольно быстро. Минут через пять. Как обычно болело все, но боль постепенно становилась терпимой. Голова моя лежала на коленях у Мии и она снова поливала меня своими слезами, соленными и теплыми. Не люблю я их. А женщине, чтобы заплакать, ничего не требуется. Это у них такой инстинкт, они слезами свою нервную систему в порядок приводят, как они сами говорят, помогает очень даже хорошо, лучше любого транквилизатора.

— Опять плачешь? — поинтересовался я слабым голосом. — Нравится, да?

— А ты опять умираешь? — буркнула девушка. — Нравится, да? А мне как без тебя жить? Я же с этой планеты без тебя не выберусь. Вот как ты меня сюда притащил, так отсюда и вытаскивай, а не дохни по поводу и без повода.

— Ну, притащил тебя не я, а нерки, — я часто задышал, набирая сил и энергии, потом рывком сел, чтобы оглядеться. Мия меня поддержала, а иначе бы снова грохнулся, а моя спина еще болела и сильно. Поле боя выглядело неплохо. Да и гордиться нам было чем, все-таки три робота-терминатора покрошили, и одного проклятого и гадкого ирра упокоили, причем навсегда. Вот кто бы сказал раньше, что мы такое сможем, точно бы не поверил. — Я тебя просто сопровождал, когда ты находилась в боевой черепахе.

— Если бы тебя не было, то и черепаху бы сюда никто не потащил, — буркнула девушка. — Я сколько лет жила в этом боевом роботе и ни у кого не появлялось ни единого желания тащить ее на чужую планету. Это от тебя тролли хотели избавиться, а меня с тобой заодно отправили, чтобы никто ничего не понял.

— Да и ладно, отправили и отправили, — вздохнул я, подбирая меч, снимая со спины ирра ножны и прилаживая их себе. Ножны были, кстати, довольно любопытными, две полосы металла, обвитые прозрачным пластиком так, что видно лезвие, по которому была выгравирована непонятная для меня надпись. — Надеюсь, ты не жалеешь о том, что отправилась сюда вместе со мной?

— Я не знаю, — пожала плечами моя любимая. — Честно, не знаю. Столько на меня свалилось на этой планете, что я уже перестала все логично воспринимать. Может так я человеком становлюсь? Ты, я смотрю, вообще ни на что не реагируешь, только сознание теряешь постоянно. Скажи, с тобой такие разные и очень опасные события происходят постоянно? Ты, наверное, уже привык, что тебя все хотят убить? Я, кстати, тоже едва сдерживаюсь.

— Часто такое бывает, — вздохнул я. — Меня вообще одно время называли катализатором дерьма, потому что стоит мне где-то появиться, так все дерьмо отовсюду начинает лезть. И я весь в дерьме, и все, кто рядом, тоже в нем…

— Очень познавательно все объяснил! — фыркнула Мия. — Хорошо, что ты больше не умираешь. Мне нравится, когда ты живой, потому что убить тебя тоже мне хочется. Что станем делать дальше? У тебя есть план?

— Пошли к звездолету, — ответил я. — Мне удалось открыть дверь в шлюз, дальше, я надеюсь, ты сама разберешься. А плана у меня нет, не получается ничего спланировать тогда, когда весь мир против тебя. Тут бы успеть хоть немного отдышаться, пока снова не прилетело.

— Посмотрим, разберусь я или нет, — девушка решительно зашагала вперед. — Корабль чужой, все системы выстроены иначе, но я очень постараюсь, потому что от этой планеты меня уже тошнит. Никогда и нигде меня так часто не пытались убить. Это кошмар какой-то, а не планета.

Мы обошли разрезанных терминаторов и зашагали дальше. А ведь как здесь было тихо и спокойно, уютно и аккуратно без меня. А потом пришел я, и стало как всегда. Впрочем, без меня было бы скучно жить. Я даже задумался над тем, а не благодаря ли древнему все это происходит со мной? Не использует ли он меня для каких-то своих целей? Не он ли создает все эти ситуации? Но нет, таким дураком, как я, он не может быть априори. Или может?

Вот блин, какие вопросы в голову лезут, а ведь не так давно был нормальным парнем, думал только о том, как прожить еще хотя бы год, ну или два. Ну и ладно. Не повезло так не повезло, буду жить дальше.

Мы дошли до пандуса, поднялись по нему, Мия посмотрела на платформу, которую я засунул в широкий проем и улыбнулась: